Тигр под елку (СИ) - Зайцева Мария

И это было сладко. Это было почти, как в раю…

— А ты с Тигром теперь, да? И как он в постели? Говорят, монстр, — девчонка, живущая в соседней комнате в общаге, встретила меня у нашей двери, когда я утром, пошатываясь на несводящихся ногах, доползла-таки до своего этажа, проклиная по пути отсутствие лифта, собственной выносливости и границ приличия у моего парня, только ближе к пяти решившего, что на сегодня секса хватит.

Мы поспали буквально два часа, потом эта невыносимая машина проснулся, снова затребовал секса, после умотал на пробежку… Терминатор сумасшедший. А потом довез меня до общаги, потому что сегодня были важные пары, а на мне — ни одной не пропахшей безудержным развратом вещи.

После пар он собирался опять меня забрать, и теперь все внутри одновременно нудно болело, требуя небольшого отдыха и сладко ныло, призывая наплевать на физиологию и пользоваться моментом.

Правда, конкретно сейчас я хотела только добраться до своей норки и залечь туда в спячку.

Пофиг на пары, вот реально…

По лестнице поднималась, страдая и стеная, и праздные вопросы мне сейчас вообще были не в тему.

— Иди нафиг, — от души послала я любопытную девчонку, повернулась к двери, удивленно подняла брови, обнаружив рядом с порогом корзину, наполненную фруктами и ягодами. В шикарном продуктовом наборе угадывались даже очертания фирменных коробочек со вкусненькими пирожными, которые я видела когда-то через витрину самой дорогой в нашем городе кондитерской.

— Это чего? — удивленно моргнула я.

— Не знаю… — соседка, привычно проглотив мое хамство, пожала плечами, — может, забыл кто? Давай заберем?

Я покосилась на нее неодобрительно.

Просто так заберем, значит?

Какая интересная!

И как легко на чужое лапу готова наложить!

Воровство в общаге процветало, к сожалению.

И по мелочи: стырить со стола в общей кухне забытую там пачку печенья или конфет — вообще нефиг делать. А если ты в шкафчике пачку с чаем или кофе оставишь, типа, чтоб не таскать каждый раз из комнаты, то с ними сто процентов можно будет попрощаться. Народ в общаге жил простой: что не приколочено, значит общее.

И по крупному тоже таскали, если не уследишь. У меня, еще в первую неделю после заселения сперли шикарный дорогой лифчик!

Блин, я до сих пор злилась, когда вспоминала!

И, главное, дверь-то оставила открытой всего на пять минут! Побежала внезапно в туалет…

А за это время кто-то в комнату зашел и сдернул висящее на стуле бельишко… Твари. Ничего святого. Я на этот лифон из интимисими копила месяц.

И вот теперь я со все возрастающим подозрением осматривала соседку, гадая, а не она ли мой красный чудесный лифчик подрезала? Ну, а что? Раз так легко на чужое зарится?

Надо бы зайти в комнату к ней, поискать…

Но сил на это не было, промежность, основательно натертая моим бешеным Тигриком, требовала к себе внимания, и потому я, ничего не сказав, просто потянула открытку, приколотую на самом видном месте на ручке корзинки.

«Василисе».

О, как!

— Это — наше! — сурово рявкнула я и продемонстрировала открыточку, — не тяни лапы свои! И вообще… Какой у тебя размер груди?

Соседка, порядком сбледнув с лица, скоренько свалила к себе.

А я, проводив ее задумчиво-мстительным взглядом, открыла дверь и, с натугой оторвав от пола корзину с фруктами (не поскупился кто-то, килограмм пять там точно было), завалилась в комнату.

Васька уже не спала, сидела, печально уставившись на свой телефон, моргала красными воспаленными глазами.

— Ты чего? — спросила я, вместо приветствия, водрузив корзину на стол.

— Что это? Тигр тебе подарил? — вопросом на вопрос ответила Васька, но я покачала головой.

— Нет, это тебе.

И отдала ей открытку.

Вася с недоумением подняла брови, почитала открытку, затем принялась осматривать корзину.

— Но… — подняла она на меня огромные голубые глаза, полные изумления, — это, наверно, ошибка… Да? Кто бы мне мог такое?..

— Камешек? — пожала я плечами, проходя к своей койке и со стоном упав на нее.

Бо-о-оже…

Какое блаженство…

Никуда не пойду.

Пусть все лесом валят…

Вася пару минут напряженно размышляла, затем неуверенно пробормотала:

— Ну… Он же не в городе… Вряд ли…

— Ну, значит, кто-то другой тебя срисовал…

— Да кому я нужна… — пожала она плечами, и я только фыркнула весело:

— Наивное летнее дитя… Ладно, иди ставь чайник, будем все это пробовать.

— Но вдруг это не нам, все же? Тут столько всего… И дорого, наверно… А вот это что, я вообще не знаю…

— Вася! — нетерпеливо оборвала я ее блеяние, — не беси меня! Я устала за ночь. Я хочу вкусняшек и охлаждающую мазь между ног!

— А зачем мазь? — с недоумением заморгала Вася, но я не ответила, решив, что она так стебется надо мной.

Тоже мне, наивняшка!

Весик, вон, вокруг нее какие круги нарезал! И всем в универе растрепал, что она — его девчонка, и у них все серьезно… Понятное дело, что это было до того, как Камешек на горизонте взошел и всех лишних придавил…

— Иди за чаем, а? — вздохнула я, решив, что не особо у Весика с размерами, раз Васька не понимает темы про охлаждающую мазь.

Или это у Тигрика все чрезмерно…

Мне-то откуда толком знать, он у меня второй всего. А первого я и не особо запомнила… А теперь и вовсе в далекой дымке растворилось все, что было до…

Вася послушно сгоняла за чаем, и через десять минут мы с ней с увлечением исследовали фруктово-сладкую корзину.

Если это Камешек, то прямо не поскупился парень, повезло Васе.

Наш роскошный завтрак сопровождался музыкой и вибрацией Васькиного телефона. Это мамаша ее все никак не могла угомониться, трезвонила и проклинала дочь по СМС.

Такие прям чудесные отношения у них, что поневоле порадуешься, что моим на меня всегда насрать было…

— Не переживай, Вась, — поев вкусняшек, я взбодрилась и решила, что универ надо посетить, заодно и разомнусь чуть-чуть. Вспомню, как это: ходить, а не лежать. — Она успокоится.

— Надеюсь, — неуверенно произнесла Вася, вздохнув.

А я в очередной раз поразилась, какие, все же, люди разные… Васька — вообще идеальная девчонка, тихая, как мышка, спокойная, отличница, поет так, что сердце останавливается… Родакам бы смотреть и радоваться, а они щемят ее.

— Пошли в универ, — скомандовала я, — только фрукты надо на подоконник поставить, там похолоднее. И сожрать их поскорей, а то испортятся.

— Интересно, кто их, все же, прислал? — снова задумалась Вася.

— Напиши Камешку, спроси.

— Неудобно…

— Ну, тогда не парься. Если такое дарят, значит, явно все серьезно. Значит, скоро объявится.

— А вдруг, мне не понравится тот, кто дарит? — испугалась Вася, — надо же будет деньги возвращать?

— Еще чего! Это подарок!

— Но…

— А будет настаивать, сдашь его Камню. И будешь потом этому неизвестному цветы на могилку таскать.

Эта неделя навсегда запомнится мне, как самая горячая, самая безумная, самая крышесносная в моей жизни. Наверно, никогда еще я не была настолько счастлива, настолько безгранично и полностью свободна. И не испытывала столько сумасшедших эмоций.

Мой Тигрик забирал меня после пар, на глазах всего универа сажал в свою шикарную черную тачку, вез к себе, и там всю ночь до утра сладко-сладко трахал.

Так, что утром я едва могла свести ноги, и нет, я не жалела ни об одной бессонной минуточке!

Это было счастье. Чистое и искреннее.

И мне, наивной дурочке, казалось, что так и будет дальше. Всегда будет.

Тигрик тоже словно с ума сошел вместе со мной. Он такое шептал по ночам, он такое делал с моим на все готовым и согласным телом, что утром вспоминать о ночных безумствах было жарко и чуть-чуть стыдно.