Между нами ничего не было (СИ) - Тес Ария
Мама у меня жесткая. Я опять это повторяю, чтобы были понятны ее дальнейшие действия.
Она роняет пакет, из которого на белый снег высыпаются ярко-красные яблоки. Поджав губы, хмурится и резко поворачивается к дому. Я знаю, что это значит! Твою мать!
- Мама, не надо! Мама! Господи… - хватаюсь за предплечье Эмиля, сама уже вся в слезах, - Мам, я же не успела тебе ничего рассказать! Подожди!
- А что я должна еще услышать?! - рычит она, повернувшись к нам, - Что?! Мне все понятно! Я все своими глазами увидела!
- Мам…
- Женатый мужик заскучал в браке?! Пожалуйста! Только я не позволю использовать ни свою дочь, ни своего внука! Пусть себе веселье ищет в другом месте! За ребенка, конечно, спасибо, но на этом до свидания!
Эмиль наконец-то приходит в себя. Он откашливается, неловко трет затылок. А я…клянусь, еще никогда его таким не видела.
Таким потерянным…
- Я…кхм, я не женат.
Мама криво ухмыляется, а потом прищуривается.
- Ты думаешь, я не знаю, кто ты?! Думаешь, дочь мне ничего о тебе не рассказывала?! Ты ошибаешься! Я столько лет слышала эти восторженные опусы в твою честь...
О боже...
Густо краснею. Говорила, что хочу остановить Землю?! Так вот нет, а теперь да! Сука! Если кто-то может что-то сделать, то сейчас самое время! Умоляю!
Разумеется...хрен мне, а не спасение. Хах...
- ...Я знала, что это закончится плохо. Я говорила Кире, но она меня не слушала! И вот! Нате, распишитесь! Хорош мужик. Воспользовался влюбленной девчонкой?! Красавчик. Поздравляю. Но…
- Я развелся! - перебивает он, выпалив это со страстью.
Морщусь.
Мне не нравится врать маме, а когда это делает кто-то? Не нравится вдвойне. Но! Я прекрасно понимаю, что ситуация складывается определенно плохо. Эмиль — упрямый баран, который НЕ УЕДЕТ отсюда без меня. Мама? Такая же упертая, и она не примет такие отношения никогда, а ее ружье находится слишком близко…и да. Мама пустит его в ход. Она у меня бесстрашная в вопросах защиты своей семьи…особенно меня.
Господи, прости меня…
- Мам, он говорит правду, - выпаливаю я.
Губы горят от откровенной лжи, но…что поделать? Я не хочу, чтобы она его убила тут! Или даже ранила! Последствия могут стать неподъемным, ведь даже если он простит, что скажет его отец? Я не уверена.
Мама переводит взгляд на меня, фыркает, но прежде чем она скажет еще что-то, я наскоро горожу одну ложь на другую…
- Мы начали встречаться после того, как у них с Кристиной…произошел разлад. Он развелся, и я…
- Ты врешь.
- Что? Нет! Я...
- Ты приехала домой вся в слезах! Кира, не пытайся даже! Я знаю тебя, как облупленную! Ты бы не стала плакать без причины! Думаешь, я не понимаю…
- Мы просто…Мы поссорились. Мы сильно поссорились, но…это правда, мама! Он…он хочет на мне жениться и…
- ЧТО?!
Замолкаю. Кажется, на панике я сказала лишнего...Это явно было лишним. Еще с утра мама думала, что мой начальник — женатый человек, который безумно любит свою супругу. А тут...
Твою мать...
Эмиль вступается уверенно.
- Это правда. Я хочу жениться на вашей дочери, и мы действительно...
- Когда ты развелся?
- Что?
Мама звереет сильнее.
- Какое слово было тебе непонятно?! КОГДА. ТЫ. РАЗВЕЛСЯ?! М?! КОГДА!
Вся уверенность Эмиля лопается, как мыльный пузырь. Вопрос застал его врасплох, и мама видит, что в этой истории слишком много белых пятен...
Господи...ну, пожалуйста! Помоги же мне! Я никогда больше не буду жрать торты ночью, а еще не буду курить сигаретки! Клянусь! Только...
- Лена! - раздается громкий голос бабушки.
Спасибо-спасибо-спасибо! У меня, как будто камень с души падает, и я обещаю, что обязательно исполню все свои клятвы, но пока...тянусь к бабуле взглядоом. Как утопающий к спасательному кругу.
Бабуля…
Пожалуйста, помоги мне, бабуленька моя родненькая…
Мама на нее не поворачивается. Тогда бабуля зовет ее во второй раз.
- Ле-е-е-на.
Еще мгновение, и она закатывает глаза, после чего медленно переводит на нее взгляд. Бабуля стоит на крыльце, рядом Васька. Последний ни хрена не понимает, а вот бабуля…упрела руки в бока, на лице играет театральная злость. На самом деле даже с расстояния я замечаю в ее глазах спрятанную хитринку и маленькую улыбку…
- Что ты там опять выговариваешь, м?! Зачем мне детей стращаешь?!
- Мама, господи! Зайди в дом! На улице холодно, а ты…
- А я любопытная, старая перечница. Вышла посмотреть, что за крики, а тут опа! Зятек. Ну-ка, в дом его быстро тащи, что морозишь гостя?!
- Ма-а-ам… - мама устало выдыхает, а потом закрывает лицо ладонью.
Бабуля в ответ только фыркает.
- И не мамкай мне тут! Ишь! Чего он о нас подумает?!
- Да мне плевать, что…
- Лена! Я кому сказала?! В дом! Быстро! - потом она переводит взгляд на Эмиля и улыбается, - Не бойся, мальчик. Не бойся. Я ее ружье спрятала…
Васька рядом издает сдавленный смешок, который тут же пытается спрятать в ладони.
Отлично...
- Боже… - закрываю лицо руками, но потом выдыхаю и нервно дергаю плечами.
Можно прятаться сколько угодно, конечно, но все мы в курсе, чем кончится дело. Мама это тоже понимает. Она продолжает кипеть, но присаживается, чтобы собрать покупки, а я делаю к ней шаг.
Эмиль останавливает меня за локоть.
- Куда?
- Помочь! - огрызаюсь, он морщится, а потом вдобавок глаза свои закатывает, будто общается с капризным ребенком.
- Иди в дом, еще тяжестей ты не таскала.
- Я…
- И холодно. Маму свою не слышала?
- Но…
- Кира. Иди.
Он подталкивает меня в сторону дома, а сам поворачивается к маме. Я вижу, что его переполняет волнение, и несколько мгновений он с ним борется. Решается. А потом делает шаг, за которым сразу целую очередь. Присаживается. И тихо говорит.
- Идите в дом, я все сам соберу.
Мама фыркает. Эмиль еще тише и мягче добавляет.
- Идите. Она же не пойдет без вас…
Кто бы что ни говорил о нем, да и чтобы я сама о нем не думала…в этот момент Эмиль поступает правильно. И это хорошо, конечно, но с другой стороны…просто отвратительно. Душит слишком сильно.
Ведь я снова вспоминаю, за что так сильно его…нет, тихо. Не сейчас. Никогда...
«Все спокойно»
Эмиль
Это какой-то пиздец.
Конечно, я знал, что теплого приема мне не видать как своих ушей, но чтобы настолько?! Нет, к такому меня жизнь уж точно не готовила.
Мы сидим на кухне в абсолютной, оглушающей тишине. Редко постукивают приборы. Кира рядом напряженная, как гитарная струна у криворукого, ничего не смыслящего в музыкальных инструментах меня. Ну, из того периода, когда я решил, что было бы прикольно лабать на гитаре, как Джими Хендрикс. То есть, лет в пятнадцать. Как раз тогда уже хотелось девчонок, но им совершенно точно не хотелось меня, надо было как-то выкручиваться. Спойлер: не помогло. Выглядел я очень глупо во всех этих пестрых рубашках в попытках подражать тому же Джими Хендриксу, а однажды зафигачил себе струной прямо в морду. Все вокруг думают, даже самые близкие друзья, что мой шрам — это результат неумелой рыбалки, но нет. Ха-ха! Это продукт попыток стать настоящим Казановой и поразить самую красивую девочку в классе — Аньку Шипову. Думаю, не нужно объяснять, что там ничего не срослось, а после больницы мать ликвидировала мою гитару и струны, назвав его оружием локального поражения. Отец только развел руками. Попугая купить он мог (кстати, я потом очень долго жаловался на несправедливость этого мира и родительскую вседозволенность именно ему), но против матери пойти? Это ни за что.
Вздыхаю тихо.
Кира сразу переводит на меня взгляд, и мне хочется сбежать. Все внутри поджимается! Так гневно смотрит, а я снова будто тот самый пятнадцатилетний пацан перед Анькой Шиповой со своей вонючей валентинкой и полным набором последствий гормонального взрыва: прыщами и экспериментами в одежде. Провальными, если что.