Александр Розов - Процесс Лунного Зайца

— Эвридика, прекратите это постороннее кино.

— Простите, господин прокурор, — испуганно сказала она, прижав к груди указку, — но это не кино, а запрошенная вами информация. Ваш приказ был: «расскажите, каким образом вы взаимодействовали с потребителями услуг». Именно это вы видите на экране, в чем можно убедиться…

— Прекратите морочить мне голову! — рявкнул прокурор, теряя терпение.

Внезапно в секторе для публики вскочила худощавая темнокожая пожилая дама в яркой пестрой рубашке и громко заявила на весь зал:

— Прекратите кричать на девушку!

— Сядьте на место, — отреагировал Стилмайер, даже не оборачиваясь.

— Вы негодяй, — заявила дама, быстрыми шагами вышла на середину зала и встала между прокурором и Эвридикой, — вы думаете, если вы белый, то вам все позволено?

Тот от неожиданности сделал шаг назад.

— Мадам, держитесь в рамках приличий, или я попрошу приставов вывести вас.

— Вывести меня? — переспросила дама, — может быть, еще и высечь кнутом, раз я черная?

Она наставила на Стилмайера костлявый палец и, обращаясь к залу, добавила:

— Кажется, тут есть люди, которые забыли, что в этой стране у нас есть права.

Он хотел что-то ответить, но его остановил стук судейского молоточка.

— В заседании объявляется перерыв на пять минут, — объявил судья Морн, — господин прокурор, подойдите, пожалуйста, сюда, требуется ваша подпись на акте предъявления информационных материалов. Техническая служба, выключите пока видеосистему.

— Не сметь! — воскликнула дама и, повернувшись к Эвридике, ласково сказала, — не бойся, детка, пока я здесь никто тебя не обидит.

— Ладно, — судья махнул рукой, — оставьте все, как есть.

Стилмайер, подойдя к нему, шепнул:

— Остин, вы не знаете, кто притащил сюда эту сумасшедшую старуху?

Морн сочувственно покачал головой и также шепотом спросил:

— Ханс, вы телевизор хоть иногда смотрите? Это не безумная старуха, а сенатор Шейла Енси, из партии социального партнерства, второй человек в парламентской оппозиции.

— О, черт! — тихо сказал прокурор, — то-то лицо знакомое. И что теперь с этим делать?

— Ничего, — сказал судья, — я буду дальше вести заседание. А вам хочу дать дружеский совет: не связывайтесь с ней. Вы уже высказались неосмотрительно и сильно ей не понравились. Если вы не понравитесь ей еще сильнее, то вы не представляете, в каком дерьме очутитесь. Куклуксклан на вашем фоне покажется детским церковным хором, а Гитлер — ангелом. Левацкой и либертал-радикальной прессе как раз не хватает плохого парня в дорогом костюме, который занимает должность в департаменте юстиции, не любит негров и голосует за консерваторов. Вы понимаете, что это значит?

Тем временем, Шейла Енси полностью завладела ситуацией.

— Детка, останови пока кино и скажи, ты могла бы узнать этих мерзавцев? — она показала пальцем на четверых плантаторов.

— Конечно, мамми, — ответила Эвридика, — я уже определила, кто это. Это вице-спикер Мейнард, его пресс-секретарь Тибарски он же редактор «правительственного вестника», дальше кардинал Домисино, он из Рима и шейх Халид Бахри из эмирата Эль-Азхар.

— Не шутишь? — удивленно спросила Шейла.

— Конечно, нет, мамми. Все очень просто. Человека можно опознать по голосу и жестам, а выступления всех этих людей есть в сети. Каждый из них достаточно много говорил на публике или просто перед телекамерой. Я могу показать.

К большому виртуальному экрану добавились четыре маленьких, с фотографиями и именами тех, кого назвала Эвридика. На большом экране осталась панорама плантации, пока застывшая.

— Вот как? — с этими словами Шейла повернулась к залу, — верно же сказано, что тайное становится явным… Детка, ты ведь можешь нам показать, как ты их опознала?

— Да. Сейчас я покажу.

Действие на большом экране продолжилось.

Второй плантатор взял в руки тяжелый кнут с металлической полосой на конце, и заорал на надсмотрщиков:

— Чего вы ждете, ленивые скоты? Подвесьте этого грязного ниггера, чтобы я мог содрать его черномазую шкуру. Эй, кто хочет поспорить на сто баксов, что после пяти ударов вы увидите ребра этого ублюдка, так же хорошо, как на скелете динозавра?

Это пресс-секретарь Тибарски — сказала Эвридика, вот, можно сравнить с видеоклипом его выступления на форуме «культура и религия Европы» в Париже.

Изображение Тибарски ожило:

«Духовная культура утверждает систему социальных норм через отношение человека к Богу как Высшему Началу, — произнес он, подкрепляя слова уверенными, рубленными движениями — она определяет направленность цивилизации. В отличие от всех других элементов культуры, религия и духовная культура возникли не в результате творческой деятельности человека, а были даны извне, свыше, как императив на все времена»

Тем временем, на большом экране заговорил третий плантатор:

— А эта телка с большими сиськами, — он указал своим хлыстом на одну из работающих в поле женщин, — Только делает вид, будто работает. Вот что бывает, если рабам дают слишком много воли. Испорченная, жирная, ленивая скотина. По-моему, в поле она бесполезна, зато будет отлично смотреться на колу.

Это кардинал Домисино, — пояснила Эвридика. Вот клип его пасхальной проповеди:

Фото кардинала сменилось видеофрагментом:

«Для меня нравственность и вера — это синонимы, потому что человек сам по себе достичь нравственного совершенства не может, — прочувствовано сказал он, — С особой болью мы видим, как юноши и девушки растлеваются духом под влиянием не только шоуменов, пропагандирующих распутство, но и отошедших от бога родителей — алкоголиков, наркоманов, прелюбодеев и извращенцев».

Прокурор взглянул на экран, затем на судью.

— Остин, может быть, вы все-таки призовете зал к порядку?

Судья Морн улыбнулся.

— Пусть люди выговорятся. Вы-то что беспокоитесь, Ханс? Вам, надеюсь понятно, что эти демонстрации совершенно безразличны с процессуальной точки зрения.

— Да, но…

— И никаких «но», — отрезал Морн, — впрочем, если вы захотите сейчас выступить в этом спектакле, поспорить с мадам Енси и угробить свою карьеру, я вам не буду мешать. Кстати, вы зря не пользуетесь сервисом «свежие новости на сотовый телефон». Сейчас передали интересную вещь: Вице-спикер Мейнард рано утром бежал в Ливию, там его арестовали, и только что состоялась его выдача нашим военным представителям.

— Что натворил Мейнард перед тем, как смыться? — поинтересовался Стилмайер.