Вадим Астанин - Злой ветер с Каталаунских полей

Вся кровь, которую он пролил за свою жизнь, соберется в его спальне и он будет плавать в океане крови, все погибшие по его воле, соберутся у его постели и он будет выть от терзающей его плоть невыносимой боли, пока не потеряет голос. Его вой будет разносится по дворцу, проникая даже сквозь плотно закрытые двери. Его семья соберется в самом дальнем зале, но этот ужасающий, бесконечный вой будет слышен даже здесь.

Он умрет, покинутый всеми. Такова высшая цена власти.

Но смерть равняет всех.

Ветеран

- Что читаешь, сынок? Ну-ка, подвинься и дай присесть старику... Да не прячь, не прячь книгу-то, парень. Ага... Жизнь и приключения благородного рыцаря... с картинками и пояснениями... Вот, а говоришь, что я читать не умею. Может, я и сторож, но грамоте обучен. Потому, что не всегда сидел в вашем городишке, который-то и городом назван по недоразумению. Не город это, парень, а деревня и вы никакие не горожане, а сельские тюфяки, простолюдины простодушные, глупые и наивные. И книжки эти не читай, не забивай голову глупостями. Учись лучше счету и письму, но в меру, вилланом быть слишком умным не к чему. Хочешь быть вилланом? Нет? Кем же ты хочешь быть, сынок?

Солдатом? Хочешь служить империи, совершить подвиг, получить в награду дворянское звание, замок и земли, воспылать страстной любовью к прекрасной графине? Спасти ее от домогательств всемогущего мага, попутно разрушить злобные планы двух-трех магов послабее, изничтожить несколько красавиц-ведьм и зажить с предметом твоей любви в счастье и покое? Примерно так? Ага. Так написано в этой книжке, сынок, и все это неправда.

Я расскажу тебе, как происходит на самом деле. Я тоже был молодым и глупым, совсем как вот ты сейчас, только родители мои не были крестьянами. Мы жили в городе, настоящем большом городе, не в этой захудалой деревушке, от которой до имперской дороги сто гур, и все ямами. Отец у меня был ремесленником, с деревом работал, делал мебель, не для дворян, для простых, а мать была белошвейкой. Она, можно сказать, нас в люди и вытащила, потому что заказчиками у нее были всё горожане зажиточные, купцы средней руки и цеховые мастера. Цеховые мастера - это те, кто держит мастерские. Выше них только господа цеховые советники и навигаторы, старейшины, возглавляющие цеха. Я тебе объясняю, чтобы понятно было, на кого моя родительница работала, а то вы, деревенщины неотесанные, и не знаете, кто и как в больших городах живет. Знаешь? И кто такие мастера и зачем цеха существуют? В книжках об этом написано? Вижу, умный, ты, парень... Ну-ну, тогда слушай дальше. Отец зарабатывал немного, понятное дело, на бедности много не заработаешь, а вот мамаша, той да, платили щедро. Все эти купцы и мастера желали жить по-благородному, как жрецы да дворяне. Поэтому платили, не скупились, ну и мама старалась, шила так, что от королевских портных не отставала. Благодаря ей мы вскоре переехали в квартал получше, а потом и свой дом купили. Стали жить среди заказчиков. Отец мой столярничать бросил. Купил таверну. Перешел, значит, в хозяева. А меня определили в школу.

Тогда и попали мне на глаза эти книжки. Научился, можно сказать, на свою голову. Читал я их, читал, пока школу не закончил, а там и к делу надо было пристраиваться. Кабатчиком я становиться не хотел, в ремесленники мне идти не хотелось. Я хотел стать благородным господином, рыцарем, командовать войсками, быть рядом с императором. Начитался мальчик дряни и сбежал в солдаты. Стал воином, мечтая о славе и любви.

Только ничего у меня с мечтами не получилось, сынок. И не должно было получиться. Жизнь штука жестокая и быстро все расставляет по своим местам. В имперских легионах из тебя быстро выбивают юношескую дурь. От тебя требуют немного, но то, что требуют, ты обязан знать на отлично. Ты должен уметь обращаться с мечом и щитом, метать копье, знать свое место в фаланге, уметь окапываться, строить лагерь, быть выносливым, как мул, спать под открытым небом, довольствоваться малым, терпеть жару, холод, голод, боль, беспрекословно исполнять приказы командиров и молчать. Если ты будешь хорошим воином, то можешь получить повышение по службе. Максимум, что тебе светит - должность центуриона. Даже, если ты спасешь самого императора, рыцарем тебе не стать. Просто тебя поднимут на ступень выше - и ты станешь младшим центурионом. А если ты уже центурион, то навесят на панцирь знак отличия, позолоченную бляху, и ты сможешь лупить провинившихся солдат палкой чаще, чем это положено тебе по званию. Вот так, сынок. Я дослужился до первого центуриона первой центурии первой манипулы второй когорты. Высокое звание для сына трактирщика и белошвейки. Еще немного, стал бы трибуном второй манипулы первой когорты. Минуя всех остальных центурионов. Потому что блях на моем панцире к этому времени было больше, чем чешуи на морде дракона. Но не успел, уволили по-возрасту. Стать трибуном для центуриона - это как в кости выкинуть все шестерки. Трибун получает личное дворянство и может претендовать на перевод в столичную гвардию. Гвардия охраняет императора и царственных родственников. Только попав в гвардию, можно со временем заслужить право именоваться рыцарем. Рыцарское звание даст тебе потомственное дворянство, замок и земли. Но здесь не все просто. Ежегодно среди трибунов разыгрываются вакансии на занятие должностей в гвардейских легионах. Сам понимаешь, вакансий всегда мало, а трибунов всегда много. К тому же, проигравший может участвовать в следующей жеребьевке только по истечении трех лет после предыдущей. Вот и считай, каков у тебя шанс на перевод в гвардию. И учти, парень, что трибунами сразу становятся сыночки тех же дворян, только похудородей, да победнее. Не понял? Они не тянут жребий, они получают патенты. В гвардию и в стальную пехоту. Стальные - это полевая гвардия императоров. Надежда и опора, белая кость, элита армии. Линейные легионы - жертвенное мясо, безотказный инструмент войны. Мы прокладываем путь стальным своими безымянными телами, они приносят императору победу, как плод дерева ицал на блюде из драгоценного металла. Если мы терпим поражение, они отходят, прикрывая священную особу императора, оставляя нас бесславно умирать. Это - наша судьба и закон войны.

Война - мерзкое занятие для человека. Война смердит, парень. В самом, что ни на есть прямом смысле. Бывает так, что ты идешь в пыли, идешь по грязи и тебе негде мыться. Ты отправляешь свои естественные надобности, ты потеешь и вскоре от тебя начинает пахнуть. Ты пробовал не мыться месяц? В пустыне мы не мылись три месяца. Воды едва хватало на то, чтобы напоить людей и животных. Когда мы шли походными колоннами, от нас смердело и вонь поднималась к небесам плотным облаком. Вокруг нас черными полотнищами висели навозные мухи. Одно утешало нас - стальные, гвардейцы, придворные и сам император смердели не хуже. А на мой взгляд, даже и лучше, потому что аристократы обливали себя благовониями, надеясь перебить ароматами этот проклятый запах. Какая мерзкая вонь исходила от них, когда они проезжали мимо нас на своих крепких конях. Видят боги, мы веселились от души. От прогнившей пищи и прогнившей воды многие заболевали. За нами оставался след из кровавого поноса. Мы гнили заживо сынок, и это плата за призрачную мечту прославиться. Сколько трупов досталось стервятникам ради желания покорить еще одно царство. Кто будет считать простых легионеров, умерших во имя величия империи?