Юрий Ячейкин - Богатырская история
- Будем знакомы, - протянул руку Психолог и отрекомендовался.
Двухметровый красавец ответил осторожным, чтобы случайно не причинить боль, пожатием.
- Добрыня Никитич, - представился он. - А ваши статьи я читал. Что мне в этих работах понравилось - так это дух поиска, оценки-гипотезы, которые смело очерчивают направление дальнейших творческих исканий. Вы не закрываете ворота науки для новых мыслей.
Психолог сдерживал удивление. Он не был готов к услышанному. Он приготовился к хитрой, утонченной игре в словесные поддавки и совершенно не ожидал такой ненавязчивой, но утешительной для себя оценки своих работ. Психолог чувствовал, что старательно разработанный план беседы сломался. Мысленно он совершенно не к месту сейчас представил, что произошло бы, если" бы эта вот скрытая потенция мускулов неожиданно трансформировалась в кинетическую энергию.
- Успокойтесь, доктор, - угадал его мысли Добрыня Никитич и с шутливыми искорками в глазах добавил: - Как все ненормальные, уверяю вас, что я абсолютно нормальный человек.
- Не сомневаюсь, - сказал Психолог. - Прошу, садитесь.
Добрыня Никитич поблагодарил и уселся в кресле.
- Курите? - Психолог придвинул к нему пачку "БТ".
- Научился, - не отказался Добрыня.
- Добрыня Никитич, - с хорошо разыгранной искренностью начал Психолог, и на лице богатыря промелькнула едва уловимая усмешка. - Не считаю нужным скрывать ни свое мнение о вас, ни свою цель. Я искренне хочу вам помочь и уверен, что вскоре буду иметь честь называть вас вашим настоящим именем.
- Сердечно благодарю за заботу и хлопоты, - немного приподнялся Добрыня. Или действительно Психологу послышалась в его голосе сдержанная ирония, или ему это лишь показалось?
- Но мне нужна ваша помощь, иначе мои намерения останутся невыполненными, - вел дальше Психолог. - План мой в нескольких словах таков. Как вы, очевидно, знаете, относительно происхождения былинного героического эпоса существуют несколько противоречивых теорий. Есть сторонники его фольклорного происхождения, есть и мифологисты, которые видят в былинах поэтическую переработку древних представлений. Есть так называемая историческая школа, ее представители ищут реальных прототипов во всех упоминаниях. Есть сторонники западной ориентации, которые считают былинные сюжеты заимствованными с дальнейшей местной интерпретацией. Так вот, давайте вдвоем выясним, к какому течению былиннистики вы принадлежите, и путем определенных ассоциаций попробуем вернуть вам утраченное прошлое. Итак, для начала ваша задача - рассказывать, моя слушать.
- Я не принадлежу ни к какой из перечисленных школ, - серьезно возразил Добрыня, - и вообще не признаю никаких школ. Хотя бы уже потому, что каждое категорическое суждение без достаточного доказательного обоснования становится тормозом, если не препятствием, для научной мысли. Но я ведь даже не научный работник! Мои рассказы - всего лишь автобиографические воспоминания, они повествуют лишь о том, что я лично пережил, каким бы неимоверным это ни казалось. Вы думаете, я не понимаю, что меня считают сумасшедшим? Прекрасно понимаю! И если бы это не случилось именно со мной, возможно, я и сам стал бы так думать. И в самом деле кажется бессмысленным, что человек, живя в двадцатом столетии, имеет биографию времен Киевской Руси.
- И все же давайте попытаемся, - настаивал Психолог. - Напоминаю: моя задача - слушать, ваша - рассказывать.
- Хорошо, я кое о чем расскажу, - с горькой безнадежностью в голосе согласился Добрыня, - хотя на этом нашу беседу можно было бы прекратить. Расскажу хотя бы для того, чтобы вы не думали обо мне как о тупоголовом упрямце.
Выражение его лица изменилось. Горечь и разочарование исчезли. Нечто легкое, словно осторожная мысль, засияло в нем. Добрыня молодцевато тряхнул волосами, глаза его удало блеснули.
- Вспоминаю один эпизод, связанный с проблематикой небезызвестного дома Горынычей, - с веселым оживлением начал Добрыня Никитич. - Чтобы вы ощутили дыхание и накал эпохи, я процитирую вам Красное Слово, как тогда назывались передовицы, "Позор славу затмевает". Опубликована она была в журнале "Дружинник", органе стольного управления дружиной. Поскольку эта статья имела прямое отношение ко мне, а у меня не было средств, чтобы нанять инока для снятия копии, пришлось выучить ее на память. Между прочим, вопреки утверждению, которое в нем приведено, я на свою память никогда не жаловался. Слушайте же.
И он начал тягучим речитативом, прямо как неподдельный рассказчик старинной бывальщины:
- Трубы трубят в Киеве, богатырские песни слышно в Чернигове, звон доносится до Путивля. Стяги подсказывают: то болельщики прибыли на единоборство и окружили боевую площадку. Всю ее обступили: шумят болельщики, звенят храбрые дружинники щитами багряными. В поле чистом, в кругу багряном Змей Горыныч бьет челом всеми головами, стольных любителей поединка приветствует: он пламенем пламенеет, он искрою горячей искрит, он дымом белым дымит.
Праздником огня начинается народное гульбище. Коврами узорочными выстлана дорога богатыря, славного змееборца. Богатырь булат несет, чтобы добыть себе славы, а болельщикам - утехи. О чистое поле! Сколько ратных игрищ видело ты при любой погоде! И когда солнце ломало золотые лучи на осиянных шлемах киевских храмов! И когда дрожали в черных тучах синие молнии! Ты помнишь, поле, неотразимые удары Добрыни Никитича, хитрые хитрости Алеши Поповича, иже зарезавшего Тугарина Змеевича пред стольными трибунами киевскими? Отсюда слава идет по землям непознанным: Волге и Поморью, и Посулью, и Сурожу, и по Корсуни, даже до самого тебя, тмутараканский остолоп!
Но, о братие! Позор славу затмевает, хула красному слову не товарищ...
Лета минулого, когда Кия град приветствовал трехглавого Горыныча, гуляки шинкарские по полю чистому бутылки посеяли, а они взошли горем-кучиною. Как начал Горыныще ногами топтать, как стал Горыныще огнем выжигать, как начал Горыныще под самые облака подпрыгивать, тут в него голь кабацкая бутылками и стала швырять, в огненные пасти его этими огнегасителями и попала. Зашипел Змей Горыныч, будто жар в воде, и полег на ковыль-траву костьми белыми, извергая на град стольный хулу и серу.
Вот ведь что устроили: себе - небольшое развлечение, а тмутараканским дурням - большую радость! Досадно, о братие, что дружинники в тот момент растерялися, щитами багряными Змея Горыныча от ярыг не защитили, острых копий своих на поганцах не притупили. И только буй-тур змееборец вышел один на один против дебоширов, которые без мечей побеждают Змея страшного, и злой была сеча...
Надо, о братие, славу нашу поднять, себя показать, болельщиков и гостей потешить. Хочется верить, что во время очередных состязаний змееборца с Горынычем дружина в целом и каждый дружинник в отдельности приложат все силы, чтобы ни единая бутылка не пролетела на поле, чтобы ни единый огнегаситель не упал на чудовищ огнедышащих.