Свет в твоей душе - Дана Мюллер-Браун

– Мелех! – кричу я, потому что не хочу громко произносить его настоящее имя.

Он замирает.

– Я не могу идти за тобой так быстро, – я задыхаюсь.

Обычно я довольно вынослива и могу ходить быстро. Но мое тело получало жуткую нагрузку последние несколько дней, нет, последние несколько недель или, пожалуй, даже месяцев. А как раз сегодня мои силы были буквально высосаны потоками всей этой светлой энергии.

И тут я вижу, что Марви стоит и тяжело дышит. Словно пробежал несколько километров. Он ничего не говорит и не оборачивается. Я оглядываюсь по сторонам, убеждаюсь, что нас никто не видит, и подхожу к нему.

– Марви? – я осторожно окликаю его, продолжая приближаться.

Он не отвечает, поэтому я обхожу его и оказываюсь перед ним. И замечаю, что Марви куда-то смотрит, взгляд у него сделался жестким и гневным. Такого взгляда у него я раньше не замечала. Я пытаюсь привлечь его внимание, но мне это не удается, поэтому очень осторожно кладу ему на плечо свою руку.

И тут же начинаю задыхаться – в сознании у меня внезапно возникают темные, мрачные образы. Одна картина заставляет меня застыть и задержать дыхание.

Это образ женщины, которая кажется мне знакомой. Как будто я видела ее когда-то раньше, в другой жизни.

Она целует Марви, и в следующий момент все, что остается на картине, – это кровь, темнота, а затем наступает боль. И мое изображение. Там, в этой темноте, слышатся вопли демонов. Мое съежившееся двенадцатилетнее тело лежит на полу. На бедрах у меня власяница с шипами. С них капает кровь. Я вижу, что губы у меня начинают считать. Один. Два. Три. В то время это помогало мне забыть о боли.

Я замечаю кровавые рубцы на спине, но только когда вижу синяк под глазом, понимаю, когда это было. Это был мой день рождения. За несколько месяцев до этого умерли Филипп и Калеб.

В тот день мать, отец и Авиелл уехали в поместье, они взяли с собой своих героев, а меня оставили дома. Я часто чувствовала себя одинокой. Обычно я воспринимала ощущение одиночества как часть себя. Но в тот момент мне было тяжело. Мне просто захотелось хоть один раз сделать что-то необычное, и я пробралась в комнату Авиелл. Не задумываясь над тем, что я делаю, я надела ее платье и принялась танцевать. Потом стала писать на ее почтовой бумаге особым павлиньим пером, которое ей подарили на одиннадцатый день рождения, ела конфеты, которые ей всегда ставили на стол. А потом заснула в ее постели. Разбудил меня какой-то крик. Это был вопль Авиелл. Я никогда не могла понять, зачем было кричать так громко, что пришли отец и Нат. Они отвели меня к аббату Режану, чтобы он меня наказал. Она тогда сказала, что просто очень испугалась. Но ведь она наверняка видела, что это я лежу в ее постели, а не кто-то незнакомый. После наказания меня поместили в карцер ордена. Каменное пространство, где нет ничего, лишь голый пол и стены. Меня оставили там на несколько дней.

Но почему я вижу себя, как я там лежу? Значит, это воспоминания Марви, а не мои.

Я снимаю свою руку с его плеча и моргаю. Наконец он тоже снова смотрит на меня и отводит взгляд.

– Как ты мог об этом узнать? Откуда… – Меня охватывает возмущение. Это был такой личный момент, его никто не должен был видеть.

Хотя я знаю, что часто, когда меня охватывало чувство одиночества, мне казалось, что со мной рядом кто-то есть. Особенно после смерти Калеба и Филиппа… Тогда я думала, что это их души. Но что, если это всегда был Марви?

– Когда тебе было особенно плохо, я мог видеть очень коротко некоторые картинки с тобой. Только те, которые ты сейчас тоже видела. Я не знал, что с тобой тогда случилось.

В сознании опять появился образ аббата Режана. Он прикован к трону и истекает кровью. Перед ним стоит Марви.

– Аббат Режан мертв?

– Я оставил его Лирану. Не знаю, что он с ним сделал.

Он приглаживает волосы, а потом кладет руки мне на плечи:

– Я хочу, чтобы в следующий раз ты оборонялась, Навиен. Хотя я не могу сказать, что ты должна при этом делать, но я не могу больше видеть, как ты лежишь на земле. Я слишком часто на это смотрел, слишком много раз… и ничего не мог сделать. Рано или поздно я потеряю над собой контроль и вмешаюсь.

– А если я убью кого-нибудь своими тенями?

– Значит, он наверняка этого заслуживает.

Он ободряюще мне кивает, и мы отправляемся на небольшой праздник. Он проходит на большом лугу, где уже стоят белые палатки, а ангелы… или люди суетятся вокруг, расставляя столы и стулья. В центре они складывают бесчисленное количество поленьев и разводят огромный костер.

– Что за праздник сегодня?

– Меня об этом можно не спрашивать. Эти праздники устраивает Серра, она всегда находит какой-нибудь повод. Что она решила на этот раз, я не знаю.

Проследив за его взглядом, я вижу большой белый стол, какая-то женщина распаковывает и ставит бокалы, двое мужчин подкатывают бочки, а несколько женщин подносят кувшины.

– Я даю этому маленькому ублюдку пять минут. И если он здесь не появится, выгоню его из царства.

– Он двоюродный брат Серры? – уточняю я.

– Да. Эмила, – он указывает на протирающую бокалы женщину, – сестра матери Серры и, значит, тетя Серры.

Блондинка, которая выглядит на сорок, а вовсе не на тысячу лет, машет нам рукой, узнав Марви.

– Не понимаю, почему у этой милой женщины такое наказание в виде сына. – Марви качает головой. – Мне нужно с ней поговорить.

Я киваю и, пока он идет к ней, присоединяюсь к тем, кто складывает в кучу поленья. В отличие от Марчелло, здесь все относятся ко мне дружелюбно. Правда, я иногда чувствую, как кто-нибудь смотрит на мои шрамы у виска, но это скорее заинтересованные, чем подозрительные взгляды.

Когда к нам присоединяются Эсп и Серра, уже начинает смеркаться. Площадь заполнена веселыми людьми, играет музыка.

– Нравится тебе царство света? – спрашивает Эсп, за которым я вижу Аро.

– Здесь так хорошо, – отвечаю я, и он продолжает со смехом:

– Серра рассказала, что устроил Марчелло.

– Да, наверное,