Сергей Болотников - Действо
В звонкой, пропитанной страхом и дурными предчувствиями тишине голосом свыше раздавались реплики ЦАПа:
-Агамемно! Прием! Агамемно-13 вызывает земля! Откликнитесь!
Мы молчали, чтобы ненароком не выдать свое местоположение. Через десять часов молчаливого противостояния напарник попробовал навесной огонь по баллистическим траекториям, но это не принесло пользы, а меня обогатило несколькими бесценными боеприпасами. Мне пришло в голову, что придется поститься - патроны были важнее.
Луна всходила и заходила в загаженных иллюминаторах, но я на нее уже не смотрел. Вообще мысль о том, что я вишу на орбите луны ни в коей мере не волновала меня. Голова моя напряженно работала, а глаза зорко вглядывалась в пропитанный паром полумрак кабины.
Утро ознаменовалось перемирием. Напарник поднял из-за кресла сделанный из носового платка белый флаг, с которого ласково улыбалась мне пятнистая буренка. Второй пилот вел себя спокойно, но все же я следил за каждым его движением, готовый при первой же агрессии с его стороны открыть огонь на поражение. Но он нападать не стал, а толкнул речь о том что я могу не бояться.
-Мы же разумные люди, - говорил он, паря в воздухе, посередине своей измазано какой то дрянью кабины, в облаках пара от кипящей упаковки с супом, а два разумных, цивилизованных человека всегда могут договориться, не так ли?
Мучимой смутной надеждой я сказал что да, так. Слышите люди, я тогда все еще надеялся на лучшее!
-Так заключим же пакт о ненападении! - продолжал напарник вдохновенно, В конце - концов, у нас сейчас есть столько боеприпасов, что мы может двадцать раз уничтожить друг - друга! Зачем нам это! Ведь наше противостояние погубит и эту кабину, что дает нам кров и тепло! Она то не виновата!
-Не виновата... - чуть слышно произнес я, - что ж, я согласен!
Последующие часы прошли в почти блаженном спокойствии. ЦАП с нервной дрожью в голосе поздравил нас с новым радостным днем, а потом вкрадчиво осведомился о том, что мы собираемся делать. Я сказал ему, что у нас теперь пакт о ненападении, который, возможно, выльется в дружбу и партнерство, а также о том, что я собираюсь постараюсь переломить ситуацию в свою пользу.
ЦАП ошарашено замолчал, а я, наконец, сумел возвратиться в свой покинутый форпост - кресло первого пилота, откуда вчера был так безжалостно выселен.
Я чувствовал себя как солдат после утомительной многодневной осады. Хотелось счастливо смеяться и даже дышалось легче.
А за окнами луна - желтая, близкая и одновременно недоступная кружилась и кружилась вокруг Агамемно-13, дразня его пухлыми избитыми метеорной оспой боками.
-Трансфер 006 Андрей Якутин.
Стрелок. На траверсе.
Но война есть война - эта безумная старуха, что питается человеческими судьбами не отступается просто так. К тому времени, когда на столь далекой от нас Земной Тверди наступил полдень и верхушки трав серебрились под ласковым, умеренным солнышком, а акции мясомолочных концернов неуклонно снижались, я ощутил, что должен добраться до туалета. Припасов у меня было сколько угодно, я уже потихоньку устраивал продовольственные склады в укромных закутках хай-тековой аппаратуры. Беда заключалась в том, что наш корабельный сортир один на двоих, оказался за линией фронта. Не думал я о нем, когда проводил эту линию.
Напарник все это время развлекался, загаживая стенки кабины - воняло у нас, наверное, не хуже чем в свинарнике, но к тому времени я уже привык. В час по земному времени я поднялся и уверенно поплыл к красной черте. Напарник заметил это и тут же подобрался, переместив к себе несколько мобильных складов с боеприпасами. Некоторое время мы смотрели друг на друга. Я чуть кивнул в сторону туалета, но он покачал головой. Черное отчаяние охватило меня, но я справился с нервами и, вернувшись к себе, единым движением выдрал из стены блок ориентационной электроники. Кремниевая начинка не интересовала меня - блок закрывала замечательная стальная крышка - настоящий подарок судьбы!
Напарник обеспокоено наблюдал за моими действиями - его мучили неясные подозрения. И он не ошибся - зарядившись боеприпасами я, под надежным прикрытием щита, медленно двинулся к разделительной линии.
Это был триумф! Перепуганный второй пилот открыл ураганный огонь, но его устарелые средства наступательной обороны не могли эффективно разрушить мою броню. Снаряды просто отскакивали! Из-за стен свой осадной башни я обрушил на врага всю мощь своей артиллерии и он был вынужден отступить под прикрытие стен своего кресла, откуда мог только бессильно ругаться самим черными словами.
Вне себя от упоительного чувства победы я безнаказанно пересек границу и остановился у провала нашего био-туалета. Корова улыбалась мне с его гладкого пластикового бока загадочной улыбкой Джоконды. Но это был еще не все! Стремясь закрепить достижения, я жестом триумфатора воздел маркер и провел новую границу вокруг своего щита, здорово уменьшив площадь неприятельских владей.
Кстати именно эта осадная башня и стала впоследствии моим первым фортом.
Второй пилот в ужасе наблюдал за моим вторжением из-за стен своей твердыни. Кажется, он не мог поверить что это происходит на самом деле! Он то уже привык считать себя полновластным хозяином своей половины. Я жестко улыбнулся ему в лицо и неприцельно пальнул тубой с морковным пюре среднего калибра. Он поспешно скрылся за стенами.
Я позлорадствовал еще немного, с чувством собственника использовал отхожее место и вернулся к себе. Напарник так и остался в своей твердыне, изредка высовываясь и кидая на меня испуганные взгляды.
Да, люди, мне удалось напугать этого ублюдка! Как известно, чтобы победить своего врага необходимо стать им.
И я стал. Мне тяжело говорить, но я стал...
Что там дальше? Агамемнон-13 кружил вокруг луны, заглядывая в воронки кратеров пустыми глазницами отработавших свое дюз разгонного блока. Что ж, мне оставалось утешаться тем, что задание мы все-таки выполнили. Корова перепрыгнула луну, да, но реактивному жвачному было гораздо легче - в конце концов, в ее маленьких мозгах помещалась только одна личность и левое полушарие не пыталось оспорить права у соседа.
Но мы же достигли луны, не так ли? Ведь достигли, слышите вы там, на земле - онемевшие шесть миллиардов, что слушают и не могут мне ответить! Мы достигли!
Понятно, что второй пилот больше не мог пользоваться туалетом. Его это не очень огорчило и теперь он размазывал дерьмо по стенам. Я, впрочем, тоже отреагировал на это философски - хуже, чем сейчас в нашей летающей скотобойне пахнуть уже не могло. Наоборот, сие зрелище доставило мне массу удовольствия, ведь противник подвергался дурнопахнущему унижению. Что может быть лучше!