Строптивая в Академии. Теория истинной любви - Ольга Грибова

Я потеряла дар речи, да и связь с реальностью. Грант хотел меня удочерить? Подобное не укладывалось в голове. Нет, я слышала, что богатеи порой подбирает бездомных зверушек и приносят их в дом. Но грант Арклей пошел дальше — он подобрал меня, беспризорницу с сомнительным прошлым и непонятным происхождением.

Я очнулась от крика. Светловолосая дама лет сорока обвиняла гранта:

— Где ты взял эту бродяжку? — возмущалась она. — Стой, я все поняла! Это твоя внебрачная дочь? Ты нагулял ее за моей спиной?

Тут-то до меня и дошло, что дама — леди Арклей, жена гранта. Ее подозрения можно понять. Не каждый день мужья приводят в дом подобранных с улицы детей. Я, грешным делом, подумала — вдруг она права? С какой еще стати я понадобилась столь важному господину?

— Не говори глупости, Кармель, — поморщился грант. — Будь у меня любовница, я бы не стал ее скрывать.

Леди Арклей задохнулась от возмущения. Тогда ей на помощь пришла девушка примерно одного со мной возраста. Она так походила на жену гранта — такая же светловолосая и надменная, что было очевидно — это ее дочь.

— Я никогда… Никогда! Не назову это существо сестрой, — выпалила она.

— Твое мнение, Грэйс, — отмахнулся грант, — вовсе никого не интересует.

Никто не смел возражать гранту Арклею, и я осталась. Первое время я все ждала, что маг с порезом на щеке явится за мной. Я ранила его! Такое не прощают. Но дни сменялись неделями, а те — месяцами, никто не приходил по мою душу, и я успокоилась. Я забыла его. Стерла из памяти, будто его и не существовало никогда. Только в кошмарах он упорно являлся мне, но я научилась с ними жить. И уж точно я не ожидала, что судьба подбросит мне новую встречу с ним в Академии, которую мне жизненно важно окончить с отличием.

Грэйс — дочь четы Арклеев — слово сдержала. Два года, прожитые с ней под одной крышей, прошли под знаком войны. А потом «сестра» поступила в Академию и уехала — она была старше меня на год. Целый год спокойствия!

Самое отвратительное, что мы с Грэйс оказались похожи внешне. Как будто реально родились сестрами. Это невыносимо бесило нас обеих. Всю нашу вынужденную совместную жизнь под одной крышей мы всячески подчеркивали, что между нам нет никакого родства. Ни единой общей мерзкой капли крови!

Моя сводная сестра, как и я, была блондинкой. Вот только Грэйс в отличие от меня имела склонность к полноте. Это ей досталось от матери. Если сравнивать женщин с экипажами, то леди Арклей была дормезом — большим и неповоротливым, зато вместительным. А вот Грэйс упорно желала оставаться бричкой — легкой и воздушной.

Пока я без вреда для фигуры уплетала булочки, Грэйс тщательно следила за питанием: не ела жирного, жареного, ограничивала порции и ненавидела меня за это еще сильнее. Если она так издевалась над собой, представьте, что она творила со мной?

Впрочем, я в долгу не оставалась. Правила улицы просты, и я по-прежнему им следовала: улица не прощает, улица не забывает, улица всегда берет свое.

Мы ссорились с Грэйс по каждому поводу и без него. Чего только не было за эти два года! Обрезанные волосы, подложенные в кровать пауки. Соль в чае и сахар в еде. Мы крали и прятали вещи друг друга, подливали краситель в средства для мытья. Одним словом, делали все возможное, чтобы навредить.

Но черту я никогда не переходила. Все потому, что отлично осознавала, чем обязана гранту Арклею. Да всем! И в первую очередь своей никчемной жизнью. Без него я бы сгинула где-нибудь в трущобах. Меня бы доконал или голод, или тиф, или прирезал кто-то из своих же за булочку.

Но моя благодарность касалась исключительно гранта. Он — единственный, кто нормально ко мне относился. Остальные меня терпели. Даже прислуга. Я уже молчу о леди Арклей и ее дочери. Те меня люто ненавидели и не считали нужным это скрывать. А я просто отвечала им взаимностью. Так и жили.

Три года леди Арклей измывалась надо мной. Я думала на улице было тяжело, но настоящая каторга началась здесь. Бесконечные правила, наказания за любую провинность. Я вечно ходила в синяках точно пятнистый барс. Все потому, что не умела терпеть молча и вечно лезла чуть ли не в драку.

А когда леди Арклей окончательно меня доводила, я называла ее «мамочкой», что вызывало у нее нервную трясучку. Одним словом, ничего не поменялось. Я продолжала выживать. Разве что не голодала, тут грант не обманул.

Из меня с остервенением вытачивали леди, безжалостно выкорчевывая все лишнее. Но материал был так себе, с гнильцой. Практически любой вещи можно придать лоск — зашлифовать, покрасить. Но под внешним слоем, глубоко внутри она останется прежней. Так было и со мной.

Помимо этикета меня учили разным наукам. Я толком не умела даже читать, о письме вовсе молчу. Все это я постигала в ускоренном темпе, но заставлять меня не приходилось. У меня была веская причина учиться.

Никто так и не понял, зачем грант Арклей удочерил беспризорницу. Сотни раз его об этом спрашивала жена, чаще задавала вопросы только я сама, но он каждый раз отвечал по-разному.

— Ты напомнила мне покойную мать.

— Я хотел, чтобы у Грэйс была сестра.

— Я не мог бросить на произвол судьбы девочку с магическим даром.

И еще куча других вариантов, но ни слова правды. Это понимали все, включая меня. Магия у меня действительно была, даже сателлит появился со временем, и я научилась его призывать в материальный мир. Но мой дар не был выдающимся. Я вообще ничем не была примечательна. Вот только грант Арклей что-то такое во мне разглядел, о чем упорно молчал.

Я поклялась это выяснить и в какой-то момент пришла к выводу, что тайна кроется в моем происхождении. Нет, я не верила, что являюсь внебрачной дочерью гранта Арклея. Вряд ли все настолько банально.

Благодаря наукам я узнала много интересного. Например, что личный сателлит показывает к какому роду принадлежит маг. Вот и тут пригодилось умение читать. Я перерыла кучу книг в поисках сходства с Кати. Найти