Влада Воронова - Крест на моей ладони

— Тогда пусть твой звездюк валит в потайницу и выкручивается сам как хочет, — спокойно ответила я. — Высшим помощь низших не нужна. Ты ведь не требуешь, чтобы собака решала для тебя задачки по тригонометрии.

— Нина, — едва пролепетал потрясённый Джакомо, — неужели ты сама не видишь величия Дивного Народа?

— Не вижу. Что великого сделали хелефайи? Конкретно.

— Благословеннейшие мудры и добры. Они прекрасны, исполнены грации и очарования, их голоса сладостны, как мёд, и чисты, как лесной родник. Они — Старшая Раса, любимейшие дети Творца. Дивные и совершенные.

— И в чём это выражается? — оборвала я панегирик. — Приведи конкретный пример.

Джакомо на мгновенье запнулся. Ответить было нечего.

— Сама не видишь? — взбешённо рявкнул он.

— Нет, не вижу, — с уверенным спокойствием ответила я. — Зато вижу стадо спесивых снобов, которые приехали с просвещённого Востока в отсталую Европу и принялись хвастаться перед дикарями своей великой мудростью. Бахвалиться знаниями, которые ушастики не сами добыли, а получили в подарок от Верховных Учителей, среди которых были и человеки. Демонстрировать величие хелефайи могли только среди полузверей. В высокоразвитом античном мире они были незаметны. Нимфы, фавны — мифы ровным счётом ничего не говорят ни об их мудрости, ни о мастерстве. Даже внешность и то считалась заурядной, от всего прочего населения эллинских и латинских земель хелефайи отличались лишь формой ушей. Но как только в Западной Европе начала складываться собственная цивилизация, когда человеки стали подниматься от полуживотного уровня к людскому, хелефайи сразу же попрятались в нычках, потому что не могли выдержать конкуренции.

Джакомо едва заметно покачал головой.

— Нет, — сказал он одними губами.

— Ты легко сумеешь выжить и в потайнице, и на основице, а дивнючок твой, — кивнула я в сторону гостиной, — даже в потайнице не способен обойтись без няньки. Так кто из вас совершеннее?

— Нина, я с двенадцати лет мечтал увидеть Дивный Народ. Даже ролевиком был, толкиеновского эльфа изображал. Потайницу эту поганую терпел только ради них. Совершеннейшие и Благословеннейшие. Я хотел увидеть их танцы, услышать песни. Лишь увидеть — и всё.

— И увидел, — сказала я. — Если до сих пор не налюбовался, стряхни Миденвена с дивана, поставь посреди гостиной и смотри хоть до посинения. А ещё лучше спеть и сплясать заставь. Поскольку выбора у него нет, ушастику придётся соглашаться на всё.

— Нина! Ты что несёшь? — возмутился Джакомо.

— Всего лишь предлагаю тебе сделать с потайничником то, что пять лет потайничники делали с тобой.

— Я людь, я человек, и не собираюсь унижаться до уровня скота, пусть и волшебнокрового! — выкрикнул Джакомо и осёкся, понял смысл собственных слов.

— Ты чудовище, — сказал он. — Ты выворачиваешь всё наизнанку, разбиваешь все основы, искажаешь понятия.

— Это были плохие основы, — ответил вошедший в кухню Миденвен. — На них нельзя построить жизнь. Они обрекают на смерть. А понятия о правильном и скверном уже давно искажены до уродливости. И наши души вместе с ними.

Он подошёл к Джакомо. Верхушки ушей развернулись вперёд, мочки приподнялись.

— Господин, вы действительно снимаете с меня вину за нарушение закона гостеприимства?

— Да. Целиком и полностью.

Верхушки ушей у Миденвена резко отвернулись к затылку. Хелефайя прижал ладонь к груди, глубоко поклонился.

— Вы слишком добры ко мне, господин. Я ничем не заслужил такой доброты. Мне надо вернуться в Виальниен.

— На плаху, — зло ответил Джакомо. — Здесь сидеть будешь! Пока не найдём доказательства твоей невиновности, о потайнице и думать забудь.

Уши у хелефайи встопорщились.

— Зачем вам это, господин? — недоумённо спросил он.

— Затем, что ты такой же людь, как и мы, — сказала я. — А люди должны помогать друг другу, если хотят остаться людьми.

— Госпожа? — с ещё большим недоумением и растерянностью посмотрел на меня Миденвен.

— Ненавижу это холуйское обращение, — ответила я. — Меня зовут Нина Хорса. Если вы, уважаемый ли-Вириар, предпочитаете официальность, можете называть Нина Витальевна или Хорса Витальевна, это всё равно.

Верхушки ушей у хелефайи слегка оттпырились, мочки сжались, он почувствовал, что второе имя — истинное, но вопросы задавать не решился.

— Я всё же схожу за водой, — сказал Джакомо.

— Нет, монсеньор! — воскликнул Миденвен. — Не утруждайтесь из-за меня.

Джакомо в растерянности посмотрел на хелефайю, затем на меня. По Генеральному кодексу «монсеньор» — обращение вассала к сюзерену.

Насколько я успела разобраться, с представителями иных рас общаться на равных ушастики не умеют вообще. Для них существует только одна форма взаимоотношений — высший и низший. Если не получается быть высшим, значит надо ползать на брюхе. Интересно, что будет, когда оба вернутся в потайницу.

— Ничего страшного, — сказала я Джакомо вслух. — Со временем уважаемый ли-Вириар поймёт, что даже для хелефайев и человеков существует такое явление, как дружба.

У Миденвена испуганно дёрнулись уши, верхушки отогнулись назад. Джакомо улыбнулся, пожал ему плечо.

— Всё образуется, всё будет хорошо.

Миденвен неуверенно кивнул.

— Вы пока с телевизором и дивиди-плеером разберитесь, — сказала я.

— А ты куда? — насторожился Джакомо.

— Съежу в потайницу за дисками и ноутбуком. Я живу рядом со щелью, так что вернусь быстро.

— Там рядом жилых домов нет, — не понял Джакомо.

— А Чесночный квартал?

— Ты поселилась с вампирами?!

— Ну и что? — не поняла я удивления. — Люди как люди. К тому же это единственный квартал на весь Рем, где есть не только нормальная сантехника, но и электричество. Вампиры сделали маленькую станцию с ветряками.

— Но они же монстры!

— Ни один вампир никогда не причинит зла Источнику, монсеньор, — тихо сказал Миденвен.

— Кровь потайничних человеков брать запрещено!

— За исключением тех случаев, когда они сами соглашаются стать донорами, монсеньор.

— Бред, — сказал Джакомо. — Какой надо быть дурой, чтобы согласиться стать пищей для кровохлёба.

— Это мы обсудим позже, — ответила я. — Сейчас важнее другое — найти доказательства невиновности Миденвена. Родниковую воду куплю по дороге.

Из кухни я вышла прежде, чем Джакомо и Миденвен успели что-то ответить.

Без адвоката нам не обойтись. А денег на него нет. Разве что поискать хотя бы мало-мальски сообразительного специалиста среди бесплатных государственных защитников, которые сидят на заднем дворе Дворца Правосудия в ожидании левого приработка. На оплату услуг такого законника у нас финансов хватит. Другое дело, что качество работы у них — на риске клиента, но нам не до капризов.