Александр Розов - Мауи и Пеле держащие мир

— Подожди, Сэм, не падай духом. Вероятно, твою проблему можно решить. Вот с моей проблемой хуже. Эти суки из эмирата подсовывают такие контракты… Короче, они не обязаны разбираться, что случилось, и спокойно присвоят мою зарплату за месяц.

— Много? — спросил он.

— Порядочно. Пять тысяч баксов. Кстати, а что с нашими банковскими счетами?

— Я подозреваю, — сказал Пумпкинс, — что банк их аннулировал. Так всегда делают.

— Эх… — Шарлота вздохнула, — Жаль, я не набрала кредитов, а наоборот, держала там приличную сумму. Я не хочу даже говорить, сколько, чтоб не расстраиваться.

— А мои деньги вложены в акции «United Deal-Steel Group», — сказал сержант, — Но, мне кажется, что с моей записью в реестре акционеров то же, что и с банковским счетом.

— Запись можно восстановить по суду, — заметила она.

— Да, — Пумпкинс кивнул, — если потратить год и отдать две трети денег адвокатам.

— Гм… — Шарлота помассировала ладонями щеки, — По-моему, нам надо успокоиться и обдумать эту ситуацию, прежде чем что-то делать.

Это же время. Яхта «Лимерик» на причале Стимбурга.

— Да уж… — сказала Олив, наливая в чашки — кофе, а в рюмочки — ром, — нам чертовски повезло, что мы встретили военных, понимающих, что тут происходит.

— Нам бы хотелось тоже понимать, — добавил Эгерт Дэвис.

— Спрашивайте, — лаконично предложил Йожин Збажин.

— Ну, для начала: чьи вооруженные силы атаковали американцев на Тинтунге?

— Это Народный флот Конвента. Как бы, морская милиция, организованная активными жителями, и неплохо вооруженная.

Йожин выразительно щелкнул зажигалкой, показав язычок пламени.

— Уф, — вздохнула Вави, — не очень хорошо, что вы взорвали этих янки.

— А что нам оставалось делать? — спросил он.

— Я не говорю, что это неправильно, я говорю, что это не очень хорошо.

— Что ж, ты права. И мы постараемся загладить этот конфликт.

— А к чему вообще идет дело? — спросила Олив.

— К свободной конфедерации островитян, — ответил Йожин.

— У вашей новой страны, — заметила она, — очень мало шансов. Скорее всего, великие державы вас раздавят. Такое случалось много раз.

— Иногда, — возразил стимпанк, — демону истории надоедает повторять самого себя.

— Хм, — произнес Лукас и повернулся к жене, — я уже где-то слышал этот афоризм.

— Тебе напомнить, милый?

— Да, если тебе не трудно, мой чудесный майский жучок.

— Ты слышал этот афоризм от самого себя. При мне ты произнес его на вечеринке в деревне на атолле Сувароу.

— Это ваш афоризм, док, — подтвердил Йожин, — ваши афоризмы стали популярны, ага.

— Ладно, — философ хмыкнул, — пользуйтесь на здоровье.

— Ага, мы пользуемся, — Йожин подмигнул, — мы еще скачали с вашего блога эссе про законы страны Плезиозавр-Ринг.

— Это, в общем, шуточная страна, кэп Йожин, — заметил Лукас.

— Отчасти, да, док, но, там есть очень ценные идеи, и не только мы это заметили. Вчера ребята нашли в Интернет сообщение, что вами заинтересовалась контрразведка.

— Что вы говорите? Тогда, они просто идиоты!

— Милый, я думаю, нам надо посмотреть, что там, — тихо сказала Олив и, подвинув свой ноутбук поближе, пробежалась пальцами по клавиатуре.

В разговоре возникла пауза. Потом Олив молча развернула ноутбук к мужу.

— Действительно, идиоты! — сказал он, глядя на экран, — Обыскали мой стол на кафедре в университете, из-за вымышленной страны. Судебная экспертиза эссе «Плезиозавр-Ринг» на предмет призывов к экстремизму! Наша Австралия свободная страна! Ура три раза! А это вообще бред! Они подозревают, что я участвую в деятельности Конвента Меганезии!

— Это не бред, Лукас, — заметил Эгерт Дэвис, — это такая полицейская логика. Если ты посмотришь на себя глазами копа, то увидишь автора меморандумов Конвента.

— Да, — нехотя признал философ, — логика действительно есть.

— США, — произнесла Вави, занявшаяся поисками на своем коммуникаторе, — это тоже свободная страна. Эгерт, мне жаль, но тебя ищет FBI.

— Меня? — изумился художник.

— Да, — юная полинезийка кивнула, — Тут пишут, что ты размещал на своем сайте планы террористических актов на Гавайях. Сайт сейчас закрыт, и покупателей твоих картин — клипов опрашивают агенты, чтобы узнать, не помогали ли они террористам.

— Возможно, — предположил Йожин Збажин, — здесь та же полицейская логика, о которой вы упомянули, мэтр Эгерт. Я помню ваш прекрасный клип, на котором Гонолулу, как бы, растворяется в призрачном цунами, и остров Оаху становится чем-то фантастическим, смешивающим первобытное прошлое и мечты о будущем, если я правильно понял.

— Примерно так, — подтвердил Эгерт Дэвис, — но только параноик может увидеть в моем клипе «Историография» какой-то план теракта! Я изобразил ускоренное время, историю, которая движется по диалектическим законам, по восходящей спирали Гегеля…

Олив положил ладонь на плечо художнику.

— Дружище Эгерт. Я должна открыть тебе глаза. Агенты FBI не читают Гегеля, но зато страдают паранойей в форме мании поиска заговоров.

— Да… — проворчал Лукас Метфорт, — ваша команда, кэп Йожин, изрядно нас подставила.

— Моя команда? — лидер стимпанков атолла Этена сделал удивленное лицо.

— Кэп, я сейчас не имею в виду вас лично и ваших симпатичных мальчишек и девчонок. Я говорю о вашем Конвенте, впутавшем Эгерта и меня в этот алюминиевый мятеж.

— В Алюминиевую революцию, — мягко поправил Йожин Збажин.

— Революцией, — возразил философ, — эта затея станет, если удержится на лезвии бритвы.

— Лукас, — вмешалась Вави, — а ты хотел бы, чтобы эта затея удержалась?

— Только не надо меня агитировать, юная прекрасная леди.

— Я просто спросила.

— А я зол, как тысяча чертей! — сказал Эгерт Дэвис, листая страницы Интернет на своем ноутбуке, — Долбанные федеральные агенты закрыли все мои виртуальные экспозиции, распотрошили мой личный архив на сервере провайдера, и еще, послали мне дурацкое требование явиться в региональную комиссию по национальной безопасности. А ведь комиссия Маккарти закрыта полвека назад. Они что, проспали все это время?

— Та комиссия закрыта, — задумчиво произнес Лукас, — а другая комиссия открыта. Я же объяснял тебе суть финансового империализма. Он нежизнеспособен без инквизиции.

— Тогда, Лукас, скажи, почему мы не вместе с этими ребятами из Конвента? — спросил художник, — ты же всегда говорил, что инквизиция, или полиция мысли, это наиболее отвратительное из всех человеческих изобретений.