Дмитрий Сергеев - Завещание каменного века

– Мы почти пришли, – подбодрил я остальных.

Прежде всего мне хотелось увидеть собственными глазами каминный зал, хотя остановиться мы могли где угодно: все жилые отсеки на астероиде давно пустовали.

В зале Виктора все было не таким, как в остальных помещениях, где властвовал стандарт. Камин, отделанный камнем, чугунная решетка, дубовые косяки, бра и шандалы вместо обычных потайных светильников, как повсюду. Должно быть, электропил в самом деле чудесное средство: дерево выглядело совершенно свежим. На беглый взгляд ничего не изменилось. Даже краски на репродукции, вделанной в стену над камином, не потускнели. Клюка, щипцы и совок – будто только и ждали, чтобы кто-нибудь растопил камин.

Убранство этого зала даже и в мое время показалось бы старомодным. Наверное, в чудачестве Виктора выразился протест против безликости, которая к его времени приобрела космический масштаб.

Сейчас, при незатопленном камине просторный зал выглядел холодным и чопорным. Тяжеленные кресла, симметрично расставленные у стен, напоминали музейные экспонаты.

Вот теперь мне стало ясно, почему я больше всего стосковался на Земтере – по живому теплу, по трескучему пламени сгорающих дров.

Сквозь тройной оградительный барьер, где меня дотошливо ощупали незримые контрольные лучи, я вышел во внутренний коридор.

Странно, почему я знаю про этот выход? Мальчишка не был здесь. Вообще я почему-то знаю гораздо больше того, что вместилось в четырехчасовую запись мальчищкиной жизни. Раздумывать об этом не было времени. После заодно уже займусь и этой загадкой.

Из ближней ниши вывалился шестиногий уродина-паук – правда, с одинаковым основанием можно было сказать "шестирукий": все шесть складных ходулин служили ему одновременно руками и ногами. Круглый глазок янтарно вспыхнул у него на лбу.

– Слушаю.

От этого сухого и внятного голоса меня непроизвольно передернуло. Чувство гадливости, которые он вызывал мерзкою формой, усилилось. За те немногие часы, что я пробыл в образе мальчишки, я не имел дела с роботами – видел только их искореженные тела в цирке.

Я завороженно смотрел на его бесстрастную цилиндрическую физиономию. Эта чертова бестия тридцать тысяч лет истуканом просидел в своей нише, а теперь как ни в чем не бывало:

– Слушаю.

Я подавил отвращение.

– Принесите вязанку дров, мяса на двенадцать порций шашлыка и кувшин вина.

– Через пять минут, – пообещал робот и уковылял по коридору.

Пять минут давно истекли, а робот не появлялся. Длинный пустой коридор с несколькими нишами, в которых затаились пауки, действовал угнетающе. Тишина подавляла и настораживала, может быть, тем и настораживала, что вовсе не была такой абсолютной, какой должна быть. Почудился смутный заглушенный звук – так вскрикивают от внезапного испуга или боли.

Показался робот. Двумя клешнями он толкал перед собою тележку на роликах. Тонкий писк струился из-под нее: видимо, смазка была не безупречной. На нижней полке сложены поленья, наверху – посуда и продукты. Всего я сразу не охватил взглядом, но что-то показалось мне странным.

– Кто кричал только что? – спросил я.

Вспыхнул глазок индикаторной лампы на приемкой мембране – вопрос дошел до робота. Но он ничего не ответил.

– Здесь есть люди? – спросил я.

– Есть.

– Кто? Здесь никого не может быть!

– Сегодня прибыли двенадцать человек, – равнодушно объяснил робот.

– А помимо двенадцати? – допытывался я.

– Никого.

Я забрал тележку и покатил ее в дверь. Опять защелкали контрольные счетчики, исследуя: человек ли я, не робот ли?

Машинально похлопал себя по карманам. Спичек в них, конечно, не оказалось. Как же добывал огонь мальчишка? Ведь он растапливал камин. Вспомнил! Вот эта штучка, похожая на медицинский шприц, – миниатюрный огнемет: нажмешь на кнопку – брызнет огонь. Огненная струя была такой жаркой, что дрова мгновенно занялись пламенем. Все же не до конца Виктор был последователен: к обстановке каминного зала скорее бы подошло кресало и трут, чем автомат.

Тяга была превосходная, в трубе загудело.

На этот раз вскрик донесся из каменного чрева. Мгновенный холодок пробежал у меня по спине. Я посмотрел на гостей. Эва испуганно расширила глаза и вздрогнула. Остальные как будто ничего не слышали.

– Это ветер, – сказал я.

Эва взглянула на меня. В ее глазах была тревога.

– Ветер, – повторил я.

Она поверила и успокоилась.

Видимо, никто из них не видел раньше огня. Эва попыталась ладошкой погладить пляшущий язык пламени – испуганно отдернула руку. И так же, как делают дети, сунула обожженный палец в рот. Непроизвольный этот жест почему-то обрадовал меня: такое чувство, будто среди манекенов из папье-маше я вдруг обнаружил неподдельного живого человека.

Красное зарево огня и тепло наполнили комнату уютом. Пора было позаботиться о еде.

Я надеялся, что мясо на шашлыки подадут выдержанным в лимонном соке со специями. Но, по-видимому, Виктор приготовлял мясо сам. На блюде лежало неразделанное стегно, вместо лимонного сока был уксус, в небольших баночках – прочие специи. Выдержать мясо на шашлыки не было времени: от голода я готов был наброситься на сырое. А из моих гостей никто не имел представления, каким должен быть настоящий шашлык.

Я принялся разделывать мясо. Меньше всего вырезка походила на баранину – скорее уж на конину. А жир почему-то был желтый, словно барсучий.

Робот, как и в первый раз, бесшумно подковылял ко мне.

– Какое мясо подали? Это не баранина.

– Баранины нет. Говядина.

– Говядина? Отчего такой желтый жир?

– Скот содержится в темноте.

Похоже на правду. Возможно за тридцать тысяч лет бараны вымерли, а коровы в подземных стойлах выродились. Должна же и у них продолжаться эволюция. Почему я решил, что застану здесь все таким, как было? Только зачем понадобилось содержать скот в темноте? У них же должны быть открытые скотные дворы. Фу, чертовщина! Откуда я могу знать про скотные дворы, какие они у них?

Угли нагорели. Мангал и шампуры хранились на обычном месте, в боковой нише камина. Он на добрых полтора метра выдавался из стены, был облицован темным зернистым диабазом. В устье печи имелось специальное гнездо, куда ставилась жаровня, так что дым и чад уносило в трубу.

Запах мяса сводил меня с ума. Зато мои гости были совершенно равнодушны к аппетитному запаху – разморились и задремали в креслах возле камина. Нашего брата, землян, запах жареного мяса давно заставил бы позабыть про сон. Одна только Эва прищуренными глазами смотрела на огонь, ноздри у нее тихонько вздрагивали. Щеки раскалились от жара, красное зарево огня сделало их похожими на бронзовые.