Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев

– На месте стой – раз-два! – скомандовал унтер и, разбрызгивая грязь своими тяжёлыми сапожищами, потопал к стоявшим у дуба офицерам. – Ваше благородие, плутонг первой роты второго батальона для караульной службы прибыл! – хрипло пробасил он, вскинув ладонь к каске. – Старший фурьер Кожухов!

– Ну вот же, Андрей Казимирович, говорил я тебе, что от капитана Бегова раньше, чем от Тарасова, прибудут, осталось только этих последних дождаться, и можно будет на развод караулов идти, – проговорил более молодой офицер с тонким золотым ободком на горжете. – Так-то давно пора, вон у квартирмейстерского шатра второй раз уже барабаны построение пробили, ежели до третьего там не встанем, будь уверен, штабные точно кляузу в полк выкатят.

– Фурьер, там от палаток вслед за вами больше никакой отряд не отходил? – спросил у застывшего по стойке смирно унтера офицер постарше и с золотым имперским гербом на горжете. – Или, может быть, строился? Вторая рота капитана Тарасова у походного порохового склада расположилась, на самом дальнем конце лагеря. Ничего там, в той стороне, случайно, не заприметил?

– Никак нет, господин поручик, не видал. Мы только хвост капральства из второй роты перед собой завидели, чуть-чуть ведь за ним не поспели. Грязью не хотелось обляпаться, а так бы и вовсе вровень с ними пришли. Да всё одно, как бы ни береглись, теперь всем чиститься нужно. – Унтер притопнул сапогами с налипшей на них глиной.

– Ладно, ставь тогда своих вместе со всеми в одну колонну. – Поручик кивнул на строй из трёх десятков егерей. – Ещё немного тут постоим, и уж коли тарасовские не покажутся, значит, без них, так пойдём, глядишь, и нагонят.

– Слушаюсь, ваше благородие! – Фурьер козырнул и, развернувшись, потопал к своему отряду. – Плутонг, слушай мою команду! В общий строй встаём! И чтобы сразу в шеренгах разобрались! Пока время есть – всем полы шинелей отряхнуть и с сапог грязь сбить!

– Да толку-то отряхиваться, всё одно опять изгрязнишься, – негромко ворчал Южаков, счищая сорванным прутом налипшую глину с сапога и потом скрябая его бок о сухую траву. – Тишка, Тиш, дай ветошь. – Он толкнул локтем оттиравшего полы шинели товарища.

– Свою нужно иметь, – буркнул тот. – Я тебе позавчера только на чистку фузеи её давал. Вернул мне обратно?

– Да чего же её возвращать-то, она ведь вся чёрная уже была, – пожав плечами, попытался найти оправдание Южаков. – В палатке вроде осталась, под заплечный мешок я её положил. Коли так уж тебе её надо, как только с караула возвернёмся, сразу отдам.

– Да на кой она мне нужна будет? – фыркнул товарищ. – Дорога, Ваня, ложка к обеду, потом-то она для чего? Не нужна мне там будет ветошь, к тому же ещё и грязная. А вот здесь она бы, конечно, пригодилась, чтобы даже хоть те же сапоги обтереть. Зря не взял.

– Идут, идут, – пронеслось по шеренгам егерей. – Ну точно! Вона, гляди, тарасовские топают, ажно грязь летит, как спешат. Капрал со шрамом на лбу их ведёт, вроде Глебом его кличут.

– Напра-аво! – не дожидаясь подходивших, скомандовал основному отряду поручик. – Шаго-ом марш! Быстрее догоняйте! – Он махнул рукой спешившим к ним егерям. – Семён Францевич, пошли, время дорого.

Оба офицера возглавили колонну. Стрелки, сопя и топая, устремились к центру армейского полевого лагеря. Здесь уже виднелись мушкетёрские плутонги, стояли спешенный драгунский эскадрон и казачья сотня. Под бой «третьих барабанов» полусотня егерей в грязных шинелях пристроилась в разрыв общего пехотного строя.

– Равнение в шеренгах! – рявкнул выскочивший перед ними офицер с майорским горжетом. – Три шага влево приняли! Чего там сгуртовались?! Ещё, ещё немного влево сдайте!

– Андрей Казимирович, идут! – крикнул старшему егерей молодой подпоручик. – Гляди-ка, сам главный квартирмейстер на развод караулов вышел!

– Ох ты ж, мать честная, как не повезло-то! – проговорил тот, обернувшись. – Нам вот только Давыдова тут ещё не хватало! – И занял своё место с правого фланга.

– Сводный караул, равняйсь! Сми-ирно! Равнение на середину! – разнёсся крик высокого мушкетёрского майора, и он, отбрасывая комки грязи, затопал навстречу подходившим. – Господин полковник, сводный суточный караул Русской императорской армии для проверки и получения наставлений построен! Докладывает дежурный по лагерю секунд-майор Ягудин!

– В строю все? – негромко поинтересовался у него главный квартирмейстер. – Оружие, внешний вид у людей проверили? Знание обязанностей лагерных часовых и в сторожевых пикетах спрашивали?

– Не успели закончить, господин полковник. Ещё не все отряжённые от полков команды успели подойти.

– Кого нет в строю?! – вскинулся тот.

– Из Углицкого мушкетёрского полурота пока не подошла, – ответил майор. – Вестового к ним в полк я послал, но не успел он ещё вернуться.

– Бардак! – рявкнул Давыдов и обернулся к сопровождавшей его свите. – Капитан, запишите на вечерний рапорт их высокопревосходительству о нераспорядительности полковника Стоянова. Не в первый раз уж такое. Внимание всем! – скомандовал он, оглядывая выстроенные в поле подразделения. – Первая шеренга – девять шагов, вторая шеренга – шесть, третья – три, шаго-ом марш!

Стоявший в третьей Южаков дёрнулся и вместе со всеми протопал на указанное начальством расстояние.

– Во-ольно! Команда для пехотных подразделений – ружья к ноге! – донеслась новая команда от грозного полковника. – Штыки примкнуть! Шомпол в дуло вставляй! Господа, распределяйтесь по всем шеренгам и начинайте осмотр. Игорь Борисович, а ты с ротмистром давай-ка кавалерию осмотри.

Как и все остальные в вытянутых линиях строя, Иван приставил свою фузею к левой ноге и, отстегнув клапан штыковых ножен, вытащил трёхгранный клинок. Щелчок – и он закрепил его на ружейном стволе. А теперь вынимаем из цевья шомпол и вставляем его в дуло. Кажется, всё. Ох ты! Вдоль его третьей шеренги шёл, инспектируя её, сам главный квартирмейстер армии!

– Шомпол достал! Почему нагар в стволе?! Штык болтается! Почему не закреплён?! Кто таков? Откуда? Кто ротный командир?! – так и сыпались вопросы к пехотинцам. – Доложишься своему капитану, что от меня штрафных на три дня за нераденье в службе получил!

Вот высокое начальство пошло вдоль линии из егерей.

– Шомпол из дула достать! Теперь скрябай, сильней скрябай им ствол! Чего ты так нежно его гладишь там, словно бабу на сеновале?! А ну покажи! Так, нагара на головке шомпола не вижу, на закраине один только след от смазки без сажи. Ну что, хорошо! Молодец! Теперь замок показывай! Винт на кремне затянут, полка чистая, пружина рабочая. Хорошо. Закрывай. Следующий! Почему сам грязный такой? Брызги ажно до второй пуговицы долетели! Кто таков?!

– Егерь Лошкарёв, вашвысокоблагородие! – донеслось до Ивана. – Спешили шибко, дабы не опоздать на построение, а тут на поле грязи намешано.

– А другие что, неужто по мостовой сюда шли?! Оботрись, чать в воинский караул, а не на штрафные работы к нужникам заступаешь! Ротному командиру доложишься о полученном замечании, пускай один наряд вне очереди на работы припишет!

– Так точно, вашвысокоблагородие! Виноват! Есть один наряд вне очереди! – выкрикнул егерь, а инспектирующий уже шёл дальше вдоль длинной шеренги.

– Шомпол из ствола! Замок к осмотру! Курок отжать! Тесак из ножен! – слышались его команды. Вот он прошёл ещё двух человек, и пред его грозными очами предстал Ванька. – Почему патронная сумка свисает ниже, чем у соседа?! – Глаза полковника буквально сверлили замершего по стойке смирно егеря.

– Виноват, вашвысокоблагородие! – рявкнул Южаков. – Дабы скорую зарядку ружья не сбивать, перевязь у меня так подогнана. На суму патронную и глаз кидать не нужно, рука патрон сама, даже и на бегу, выхватит. При огневом бое ведь кажный миг для стрелка важен!

– А ну-ка, проверим! Патрон достать! – рявкнул Давыдов, и не успело сердце пробить ещё двух раз, а рука егеря, резко сорвав клапан сумы, уже держала у самого рта выхваченный из неё патрон. Миг – и рванут зубы его кончик, чтобы дальше ссыпать пороховую затравку на полку замка.

– Убира-ай! – пробасил полковник. – Ловок, шельмец! А всё же