Стивен Кинг - Несущая огонь

— Хорошо. Слушай, Джонни, подумай-ка. Они ведь наверняка уехали на попутке.

— Да, пожалуй. Если только не увели машину.

— Парень — преподаватель английской литературы. Он не сумеет стащить даже конфету с лотка для пожертвований в доме слепых. Итак, они ехали на попутке. Подхватили ее прошлой ночью в Олбани. Либо сегодня утром. Спорю на годовой оклад, что они стояли на дороге и голосовали, пока я взбирался на холм.

— Если бы не спустило колесо… — Глаза Джона за очками в тонкой металлической оправе выглядели несчастными. Он словно видел, как уплывало его повышение по службе.

— К черту колесо! — сказал Рэй — Кто проехал мимо нас? Когда спустило колесо, кто проезжал мимо?

Джон подумал, прицепляя радиотелефон к поясу.

— Фермерский грузовик, — сказал он.

— Я тоже его помню, — сказал Рэй. Он оглянулся и увидел за окном мотеля крупное, круглое лицо Лены Каннингхэм. Она заметила его взгляд, и занавеска сразу же вернулась на место.

— Довольно скрипучий грузовичок, — сказал Рэй. — Если они не свернули с главной дороги, мы должны бы догнать их.

— Тогда двигаем, — сказал Джон. — Мы можем поддерживать связь с Элом и Норвилом через О’Джея по радиотелефону.

Они быстро сели в машину. Через секунду коричневый «форд» выскочил со стоянки, выбрасывая из-под задних колес белую гравийную крошку. Лена Каннингхэм с облегчением смотрела, как они мчались. Теперь держать мотель совсем не то, что было раньше.

Она пошла будить мужа.

В то время как «форд» с Рэем Ноулзом за рулем и Джоном Мэйо с короткоствольной винтовкой в руках мчался по дороге 40 со скоростью более семидесяти миль в час, группа из десяти или одиннадцати таких же неприметных машин последней модели после поисков направилась из окрестных районов в Гастингс Глен. Ирв Мэндерс рукой показал левый поворот и свернул с шоссе на разбитую дорогу без всякого указателя, ведущую на северо — восток. Грузовик гремел и кряхтел. По просьбе Мэндерса Чарли спела весь свой репертуар из девяти песен, включая такие шлягеры, как «Счастливого дня рождения», «Этот старик», «Иисус меня любит» и «Кэмптаунские гонки». Последнюю песню подхватили Ирв с Энди.

Дорога вилась и перекатывалась через поросшие деревьями гребни холмов, затем стала спускаться на вспаханную равнину с убранным урожаем. Слева от дороги из зарослей золотарника из-под старого сена выскочила куропатка, Ирв закричал: «Бей ее, Бобби!». Чарли вытянула палец, пропела: «Бам — бам — бам», — и залилась смехом.

Через несколько минут Ирв свернул на грунтовую дорогу, и еще через милю они подъехали к старенькому красно — бело — голубому почтовому ящику с выведенной карандашом на боку надписью «МЭНДЕРС». Дальше Ирв свернул на подъездную с выбитой колеей дорожку, длиною почти в полмили.

— Зимой, наверное, приходится платить кучу денег за расчистку, — сказал Энди.

— Сам чищу, — ответил Ирв.

Они подъехали к большому трехэтажному белому дому с ярко — зеленой отделкой. Энди он показался одним из домов, что начинают жизнь вполне обыкновенно, но с годами становятся совсем чудными. Сзади к дому были пристроены два сарайчика, один скособочился в одну сторону, другой — в противоположную. С южной стороны была пристроена теплица, а с северной, как накрахмаленная юбка, торчала застекленная веранда с занавесками. За домом стоял красный амбар, знавший лучшие времена, между домом и амбаром то, что жители Новой Англии называют двориком у двери, — плоская и пыльная полоска земли, где квохтали и копошились десятка два цыплят. Когда грузовик приблизился к ним, они разбежались, заверещав и размахивая бесполезными крылышками, мимо чурбана с воткнутым в него топором.

Ирв въехал на грузовичке в амбар, где стоял сладкий запах сена, напомнивший Энди летний Вермонт. Ирв выключил мотор, откуда-то из полумрака амбара послышалось низкое певучее мычание.

— У вас есть корова, — сказала Чарли, и что-то похожее на восхищение отразилось на ее лице. — Я же слышу.

— У нас их три, — сказал Ирв. — Ты слышишь Большуху — очень оригинальное имя, правда, кнопка? Она считает, что ее надо доить трижды в день. Ты сможешь увидеть ее попозже, если папа разрешит.

— Можно, папочка?

— Думаю, можно, — сказал Энди, мысленно уступая. Они вышли на дорогу, чтобы поймать попутку, а вместо этого их просто умыкнули.

— Заходите, познакомьтесь с женой.

Они пересекли задний дворик, пережидая, пока Чарли перезнакомится со всеми цыплятами. Дверь отворилась, и на ступени вышла женщина лет сорока пяти. Она прикрыла глаза рукой от солнца.

— Ирв, приехал! Кого привез?

Ирв улыбнулся:

— Ну, кнопку зовут Роберта. Этот парень ее отец. Я как-то не ухватил его имени, так что не знаю, не родственники ли мы.

Энди шагнул вперед и сказал:

— Я — Фрэнк Бэртон, мэм. Ваш муж пригласил нас с Бобби на ленч, если не возражаете. Рад познакомиться с вами.

— Я тоже, — сказала Чарли, пока интересуясь больше цыплятами, чем женщиной.

— Я Норма Мэндерс, — сказала та. — Заходите. Будьте как дома — Но Энди перехватил озадаченный взгляд, брошенный в сторону мужа.

Они вошли через прихожую со сложенной там в рост человека поленницей дров в огромную кухню, где господствовали дровяная печь и длинный стол, покрытый клеенкой в черно — красную клетку. В воздухе витал едва уловимый запах фруктов и парафина. Запах консервирования, подумал Энди.

— Фрэнк с кнопкой движутся в Вермонт, — сказал Ирв. — Я подумал, что им не повредит перехватить на дорогу горяченького.

— Разумеется, — согласилась она. — А где ваша машина, мистер Бэртон?

— Ну… — начал Энди. Он взглянул на Чарли, но она была не помощница, мелкими шажками она обходила кухню, поглядывая вокруг с откровенным детским любопытством.

— У Фрэнка небольшие неприятности, — сказал Ирв, глядя прямо на жену, — Но не будем об этом. Не сейчас.

— Хорошо, — сказала Норма. У нее было приятное, открытое лицо — красивая женщина, привыкшая к тяжелому труду. Руки у нее были красные и огрубевшие — У меня курица, могу сделать вкусный салат. И много молока. Ты любишь молоко, Роберта?

Чарли не откликнулась. Забыла имя, подумал Энди. О Боже, влипаем все больше.

— Бобби! — позвал он громко.

Теперь она оглянулась, улыбаясь чересчур широко.

— Да, конечно, — сказала она. — Молоко люблю.

Энди заметил, как Ирв предупреждающе взглянул на жену: никаких вопросов, не сейчас. Его охватило отчаяние утопающего. Остаток их выдуманной истории рассыпался прахом. Им ничего не оставалось, кроме как садиться за стол, не зная, что там у Ирва Мэндерса на уме.