Влада Воронова - Крест на моей ладони
Роберт метнул на меня быстрый пронзительный взгляд и отвернулся.
«— Нет», — ответил он.
«— Зря. Лучшего правителя не может себе пожелать ни одно людское сообщество, какой бы расы оно ни было. У вас есть главные качества хорошего государя — стремление сохранять, приумножать и защищать. Работа соединника научила вас эффективно сочетать риск и осторожность, новизну и стабильность. Попробуйте, Роберт. Даже если вы не сдадите экзамен, это будет всего лишь несданный экзамен, а не крушение мироздания. Но я уверена, что экзамен вы сдадите с блеском, к полному восторгу и радости ваших подданных. Найдите общину, Роберт, и дайте заявку на испытание. Я чувствую, знаю, что у вас получится лучше, чем у кого бы то ни было!»
Роберт нервным движением поправил воротник куртки.
«— Не надо, Нина. Прошу вас, не надо. Я недостоин такой веры. И тем более не заслуживаю таких надежд. Особенно — ваших надежд».
Он отошёл к киоскам. Я чуть не выматерилась от досады на собственную глупость — не смогла найти убедительных слов, таких, чтобы Роберт поверил и мне, и себе. Ну ничего, не последний день живу, будет случай поговорить ещё раз.
— Нина, посмотрите вон на тех волшебников, — сказал Грюнштайн. — Сейчас будет забавная сценка.
Волшебники, на которых он показал, оказались группой из пяти подростков лет двенадцати, которые в сопровождении учительницы возвращались в потайницу с экскурсии. Подошли ещё трое взрослых, которые рискнули сократить путь через основицу — пройти через три мюнхенских квартала от одной щели до другой быстрее, чем пересекать всю потайницу, чтобы попасть с окраинного города в главный.
На нас волшебники смотрели с гневным удивлением и неодобрением — компания мага, вампира и человечицы была наглым нарушением приличий: общественная структура Альянса и Лиги кастовая, и приятельство с представителями низших социальных слоёв не допускается.
Все волшебники были младших рангов, поэтому сценка и впрямь получилась забавной — им казалось, что в потайницу надо действительно пройти сквозь стену. Предельно сосредоточенные, с разбега и крепко зажмуриваясь, альянсовцы проскакивали через разлом так, словно бросались в пропасть и очень слабо надеялись выжить. Один из подростков, толстенький темноволосый и темноглазый недотёпа с неуклюжими движениями, отстал от проворных приятелей и теперь опасливо переминался с ноги на ногу — идти в одиночку он боялся. Возвращаться за ним не торопились, и мальчишка смотрел на ненавистную стену, закрывшую от него родной мир, полными слёз глазами. Отошёл на пару метров, разбежался, но в последнее мгновение остановился, прикоснулся кончиками пальцев к мраморной облицовке и заплакал, уже не таясь.
Сзади рассмеялись. Мальчишка испуганно сжался, попытался вытереть слёзы, но от стыда и неловкости расплакался ещё горше.
Я посмотрела на весельчаков. Два пекинских чернодворца лет двадцати трёх, маг и перекидень. Ворожейский ранг получили не далее как неделю назад и теперь отмечают повышение вояжем по Европе.
— И что вас так распотешило? — спросила я их на родном языке. Ворожейчики узрели наказательские татуировки и замерли по стойке «смирно».
— Не слышу ответа.
Тёмные забормотали невнятицу, с фальшивыми до рвоты улыбками попытались ввернуть в оправдательные речи комплимент безупречности моего произношения — «Красиво как у дикторов в новостях».
— Знаю и без вас, — отрезала я. — По фонетике и риторике у меня всегда пятёрки были. Чем изощряться в подхалимаже, лучше объясните ребёнку, как переключать режимы восприятия.
— У нас в школе был английский, — ответил оборотень, — по-немецки мы не говорим.
— По-русски, надеюсь, вас в Пекинском филиале говорить научили? (Маг торопливо кивнул). Тогда работайте!
Мальчишка смотрел на нас с безмерным удивлением — в потайницах человеки с ворожеями приказным тоном не разговаривают. Хотя в Альянсе практически никто не владеет дополнительными режимами восприятия, расовую принадлежность каким-то образом все узнают сразу и безошибочно. Столь же точно определяют волшебнический ранг собеседника.
Ворожейчики принялись объясняться с мальчишкой. Русским языком он владел слабо, английского не знал вовсе, но основное понял — как переключиться на срединное зрение и войти в потайницу. Спустя минуту мальчик вернулся и принялся взахлёб благодарить нечаянных наставников, приглашать домой к родителям.
— Нельзя, — с интонацией извинения сказал маг. — Мы троедворцы.
Подошёл человек из их тройки, тоже ворожей. В руках пакет с логотипом книжного магазина. Стало быть немецкий знает выше среднего уровня. Я кивком показала ему на мальчишку и переключилась на магический слух.
Ворожей разобрался в ситуации и пообещал показать мальчишке «Одну крутую штуку, от которой у тебя в школе не то что одноклассники — все преподы от зависти чирьями пойдут. Да брось ты свою палочку, настоящие волшебники работают без этой фигни». Я вернулась к нормальному слуху. Подстройка на чужой язык — приём полезный, но устаёшь от неё зверски.
«Штукой» оказалась «роза чёрного огня». Действо, строго говоря, запретное: активация волшеопорника первоосновой должна состояться только после церемонии выбора. Но пацану Троедворья не видать как своих ушей без зеркала, так что пусть обходится тем, что есть.
Мальчишка был в щенячьем восторге.
— Всё же объясните ему, что Тьма — это не игрушка, — напомнила я. — В Альянсе ни малейшего представления не имеют, что такое первоосновная клятва. И чем грозит разрыв опорника тоже предупредите, пусть не особенно усердствует с одиночными тренировками.
Тёмные заверили, что провозятся с пацаном хоть до завтрашнего вечера, но обучат всем базовым страховкам. Маленький альянсовец опять посмотрел на меня с удивлением и принялся расспрашивать наставников. До меня долетело русское слово «обезьянокровка».
Ворожеи захохотали, а Грюнштайн смутился. Ничего интересного у стены больше не ожидалось, и я отправилась на поиски китайского ресторанчика — захотелось вдруг «курицу нищего», умопомрачительно вкусное блюдо с забавным названием.
— С пацаном ничего по линии Департамента магоресурсов не будет? — спросил Роберт.
— Нет, — ответил Грюнштайн. — Он пока не колдун, так что неподсуден. Но зря вы, Нина, это сделали. Ладно бы ещё с полукровкой, но ведь этот мальчик — урождённый потайничник. На основицу явно в первый раз вышел, любопытство заело. Вполне естественно, что он испугался проходить сквозь стену. Но часа через два за ним бы вернулись и проводили домой.