Карт 2: Робинзоним дальше? - Артур Фатыхов

Снова защёлкал-засвистел Фома, ткнув лапой в виртуальный монитор, на который вывел какую-то таблицу. Глюк принялся пояснять.

— На этот кристалл довольно большой разброс цен: от пяти серебрушек до одной золотой монеты.

— Да… уж. Значит, сейчас мы его продать не сможем, — пересылка дороже выйдет. Надо собирать их побольше, иначе никак. Ладно… Что там с картами?

Фома только и сделал, что посмотрел на Глюка и снова уткнулся в монитор.

— С картами пока сложнее. Фома воспользовался своими старыми контактами и вышел на одно хранилище файлов, под звучным названием «Помойка», где, как его заверили, он может найти нужные нам карты совершенно бесплатно.

— Хм… Представляю, какого они качества.

Тут хомосуслик что-то эмоционально засвистел. Мажордом тут же принялся переводить:

— Фома заверяет, что карты здесь можно найти вполне подробные. С одним лишь недостатком, — они могли устареть лет на пятьсот.

— Пятьсо-о-от? М-да, ничего так себе недостаточек. Ладно, на безрыбье и львица вместо рака пойдёт. Хорошо, вы пока продолжайте заниматься поиском, а я пойду зарядку сделаю.

Я вот уже минут пятнадцать делаю зарядку, а Клык всё продолжает принимать душ. Будто не полудемон-полульвица, а самая настоящая русалка. Да, сколько можно-то? Хм, а вдруг с ней там чего-то случилось, а я здесь дурака валяю?

С этими мыслями я подошёл к двери уборной и, чуть приоткрыв, так чтобы мне ничего не было видно, но ей слышно, позвал:

— Клык?

— Да-а? — мурлыкающим голосом ответило существо, ошибочно рождённое полульвицей.

— У тебя всё в порядке? — всё-таки решил уточнить я. Хотя, если судить по голосу, — проблем у неё быть не должно.

— В полном.

— Ладно…

Я закрыл дверь и принялся думать, что мне делать дальше? Заниматься дальше уже не было настроения, а вот кушать захотелось. Но не потным же на кухню идти, — нехорошо. Значит, выход только один, — опять на крыльцо…

— Я это так не оставлю! Я ей всё выскажу! Я кто: её сюзерен или сопливый мальчишка? — вот так я грозился, в очередной раз погружаясь с головой в бочку с водой. Холодной! — Хотя одно другому здесь не мешает никак, да. Брр… Всё, хватит!

Я выскочил на крыльцо и ошеломлённо замер.

— Гадство! Полотенца-то у меня нет!

Полотенце, конечно, было. Только оно осталось висеть на крючке в душевой. Есть, конечно, ещё одно, на кухне. И чистое — других у Пушистика не бывает. Но это значит, что туда мне надо мокрым идти! Чертыхаясь, я принялся натягивать штаны.

— Баба одна, — но сколько проблем уже доставила!

Мясо! Жаренное! И чтобы кусок свежего хлеба макнуть в ещё тёплое масло на сковородке. М-м, вкуснотища!

Я чуть слюной не захлебнулся от этих мыслей, войдя на кухню, весь покрытый мурашками после нестандартного купания на крыльце. И желудок заурчал, громко выражая своё согласие. И плевать, что по утрам, вроде как, такая диета не рекомендуется. Организм требует!

Раз требует, — будем кормить. Вот, только чтобы пожарить мясо, придётся немного повозиться. Организм, ты согласен? Желудок молчал, спазмами не торопил, значит, подождёт. А раз так, то займёмся делом.

Сначала печка, — проверить на наличие золы, которая должна была остаться после вчерашней топки. Зола оказалась не только убрана, в топку даже полешки уже уложили и щепки горкой для растопки. Интересно, кто? Скорее всего, Глюк. Мумия, несмотря на свой статус мажордома, чаще других на кухне бывает: еду мне готовит, когда я другими делами занят. Фома если и появляется, то в основном только для того, чтобы тазик с золой к себе в зимний сад утащить — удобрение для растений, попробуй только как по-другому утилизировать. Как хомосуслик на Пушистика ворчал, когда тот вовнутрь печки сунулся, почистить её от нагара. Ну и почистил, — печка изнутри засияла ничуть не тусклее, чем рында у боцмана. Пушистик — природный аннигилятор пыли и, вообще, любого мелкого мусора, дарованный мне Сердцем замка. Так вот, когда маленький уборщик выскочил из печки, все улыбались, лишь Фома недовольно свистел и щёлкал. Но он у нас всегда свистит и щёлкает, побыстрее, что ли, избушку на пятый уровень апнуть, — тогда без переводчиков понимать буду, о чём он там постоянно щёлкает.

Несколько раз ударил кресалом, обильно высекая искры, — как же скучаю по обычной зажигалке: щёлк и огонёк горит. А тут — стучи, стучи, а потом раздувай до лёгкого мимолётного головокружения. Наконец, язычки огня стали сильнее и затанцевали на сухих тонких щепках. Теперь разгорится.

Закрыл дверцу печки, пламя тут же стало сильнее. Снял сковороду, висящую на стене, несколько секунд полюбовался её стерильной чистотой, — вот оно преимущество владельца Сумеречного замка. Сам бы я её до такой красоты никогда не довёл, а так отдал указание и думать перестал: обязательно выполнят, тщательно и с усердием.

Следом достал из ларя кувшин с растительным маслом. Из плодов какого растения его добывают, я не знал, но по вкусу что-то среднее между оливковым и нерафинированным подсолнечным. Если кусочек хлеба в него макнуть — вкуснотища. Плеснув масло в сковородку, поставил её на печку, пусть пока нагревается. Потом достал ещё один кувшин с бульоном из куропаток. Его вчера Глюк успел приготовить. Налил где-то с кружку в кастрюльку и поставил рядом со сковородкой, он у меня вместо чая сегодня будет.

Не успел я приняться за разделку двух сваренных вчера целиком птичьих тушек, как на кухню влетел Блуд. Увидев меня, дракончик радостно зашипел и плюхнулся мне на плечи и тут же нетерпеливо ткнулся в щёку.

— Проголодался? — я поднял руку и почесал тут же подставленную шею.

— Ш-ш-ш.

— Сейчас покормлю.

Достал из ларя сырое яйцо, наверное, самое любимое сейчас лакомство моего фамильяра, раньше-то он по утрам собачьим кормом лакомиться предпочитал. Но он уже не пёсель, вот вкус и сменился. Да и собачий корм здесь попробуй найди.

Разбил скорлупу и вылил содержимое яйца в блюдечко и поставил завтрак дракончика на пол в угол кухни.

— Ешь давай! — и сняв фамильяра с плеча, положил его на пол рядом с блюдечком.

Обычно Блуд предпочитал заглатывать яйцо целиком, ломая скорлупу жёсткими стенками пищевода, но сейчас дракончик ослаб. Видно, что адаптация организмом умения «Эхолокация» затратила много сил. Но Блуд прилетел сам, а