Робинзоним дальше? - Артур Фатыхов

Ну а пока потенциальная неприятность молча уселась на свободную табуретку и демонстративно повела носом. Не знаю как, но стоящий спиной Глюк, явно что-то почувствовал:

— Ещё совсем немного и будет готово.

Фурри только вздохнула.

«Деньги, деньги, делай деньги, позабыв покой и лень. Делай деньги…» — вспомнились слова песенки из мультфильма, вроде бы детского, а как актуально звучат эти слова сейчас для меня. Кроме нарядов для Клык и Глюка, есть ещё одна большая проблема, — абонентская плата за выход в глобалнет. Который, кстати, пока особой пользы, кроме двух скаченных карт, не принёс. Эх, где же Фома? Без информации, которую мне должен предоставить хомо-суслик, думать над очередным улучшением избушки, — зря время и силы тратить.

Наконец-то мумия поставила перед нами тарелки с глазуньей, густо посыпанной нарезанной зеленью. Выглядит аппетитно. Отдельно встала хлебница с ломтями каравая, — ещё одна проблема. Запасы свежего хлеба катастрофически уменьшались, и откуда их пополнить, совершенно не понятно. Есть, конечно, ещё большой запас сухарей, но разницу между ними и свежим хлебом, думаю, понимает каждый…

— Благодарю, Глюк, — почти хором с Клык мы поблагодарили мажордома.

— Ш-ш. — Только я взялся за вилку, как о мою ногу потёрся Блуд. Дракончик сотворил умильную мордашку, явно выпрашивая добавку. Я уже хотел встать, чтобы сходить к ларю за очередным яйцом, как Глюк остановил меня, сказав, что сам покормит моего ненасытного проглота.

— Карт, вы хотели обсудить, какие улучшения Сердца Замка стали доступны после перехода на пятый уровень, — напомнил мажордом, как только мы с фурри утолили первый голод.

— Да, Глюк, но давай ещё немного подождём Фому, от результатов его анализа, и будет завесить решение.

Ждать долго не пришлось. Я только и успел, что глазунью доесть, как один за другим на кухню зашли Акела и Фома, и даже Бичура-бабай явился, которого тут же, как ещё одного нуждающегося в обычной пище, усадили за стол и поставили перед ним порцию яичницы. Правда, она была сильно меньше, чем у нас с фурри.

— Ну, Фома, — глотнув подогретого отвара из кружки, повернул я голову к хомо-суслику, — не томи, рассказывай.

Луна! Полная! Море, пляж, девушки в би…

Пардон, — я отвел взгляд в сторону от Клык, только что вынырнувшей из воды и подобно настоящей нереиде, вроде бы так называют морских русалок, бывшей без бикини. Казалось бы, кошка! Ну, ладно, полульвица! А увидев накатывающие волны, да в двух метрах от крыльца избушки, завизжала от восторга, словно маленькая девчонка, и тут же, скинув рубашку и набедренную повязку, заставив всех смущённо отвернуться, бросилась в воду.

А потом Клык обнаружила колонию ракушек, чем-то напоминающих наших мидий, прикреплённых к большому валуну, и, несколько не смущаясь своей наготы, притащила парочку нам показать.

— Бичура-бабай, а Бичура-бабай, — мурлыкающим голосом позвала она домового. — Выйди на крыльцо, пока по-хорошему прошу.

Домовой появился на крыльце в тот же миг. Наверное, он здесь был всё время и, как вся наша честная компания, наблюдал за плавающей неподалёку фурри, только под невидимостью…

«Ох, уж эти 'свои пути». Мажордом, кстати, выполнил своё обещание, — поговорил и с гаргульей, и с домовым насчёт этих путей. Вот только результат…

— Моя хотеть — на крыша, — чуть смущаясь, но преданно тараща глазёнки на мажордома, рассказывала Харис. — А хотеть — в избушка. Опять хотеть — на крыша. Как? Хотеть же…

Вот и поговорили.

— Хозяин, мои пути — это мои пути!..

Выговаривал мне домовой, за последние часы ставший выглядеть гораздо лучше: зелёная патина с него совсем слетела, бороду он расчесал, забыв, правда, про голову, и был в обновках, выданных ему мажордомом. Тут надо сказать, что Глюк выдавал ему одежду обычных размеров, но хитрый бабай её как-то уменьшил под себя.

— … И не дело мажордома про них знать! Он, конечно, над слугами Сердца Замка главный, и всё, что в нём происходит, знать должон, тут спору нет. Но он главный внутри, а вот за печкой и под полом — то моя вотчина! Я там главный!

На Глюка, молча стоящего рядом, было страшно смотреть: левый глаз то и дело дёргался, а тонкие, плотно сжатые губы непроизвольно кривились, словно мумия очень хотела оскалиться, но сдерживалась из последних сил. Оно и понятно, ещё никто, даже я, так в открытую не перечил мажордому.

— Бичура-бабай, Глюк не по своей воле решил выяснить это, а по моему приказу. То, как ты в первый раз попал в избушку, скажем так, меня сильно напрягло. Если тебе это удалось, где гарантия, что кто-то другой, враждебный нам, подобным способом не проберётся. Вот, чтобы и обезопасить себя от подобного, я и попросил его выяснить про эти пути.

— Теперь не проберутся, я же есть! — гордо задрав бороду, ответил домовой. Но тут же добавил: — Ну, почти никто… Но то моя беда и моя ответственность! С меня и спрашивай.

А ты попробуй с такого спроси…

— Чего тебе? — смотря строго вбок, чтобы не встретиться с фурри взглядом, буркнул домовой.

— Попробуй ракушку на вкус, бабай. Говорят, их даже сырыми кушать можно. Вот на тебе и проверим. Если не пронесёт, то и мы их есть будем. Стол разнообразим.

— Ты чего удумала, охальница? — тут же вскинулся домовой, но продолжавший при этом смотреть строго в сторону. — Не буду я эту пакость в рот брать! Ты мне ещё бы червяка навозного предложила!

— Пробуй давай! Хоть какая-то от тебя польза будет!

Надо сказать, что чёрная кошка и между этими двоими успела пробежать. А всё неспокойный характер бабая. Вот вздумалось ему проверить работу санузла, когда там Клык в душе плескалась. Проникнув в уборную «своими путями» и увидев, что она занята, он не только не ушёл, пока его фурри не увидела, — воду выключил, заявив, что ему срочно нужно сделать осмотр. От когтей рассвирепевшей полульвицы его спасло только умение уходить в невидимость и мгновенно перемещаться в любое место внутри избушки. Клык его потом ещё часа два по дому искала из желания выдрать всю бороду по волоску.

— Нет!..

Проблему решил, как ни странно, Глюк, единственный из нас имеющий умение «Распознавание