Князь Системы 5 - Сергей Шиленко

— За что меня благодарить? Это вы защищали поселение и помогли вырыть ров с укреплениями.

— А ничего из этого не было бы возможно, если бы ты не освободил нас из плена тех наемников. Прошлой ночью я сражался с той же яростью, что и много лет назад, когда люди Гаврилы подстрелили нашего сородича в спину, как собаку.

— Ты тоже так думаешь о Варге?

— Под твоим началом он остается нашим предводителем, и мы его очень уважаем. Но во многом он похож на тебя: готов броситься в бой, чтобы спасти своих людей. И если бы он делал это в одиночку, его наверняка убили бы.

— Любой из нас так поступил бы. На это он готов пойти ради своих людей.

— Поэтому он и есть наш предводитель — после тебя, конечно.

— Верно, — кивнул на их слова.

— Уверен, что больше ничем не можем помочь?

— Сначала сам займусь ловушками для рва. Но если бы четверо или пятеро из вас постоянно оставались в поселении. Это бы точно помогло нашей обороне. Обсудите с Варгом, если получится, это серьёзно поможет.

— Передадим сообщение. До новой встречи, князь Василий.

Воины собрали свои вещи и ушли, направившись по северной дороге, прежде чем свернуть на запад и исчезнуть среди деревьев.

Я посмотрел на грунтовую дорогу и дикую местность по обе стороны от нее. Закатное сияние обычно окрашивало ее в это время в фиолетовые и темно-оранжевые тона, но пасмурное небо нависало как никогда низко, лишая землю красок.

Я вернулся за ворота, запер их на ночь, кивнул Кузьме и пошел через свои угодья. Лиза с Данилой и Тихомир с Росьяной возились с новорожденным у своего дома — идиллия, да и только.

На востоке лешаки и тигролюди уже видели десятый сон, а впереди маячил мой собственный терем — домик на дереве, где мирно посапывали мои четыре жены, а нет, теперь уже пять.

Вот оно, мое место.

Все жёны давно уснули. Тьма вокруг хоть глаз выколи, а сон никак не шел ни в одном глазу. Видать, не заслужил. Уставь ворочаться, выбрался из постели и отправился в ночную прогулку.

Когда проходил мимо наблюдательного поста, на его платформе что-то зашевелилось…

— Василий… — прозвучал знакомый голос. — Ты меня чуть со свету не сжил.

— Бывает, как ты Кузьма? Не хотел тебя тревожить.

— Какого черта ты здесь так поздно? Ночь на дворе, да и холод собачий.

— Не спится.

— И чего так?

— Мысли одолевают… Работать надо. Хочу быть уверенным, что оборона будет готова как можно скорее.

— Так ведь солнцепоклонники с нами, лесовики тоже подмогли. Мы с каждым днем крепчаем, и народу всё больше, да и боевой силы прибавляется.

— Все так, — кивнул ему в ответ. — Только вот чем выше лезешь, тем больше желающих появляется спихнуть тебя вниз да поживиться нашим добром. Первые шаги всегда кажутся легкими, а дальше всё сложнее и сложнее.

— И то верно, — серьезно подтвердил Кузьма, а потом вдруг хмыкнул.

— Чего это ты?

— Да так… Нравится мне, что ты «наше» говоришь, а не «мое». Старый мой хозяин почитай всю жизнь со мной как с последним рабом обращался, а ты в отличие от него делишься… Эх, холодает… Надо бы о печах подумать, если такая погода и дальше продержится.

— Железной руды на руднике завались. А с воинами-то мы ее вмиг натаскаем, сколько надо. А если не получится сделать печи из металла через систему, то сложим из кирпича. Тем более я видел неподалёку выход глины.

Я взобрался в наблюдательный пост и уселся рядом с Кузьмой. Мы молча уставились на темную дорогу, ловя редкие минуты затишья.

— А что насчет Гаврилы? — продолжил Кузьма. — Мы увели у него и рабов, и наемников. Он наверняка будет рвать и метать.

— Да, вот только он понятия не имеет, кто это провернул, — ответил Кузьме, почёсывая подбородок. — На северном тракте разбойников и воров пруд пруди.

— Это так, но тип он скользкий.

— С этим не поспоришь, — выдохнул, наблюдая, как изо рта идет пар. — Что-то мне подсказывает, это не последняя наша встреча.

Через несколько минут Кузьма порылся в своем инвентаре и извлек бутылку Рорнского крепленого, так сказать его любимой отравы.

— Глотнешь, Василий?

— Наливай.

Я опорожнил свою флягу, взял у него бутылку, когда он наполнил свою фляжку, и плеснул себе.

— За нас, — ухмыльнулся Кузьма, чокнувшись со мной флягой и сделал здоровенный глоток. Я тоже приложился, пробуя эту дрянь впервые.

Глотку обожгло так, что хотелось тут же все выплюнуть, но я сдержался. И тут до меня дошло: Рорнское крепленое это ж абсент чистой воды.

— Вкусно, не так ли? — спросил ухмыляясь Кузьма.

— Не то слово, — соврал, не моргнув глазом. Эта дрянь хотя бы греет изнутри, а это уже немало.

Кузьма — моя правая рука, так что рядом с ним можно было расслабиться, наслаждаясь редкими минутами покоя. Мы неспешно болтали о том о сём и выпивали, зеленая жижа с каждым глотком шла все легче, согревая кровь и постепенно снимая напряжение последних дней.

Временами мы надолго замолкали, каждый думал о чем-то своем. Усталость, накопившаяся за эти безумные недели, брала свое.

Но тут Кузьма встрепенулся, тревожно принюхался к воздуху и обеспокоенно заговорил. Его тихий, встревоженный шепот прорезал ночную тишину:

— Василий…

— Что?

— Чуешь, гарью тянет? Как будто что-то горит неподалеку… Сильно горит. Вон, пепел в воздухе.

Холодок пробежал по спине, заставив меня насторожиться. Нахмурившись, я стал втягивать носом прохладный ночной воздух, словно пытаясь выудить из него хоть слабый намек на запах дыма.

— Да нет вроде… С чего ты взял? Может, показалось? Ветер какой-нибудь принес издалека.

— Пепел в воздухе, — настойчиво повторил Кузьма, указывая рукой куда-то вверх, в чернильную пустоту.

Я посмотрел вперед на дорогу, напряженно всматриваясь и пытаясь разглядеть хоть что-то в этой непроглядной тьме.

И действительно, что-то медленно, почти лениво кружилось в воздухе, плавно опускаясь сверху, словно невесомые, призрачные частицы сажи. Их становилось все больше.

Медленно поднялся и, как завороженный, подошел к самому краю платформы, протягивая руку через перила. Покалывающий холодок тут