Александр Розов - Рыцари комариного писка

…Шошо, дружеской улыбкой и коротким движением головы, отклонила предложение Варгасов помочь со стряпней, и пояснила:

- Я сделаю. А вы говорите про экологию и Лаголаргонский канал. Мне интересно.

- Хорошо, - Леа тоже улыбнулась, - только сразу спрашивай, если что-то непонятно.

- Я буду спрашивать, - пообещала Шошо, аккуратно сдирая шкуру со змееголова.

- Отлично! – произнес Лео, - Мы остановились на несовместимости подходов. Экологи говорят: нельзя причинять вред природной среде страны. Канал разрушит природу, это очевидно… Вот, пример перед глазами: мертвая сельва. А технократы говорят: нельзя ставить природную среду выше интересов человека.   

- И как искать компромисс? – спросила Леа.

- Я, - ответил он, - предлагаю, для начала, посмотреть на экономику проекта Канала.

- Мм… Лео, а мы не утонем в куче разнородных цифр?

Леа покачал ладонями, в знак того, что не опасается этого, и торжественно объявил:

- Начнем считать. Пропускная способность Лаголаргонского канала по проекту 5 тысяч кораблей в год. Допустим, что средний корабль будет платить 60 тысяч долларов как за проход Панамского канала. Итого в год 300 миллионов долларов. 

- Что-то мало, - заметила Леа.

- Да, - подтвердил он, - пропускная способность Панамского канала втрое больше. Там получается около миллиарда долларов в год. Еще столько же панамцы зарабатывают, продавая на аукционе проход без очереди. Очередь там, кстати, бывает на неделю. Но, давайте вычтем расходы по содержанию канала – минимум 200 миллионов долларов.

- Подожди! – Леа взмахнула руками, - Значит, Лаголаргонский канал будет приносить прибыль только 100 миллионов долларов в год?

- Такова арифметика, - ответил Лео, - теперь вспомним, что инвестиции превысили 40 миллиардов долларов, а строительная готовность сейчас условно примерно половина проекта. Если считать, что за 80 миллиардов долларов канал все же будет построен, то фондоотдача: восьмушка процента годовых. Значит, теоретически  канал может как-то окупиться только через 800 лет. Но деньги кредитные, так что он не окупится никогда. Смысл только в том, что ключевые подрядчики распиливают бюджет проекта.

Шошо, продолжая поворачивать фиш-барбекю над огнем маленького костра, сказала:

- Мне непонятно: в чем смысл, и что они распилили?

- Я объясню, - сказала Леа, - как, по-твоему, в чем смысл монастыря Нуэва-Нуньез?

- По-моему, никакого смысла! Это глупая каменная коробка с башенкой. Ориентир для бомбардировщика. Умные люди не строят так, и не живут там, где так построено.

- Да, Шошо. Но кто получал выгоду от строительства этой каменной коробки?

- Священники, - ответила туземка, - они собирали деньги за свои рассказы про бога.

- Да, Шошо. Священники получали пожертвования, но еще до них, и гораздо больше получали фирмы, которые взялись строить этот собор за деньги общины. Община, как принято среди католиков, верила, что постройка собора принесет всем удачу.

- А! Вроде колдовства, да? – спросила туземка.

- Да, - подтвердила Леа, - примерно так. А теперь вернемся к Лаголаргонскому каналу. Представь себе, что мелкие инвесторы, объединенные в паевые фонды, это та же самая община провинциальных католиков. Они дали денег, веря, что канал принесет удачу.

- Такие дураки? – удивилась Шошо.

- Они не дураки, - поправила Леа, - но они верят тому, что видят и слышат по TV.

- Тогда совсем дураки, - вынесла вердикт туземка муи-муи, после чего подняла с огня длинный прут из стальной проволоки, на который была насажена тушка змееголова, и сделала пробный надкус. Результат ее удовлетворил: она издала характерное урчание, значившее в цивилизованной интерпретации: «леди и джентльмены, кушать подано». 

…

*28. Счастье - это когда сколько угодно…

…Горячей воды и мыла. Таково было мнение Леа Варгас – исключительной чистюли. Период жизни в озерно-тростниковой деревне, в доме Кебиши, сводного брата Шошо, несколько омрачался для Леа тем, что горячую воду для мытья приходилось создавать каждый раз вручную при помощи древнего примуса и старой алюминиевой кастрюли. Другое дело – здесь, в сожженном иезуитском монастыре. Тут требуется пояснение: монастырь, построенный из дикого камня по вест-индскому стандарту XVII века, был невысоким и не очень элегантным, зато весьма устойчивым к воздействию простых огнесмесей. Партизанский капитан, метис по прозвищу Тотек в день заезда Варгасов, высказался с некоторым цинизмом: «Гринго из ЧВК обманывают заказчика: пишут в смете: напалм/Б, но заливают в цистерны дешевку: венесуэльский бензин с гудроном, поэтому поселок пеонов сгорел, а у монастыря только кровля нефа провалилась».   

Короче: у монастыря был поврежден главный культовый зал, но бытовые помещения сохранили функциональность. В частности сауна-купальня с бойлером (т.н. «термы»). Теоретически, Леа (а также Шошо) не имели права пользоваться термами (монастырь Нуэва-Нуньез был мужской, вообще-то). Но практически, после авиа-налета, полного выгорания прилежащего поселка, и исчезновения припасов, весь персонал монастыря (пожилой приор Эмилиано и три молодых клирика) оказался в полной зависимости от партизан команданте Йерро. Впрочем, нетрудно было догадаться, что и до этой драмы монастырь, расположенный почти на краю болот Агбадо, был в такой зависимости от военного лидера муи-муи. К чести капитана Тотека: он не «прессовал» монастырского приора, а по-доброму попросил «на время принять трех пилигримов». Лео, Леа, и (тем более!) Шошо мало напоминали пилигримов, но пилигримы ведь разные бывают.    

…

Так или иначе, после возвращения вечером в монастырь Нуэва-Нуньез из экскурсии по Мертвой Сельве, обе дамы (Леа и Шошо) двинулись в термы, а Лео был приглашен на стаканчик вина к приору Эмилиано. Ясно, что за три дня пожилой священник (обладая немалым жизненным опытом) догадался, какие пилигримы тут гостят. И у него вполне естественно возникло желание пообщаться с идейным лидером Фронта Ре-интеграции.

Обстановка – внешне строгая (такой интерьер кельи), но по сути – свободная.

На столе – терпкое, но легкое вино из местного винограда…      

- Ох… - начал Эмилиано, - …Даже не знаю, чего ждать от будущего. Скажите, Лео, вы верите, что гражданская война приведет к гуманному результату?

- Я надеюсь на такой результат, - ответил фэнтези-писатель, - но, раз вы спрашиваете именно о вере, то скажу так: я верю, что любой другой путь в нынешней ситуации НЕ приведет к гуманному результату. Для всех деспотий характерно отсутствие тормозов. Деспотия никогда не скажет себе «стоп!». Она будет подминать людей, пока люди не остановят ее. А остановить ее можно только вооруженной силой. Отсюда – война.