Александр Розов - Чужая в чужом море

Обернувшись, она (согласно полученным инструкциям) слегка заехала незнакомому парню в ухо, и продолжила наблюдение. Полисмен, все же, настоял на своем. Тубус переместился с пирса на пришвартованный бетонный понтон, и был установлен на треноге под углом около 45 градусов, так, что один конец смотрел в воду, а другой – примерно в сторону неба над неоживленной частью лагуны. Один из молодых людей чиркнул спичкой, в воду ударил столб дыма, окрашенного ярко–желтым пламенем, и тубус выплюнул в небо нечто, напоминающее метеор. Этот непонятный предмет, с пронзительным визгом унесся в небо, его короткий огненный хвост затерялся среди мелких звезд. Через полминуты в зените полыхнуло так, что лагуна, пирсы и домики стали вдруг похожи на лунный пейзаж. Пепельно–белая изломанная поверхность под беспощадно–бесцветным ослепительным солнцем. Люди, причудливо застывшие в незавершенном движении, отбросили на пирсы контрастные чернильные тени. Эта картина резко отпечаталась на сетчатке глаз, как мгновенное черно–белое фото, а в следующий миг со всех сторон обрушилась тьма. Впрочем, через несколько секунд, зрение вернулось к норме. Публика на пирсах восторженно завизжала. Полисмен выразительно покрутил пальцем у виска и отправился куда–то дальше.

— Hei, glo, — раздался у Жанны за спиной голос парня (того, которому она перед этим заехала в ухо), — Мы пляшем, или, если нет, то я пошел?

— Пляшем! — ответила она, решительно тряхнув головой, и мгновенно была увлечена в пеструю круговерть раскрашенной ацтекскими узорами молодежи, танцующей techno–disco, одновременно стараясь (по мере возможности) не попасть под удар головы или хвоста длинной «змейки», из ребят, здесь же увлеченно пляшущих afro–kongoo.

Где–то часа через полтора ее извлекли из этой чехарды неугомонные Улао и Лиси.

— Ты чего тут прыгаешь? – возмущенно заявил мальчишка, — Сейчас там самое…

— … Самое офигенное! – договорила девчонка, — Короче, пошли уже!

На настеленной между пирсами бамбуковой решетке с 2–метровыми ячейками, уже начиналась игра, ради которой это сооружение, видимо, и было построено. Играющая пара – мужчина и женщина – занимали позиции. Женщина – ближе к берегу, откуда должна была пробежать по сетке и, непременно коснувшись последнего поперечного ствола бамбука, нырнуть в море. Мужчина, двигаясь в пределах ближайшей к морю четверти сетки, должен был ее поймать, пока она не коснулась воды. Каждый раунд занимал не более минуты времени, так что поучаствовать могли все желающие.

Жанна совершенно не удивилась, увидев на игровом поле Иланэ и Бруно. Их поединок занял тоже около минуты. Девушка сделала несколько обманных пробегов по стволам бамбука вправо–влево, поймала момент, когда механик слегка оступился и вынужденно отвлекся на восстановление равновесия, и метнулась на прорыв. Она была значительно легче, и ей меньше мешала инерция, зато Бруно был намного сильнее. Он рванулся ей наперерез прямо–таки с олимпийской скоростью. Иланэ явно не хватало секунды для прыжка на последний ствол бамбука, и она выполнила изящный финт: прыгнула вниз и вперед с предыдущего ствола, задев последний рукой уже в полете. Но и Бруно был не прост. Поняв, что собралась делать Иланэ, он ловко провернулся вокруг того ствола, на котором стоял, и резким толчком отправил свое тело ей наперерез. Они столкнулись в воздухе и плюхнулись в воду уже вместе. Зрители разразились аплодисментами. Они продолжали хлопать, когда парочка вынырнула на мелководье, и механик вышел на берег, держа девушку на руках. Иланэ правой рукой обнимала его за шею, а свободной левой – оживленно жестикулировала, что–то объясняя.

Кропс задумчиво хмыкнул и направился в их сторону, Жанна и подростки двинулись следом. Когда они подошли, Иланэ продолжала висеть на руках у Бруно, все так же жестикулируя. Теперь можно было услышать, что она при этом говорит.

— … Мозги бетонированные, оглобля бамбуковая, селедка безголовая…

— … Я не сообразил… — пытался оправдываться механик.

— … Жопа с ушами, бык бройлерный, истукан рапануйский…

— … У меня просто рефлекс…

— … Пингвин многократно замороженный, страус с хроническим тепловым ударом…

— … Это у меня на автомате…

— … На пулемете, на газонокосилке, на швейной машинке, тукан ты бразильский!

Кэп–лейтенант крякнул, чтобы привлечь к себе внимание, и поинтересовался:

— Сильно он по тебе врезал?

— Мне хватило, — фыркнула она, — Чуть воды не нахлебалась (она повернула голову к механику) Чем ты мне таким твердым врезал по ребрам а, плезиозавр?

— Наверное, плечом… Я так думаю…

— Ты начал думать? – удивленно–иронично переспросила она, — И как давно?

— Ну… Как сказать…?

— Никак, — резюмировала Иланэ, — Будешь ставить мне холодные компрессы.

— ОК, я готов.

— … Если будешь хихикать, то тресну по лбу, — добавила она и, повернувшись к Кропсу, спросила, — У вас там мансарда как, свободна?

— Вполне, — лаконично ответил тот.

— Тогда мы к вам впишемся. Идет?

— Вписывайтесь, — согласился кэп–лейтенант.

— Ага. Значит, разобрались… Бруно, поставь меня… И дайте кто–нибудь сигарету.

— Foa, а вы не переломитесь подбросить нас до Феооне? – спросила Лиси, и уже совсем нахально уточнила, — только надо еще погрузить наше каноэ.

— Aita pe–a, — сказал Кропс, — Сейчас зайдем в кафе за барахлом, и… Яяу!!!

Жанна в начале подумала, что последний пронзительно–утробный возглас завершает реплику кэп–лейтенанта, но тут у нее за спиной снова раздалось.

— Яяу!

Она повернулась и, с полным непониманием уставилась на высокий куст какого–то декоративного саговника, слабо освещенного фонарями, развешанными над пирсами.

— Яяу! – послышалось в третий раз, и Жанна увидела источник звуков.

На длинном листе саговника, на высоте немного меньше человеческого роста, сидела маленькая, очень яркая лягушка. Спинка у нее была салатная. Брюшко — белое, а глаза огромные, ярко–красные, с черными вертикальными зрачками. Раздув горло мешком, миниатюрное земноводное в четвертый раз завопило:

— Яяу!

— Это животное называется «лягушка», — сообщил Улао, и педантично добавил, — оно безопасное, в смысле — не кусается.

…

… Хаото обменялся несколькими короткими фразами на утафоа с Бруно, Кропсом и Иланэ, все четверо весело заржали и начали помогать Лиси и Улао снимать каноэ, принайтованное к кольцам на юте катамарана Кропса.