ЯД твоего поцелуя (СИ) - Фад Диана

— Звони, — тихо отвечает мама, а я прощаюсь и ухожу. Не люблю вот эти вот взгляды и вздохи. Мама хоть и молчит, а всем видом выдаёт свою тревогу.

Еду к себе, чтобы собрать сумку и ждать отмашки Георга. Своих ребят я уже предупредил. Они будут ждать моего сигнала выдвигаться. Однако сразу проникнуть к себе в квартиру не получилось. У подъезда стоит машина моей бывшей, дочери очень богатого человека. Я пока не знал, чья она дочь, замутил с ней на пару недель. А затем мне популярно объяснили, что так делать не нужно, иначе у моего бизнеса начнутся большие проблемы.

Любви между нами не было, так, короткий перепих. Но девочка возомнила, что я любовь всей её жизни, и теперь караулила, названивала, вызывала на разговор.

— Илья, подожди! — дверь её машины открывается, и вскоре Инна уже бежит ко мне на своих метровых каблуках. — Ну подожди, поговорить хочу.

— Мы уже всё решили, Инна, — хмуро смотрю на девушку.

Короткая соболиная шуба, кожаные обтягивающие белые штаны, такого же цвета сапоги на высокой шпильке. Белые волосы уложены стилистом в мягкие локоны, на красивом лице выделяются пухлые губы и умело накрашенные глаза. Инна следит за собой, в том числе и с помощью пластического хирурга. Тело роскошное, я не спорю, но уж слишком искусственное всё, надоело. Пока Инна идёт, в стороне пасётся охрана.

— Нам хорошо было вместе, — Инна подходит и прижимается ко мне, обнимает, обволакивая приторными духами. — Давай ты больше не будешь дуться?

— Я и не дулся, просто мы друг другу не подходим, — пытаюсь оторвать от себя её руки, но она как паучиха оплетает своей сетью. — Всё было прекрасно, но закончилось, я тебе говорил.

— Что мне сделать, чтобы всё вернуть? — дует губы избалованная детка.

— Ничего, представляешь? Ни-че-го! Уезжай, я занят, — сбрасываю её руки с себя и осторожно высвобождаюсь из цепких когтей.

Охрана уже начеку. Одно движение, и я буду лежать мордой в снегу, так как отвечать им не могу. Отец Инны ясно дал понять, что играть с ним не стоит, а от дочери нужно держаться подальше. Мне не нужны проблемы, я их не искал и не хотел.

— Ты ещё пожалеешь! — кричит мне вслед папина дочка, а я захожу в свой подъезд не оборачиваясь.

Нет, не пожалею. Да и нельзя мне ни о чём жалеть. Всё остаётся здесь, чтобы там ни о ком не думать. Только задание, больше ничего.

Поднимаюсь на свой этаж, выбрасываю Инну из головы и вставляю в замочную скважину ключ, замираю. Дверь открыта.

Глава 6

Вертушка взлетает, и нам приходится почти лечь на землю. Снег застилает лицо, колотит в закрытые глаза. Спасают балаклавы, что мы трое натянули, оставляя узкие щели для глаз.

Когда вертолет улетает, скрываясь за высокими елями, мы поднимаемся, проваливаясь в снег. Мои ребята одеты по всем правилам: термобелье, тёплые джемпера и куртки, лёгкие брюки с подкладом внутри. На спинах у них рюкзаки, полные всего необходимого, включая короткие автоматы и запасные патроны.

В рюкзаках у нас также есть пара банок тушёнки, крекеры, сыр, чай, сахар, немного картошки и соль. А ещё походный котелок, охотничий нож, одноместная палатка и множество других полезных мелочей.

Черныш, он же Чёрный Аркадий Михайлович, — мой давний сослуживец. Работает инструктором в охранном агентстве, и я часто беру его с собой на такие задания, как и Малыша. Малышев Владимир Сергеевич присоединился к нам после последнего задания в Сирии. Он был ранен и теперь немного хромает, но о себе не любит рассказывать, в отличие от Черныша. Аркашка же может говорить часами, пока не охрипнет, за что я его не раз ругал. Даже Малыш иногда демонстративно вставляет в уши беруши, чтобы не слышать болтовню Аркашки.

— Старый, так ты нам и не сказал, что за бабу мы тут потеряли, — ворчит Черныш, цепляя на спину свой рюкзак и натягивая тёплые перчатки. — Как хоть она выглядит?

— Баба как баба, — отвечаю я, смутно вспоминая дочь Княжина.

Георг дал мне ссылки на социальные сети этой Леры, чтобы я мог её найти. Я мельком просмотрел их. На всех фотографиях в основном был её муж — этакий мажористый плейбой, рядом с крутыми тачками и красивыми интерьерами. И везде было подписано: «Мой любимый», «Моя страсть за рулём», «Мой красавчик выбирает новый пиджак от Армани». Ну не дура ли? Хотя, если там с мозгами напряг, то так и должно быть. Ничем эта Лера не отличается от Инны. Их как под копирку лепят.

— Блондинка или брюнетка? Пышка или худая, как вобла? — продолжает трещать позади меня Черныш. — Ты мне хотя бы экстерьер обрисуй.

— Позже, — коротко отвечаю ему, прокладывая по снегу дорогу.

Идти, утопая по колено в снегу, непросто, но мы все привыкли к таким марш-броскам. Поэтому сейчас разговоры ни к чему. Дыхалку тратить не собираюсь. Через пару километров мы наденем лыжи, и дело пойдёт быстрее. Черныш позади меня что-то втирает Малышу, который всё равно молчит, а я иду вперёд. Нам сегодня нужно пройти сорок километров до первой точки привала, после которой мы разойдёмся в разные стороны. Мало, конечно, для первого дня, но такой у нас план.

Километров через пятнадцать Черныш затих, видимо, понял, что дыхалку нужно беречь. Вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как падает с высоких елей снег. Короткие широкие лыжи плавно скользили по снегу, в куртке было тепло, даже жарко.

До привала добрались уже к темноте и быстро поставили палатки, расчистили место под костер. Обязанности чётко распределены: кто-то занимается палатками, кто-то ужином. Сварили себе похлебку, растопив снег, бросив туда картошку, тушёнку и лук. В термосе ещё оставался кофе, его оставили напоследок, а у меня в рюкзаке была даже пара задубевших шоколадок. Сладкое необходимо, помогает сохранять тепло.

— Так, объясняю нашу задачу, — достаю из рюкзака карту и пальцем указываю ребятам маршрут. Никаких точек и отметок, всё чисто визуально. — Малыш идёт к этой точке, Черныш сюда, я пройду здесь. Встречаемся через десять дней у Деда. Вопросы задаём не напрямую: были ли чужие, что происходило или произошло, много ли чужих захаживало. У вас у всех здесь есть к кому обратиться, вы не первый раз в этом районе. Никаких имён, ничего не должно указывать на то, что кого-то ищем. Конечная точка тоже не разглашается. Понятно?

— Старый, а что такая таинственность? — спрашивает Черныш. — Девчонка же вроде того самого?

— Вот и нужно понять, кто тут замешан, а для этого не отсвечиваем, — задумчиво произношу, глядя на карту. — Афанасий, скорее всего, не ждёт гостей, заходим осторожно, предупреждая. Вы же знаете Деда, стреляет без предупреждения.

— А то, — лыбится Черныш. — Мировой мужик, подстрелит и спокойно пойдёт чай свой допивать.

— Да уж, чай, — меня невольно передергивает от появившегося привкуса во рту.

Вспомнил, какой чай заваривает Дед, так мы называем отшельника глубоко в тайге, Афанасия Семёновича. Что самое интересное, Дед живёт вдали от всего, а в курсе происходящего лучше, чем кто-либо. Как умудряется, для меня загадка, но факт. Если кто что-то знает о пропавшей дочери Княжина, то только Дед. Я ещё не рассказывал ребятам о гостях, которые навестили меня перед самым отъездом. У меня, с незваными в мой дом гостями, был короткий разговор, а вот они со мной пообщались интересно. Обязательно поделюсь с парнями на следующем привале.

Надо бы завалиться спать, завтра тяжёлый переход до первого стойбища, но сон не идёт. Тайга наполнена звуками. И вроде бы не лето, когда здесь полно живности, что охотится, добывает себе пищу, спаривается, а всё равно то филин заухает, то ветка скрипнет. Несмотря на палатки, разложили спальники вокруг огня. Черныш травит армейские байки, Малыш дремлет, прислонившись спиной к стволу огромной ели. Я лежу, подложив под голову руки, и впираю взгляд в ночное небо. Звёзд нет, все закрыли облака, завтра или ночью повалит снег. С одной стороны хорошо, если будет идти хотя бы часть дня, а с другой плохо, если прекратится. Будет видна наша лыжня.