Александр Розов - Чужая в чужом море

Следующие четыре недели доктор Линкс расписывал всем задания «от и до», как самым тупым лаборантам, а по вечерам, часами сидел за компьютером, отвечая на письменные вопросы. Иногда они выходили за рамки его знаний и приходилось рыться в интернет в поисках ответов. Он уставал, он не высыпался, он зевал посреди дня, он несколько раз проспал завтрак и ребята кормили его «по спецзаказу», уже около полудня. С какими–то вопросами он возился пол–ночи и досыпал после обеда, после чего требовал кофе в таких огромных количествах, что это уже выглядело рискованным. Он ругался с Токо Саокео (который выполнял функции фельдшера и пытался как–то ограничить кофейное безумие). Назло ему, доктор Линкс начал за питьем кофе демонстративно курить сигары, да еще развесил по стенам распечатанные из интернет плакатики с грубыми издевательствами над анти–табачной пропагандой. Вершиной его творчества стала компьютерная галерея портретов курящих знаменитостей с сигаретами, папиросами, сигарами и трубками. На этом этапе Макс вдруг обнаружил, что ему интересно работать, что его окружают люди, обладающие хорошим чувством юмора и, в общем–то, неплохими профессиональными задатками и базовыми знаниями. Он попытался ответить себе на вопрос: почему он так по–хамски ведет себя с ними, и пришел к выводу, что это просто глупо. Тогда он поменял форму планирования заданий на более свободную и перешел от ответов на письменные вопросы к вечерним семинарам для желающих. Желающими оказывались все, кроме тех, кто в данный конкретный день отсутствовал («находился в увольнении в городе», как это здесь называлось – все–таки, спецбаза INDEMI и лексикон соответствующий).

Прошел месяц, и отношения в маленькой группе, «триффидного проекта» разительно изменились. Если в начале доктор Максимилен Лоуренс Линкс был скорее нагрузкой к собственному рабочему архиву, а на втором этапе воспринимался, как взбалмошный (хотя и крайне ценный и работоспособный) ментор, то теперь он стал душой компании. Молодежная полудюжина уже не только старалась эффективно организовать работу по проекту (следя одновременно за здоровьем мэтра и обеспечивая ему соответствующие бытовые условия), а из кожи вон лезла, чтобы «док Мак» чувствовал себя комфортно.

Распорядок дня был подобран так, чтобы Линкс вставал, когда ему удобно, ел, когда у него аппетит, работал, когда у него соответствующее настроение, и уделял внимание своему здоровью (плавал в море и делал что–то вроде физзарядки), когда ему не очень лень. За последние три недели проект стремительно преодолел остаток дистанции до промежуточного финиша. Последние несколько дней, на обед и на ужин появлялось блюдо из похожих на бананы–переростки плодов триффида. Их добавляли то в суп то в салат с морепродуктами, их запекали с мясом, их, наконец, просто клали в сэндвич для «корпоративного колорита». Теперь мало что можно было улучшить без данных о росте триффидов непосредственно в целевом регионе – в африканской республике Мпулу. Разные варианты карты этой маленькой страны уже висели чуть ли не на каждой стене. Даже заставки на экранах компьютеров представляли собой, в основном, мпулуанские пейзажи. Схемы будущих триффидных плантаций были разрисованы в паре десятков версий — в зависимости от того или иного исхода первых «натурных экспериментов»…

Несмотря на этот оптимистичный ажиотаж, доктору Линксу было не по себе. Он более трех месяцев не употреблял алкоголь, но его мысли то и дело возвращались к бутылке. Находясь в искусственной среде базы Алофи, он не имел ни малейшего представления о том, что произойдет, если эта бутылка снова окажется для него доступной…

— Док Мак, я пошла делать кофе! – крикнула Рибопо, стремительно вылетая из воды, — А сигару вам притащить?

— Да, если не сложно, — сказал он, невольно улыбнувшись. Рибопо (как, впрочем, и Фэнг) не могли в такие моменты не вызывать ярких положительных эмоций. Они были очень похожи, хотя у Рибопо преобладала маорийская кровь, а у Фэнг — малайская. Главное, они обе были уроженками Элаусестере, а там принято с раннего детства уделять физической культуре преувеличенное внимание. Никакого переедания, но и никаких диет, накачка мышц в спортзале исключена, так же, как и диванный образ жизни. Человек ест, как ест, работает, как работает, и отдыхает, как отдыхает. Естественное существо в естественной среде. Минимум искусственных рекомендаций, минимум искусственных предметов. Не быть Рибопо ни культтуристкой, ни фотомоделью, ни легкоатлеткой, ни балериной, но когда она движется в море или на суше, без единого предмета одежды на теле, когда она, почти без усилия скользит в толще воды, или когда она бежит, едва касаясь каменистого грунта подошвами босых ног — от нее практически невозможно оторвать взгляд. Токо и Лаэа, тем временем, уплыли чуть ли не на середину пролива. Это – настоящие утафоа. Они просто рождены для моря. Из собравшейся компании только «настоящий папуас» Уфти может с ними соревноваться на равных. Данте, похожий на басконского горца — гораздо более мощно сложенный — по сравнению с ними, в воде кажется неуклюжим, и быстро выбывает из состязаний, после чего Фэнг вытаскивает его на берег с целью как следует подраться. Она, видите ли, в свободное время изучает капоэйру.

На это шоу трудно смотреть без смеха. Фэнг колотит по капралу со всех сторон. Она не стесняется бить в полную силу — мелькают ноги, кулаки, локти, девушка вертится, как волчок. Данте стоит почти неподвижно, но удары как–то сами собой соскальзывают, так что вся вложенная в них сила (немалая, надо сказать) уходит в воздух. Минуты через три, ему надоедает просто стоять – он делает легкое движение стопой, и Фэнг летит на песок, как будто ее дернул за ноги человек–невидимка. Но она ничуть не обескуражена, и снова кидается в атаку. Теперь капрал слегка двигает рукой – и снова полет на песок. На самом деле, Данте крайне осторожен. Вот когда он играет в эту игру с Уфти (в ходе утренней разминки) все гораздо реальнее: никакого позерства – короткие, предельно–отточенные и экономные движения. Даже боксеры на профессиональном ринге выглядели бы на фоне этой парочки фланирующими пижонами. Хотя, Уфти и Данте тоже лишь играют. Просто игры такого рода у них более серьезные… Все, Фэнг «спеклась» и идет в море смывать с себя налипший песок, а со стороны контейнерных домиков уже возвращается Рибопо, с небрежной грацией неся на голове сбалансированный поднос со всякой всячиной.

— Hei, foa! – кричит она, — Кто опаздает, тот увидит только донышко чашки и крошки от печенья! Данте, включи «Lanton–online», там передают про Мпулу. Типа, поехали!

…

— Любовь моя, ты бы убрала детей от экрана, — мягко сказал Микеле, положив ладонь на плечо жене, — Не знаю, что это, но девчонкам на это смотреть не надо.