Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

Когда он вновь шагнул за порог, уже совсем стемнело, а в воздухе сильно пахло горелым. В нескольких точках Рэнди увидел рыжеватые отблески зарева от костров. Погребальных костров, на которых сгорали первые жертвы эпидемии, освещая ночь зловещим огнем.

Людей, собравшихся у ажурной башни навеки замолчавшего ретранслятора (с нее-то дозорный и узрел неприятеля), набралось не больше трёхсот человек – мужчин и женщин возрастом от двенадцати до семидесяти шести лет (столько было Алехандро). Бывший яхтсмен, как и другие жители, едва ли был знаком с военной наукой, но распоряжения отдавал уверенно – кто куда должен идти и где стоять.

Стрелкового оружия у защитников было мало: им владели люди, чьи родители до Блэкаута занимались охраной важных объектов. Но к тому времени потребность в живых охранниках стала мала: их функции почти повсеместно выполняла сложная техника. Оставалось полагаться на ножи, тесаки, самодельные копья, гарпуны и дубинки. Умельцев, способных собрать арбалет, было крайне мало, и все они успели к этому времени перебраться в Рэйлтаун. Всё, что осталось после них в городе, – три орудия и три десятка болтов. На счастье, незадолго до того, как утонуть, отец Масако, прослышавший от бродячих торговцев о жестокой банде Потерянных Детей, позаботился о том, чтобы собрать с помощью Алехандро мало-мальски умелых людей и соорудить подобие средневековой баллисты. С её помощью можно было осыпать неприятеля градом камней и дохлых птиц: и тех, и других в прибрежной части города водилось предостаточно.

Подпрыгивая на месте от студёного ветра, дозорные поносили кого-то последними словами за трусливое бегство – мало того, что удрали сами, так еще и увели чужую лодку… Рэнди даже не хотелось слышать, кто это так отличился: он не любил разочаровываться в людях. Скрыв голову капюшоном и спрятав лицо, он всматривался усталыми глазами в сторону Свалки, где шли бои в течение дня. И, судя по тому, что Изверги расположились лагерем вблизи бывшего завода, Князь и его «дружина» продолжали сопротивление. Должно быть, ярости в бою им придавал страх угодить в руки неприятеля живыми.

Вторая группа Крестителей перекрыла автодорогу, третья расположилась на железнодорожных путях. Всех людей, пришедших отражать ожидаемую ночную атаку, мучил один и тот же вопрос: почему они медлят? Почему не нападают, когда это так удобно, когда город можно почти голыми руками брать? Неужели по дыму от погребальных костров поняли, что соваться в Мак-Мёрдо прямо сейчас опасно?.. Или они пришли в Замок за чем-то конкретным, что могло находиться только там?

Пошли разговоры да домыслы: что в Мак-Мёрдо у Извергов шпион, и что шпион этот – явно кто-то из своих, потому что в последние дни пришлых людей здесь не встречали. Что и заразу этот негодяй тоже мог посеять – не может же одна беда так совпасть с другой сама по себе. А фанатикам только и остается, что отбить у Князя завод и дождаться конца: без угля тех, кто переживёт птичью чуму, ждёт смерть от холода и голода: ранней весной на одной сырой рыбе долго не протянуть… Пальцы Рэнди, защищенные от холода истертыми темно-синими перчатками, с ожесточением сжали рукоять топора. Сейчас он ненавидел Князя больше, чем когда-либо, даже больше, чем самих Извергов, но был вынужден желать ему победы.

– Пока они стоят, два-три человека могли бы улизнуть и побежать с новостью в Рэйлтаун, – чтобы скрасить тягостное ожидание, юноша принялся рассуждать вслух. – Если они не дураки, то должны прислать подмогу. Потому что будут следующими. Мы для них – так, мухи, которых нужно прихлопнуть по пути.

– Размечтался, умник! – Ник, стоявший рядом, сплюнул в темноту. – Никто за нас впрягаться не станет… Будь жив Харальд, ещё можно было бы на что-то надеяться, а Стелле плевать, что творится вокруг.

– А вот и не плевать! – парировал Рэнди. – Как они без нашего угля-то выживут?

На это у Ника ответа не нашлось, и он снова зло сплюнул – далеко, словно хотел, чтобы плевок долетел до врага. Поддержки в споре в виде Нилла у него не было: тот стоял с Алехандро в двух сотнях метров от брата. Так ночь и прошла – медленная, тревожная, изнурительная. Время от времени шёл мокрый снег, назойливо повисая на ресницах и скатываясь холодными слезами по лицу. Ныла спина, ныли колени, царапал сердце страх за близких. Рэнди оставалось лишь подбадривать себя мыслями о летающей «посудине», которую он мастерил для дальнейших опытов с воздухоплаванием.

Не просто так, к неудовольствию родителей и соседей, он столько раз запускал в воздух различные предметы и мелких животных: он готовился полететь сам, как когда-то – люди Золотого Века. Над своим проектом Рэнди трудился уже года три, и Масако, когда у нее появлялось свободное время, даже помогала ему. Конструкция для полёта была почти готова, но у неё не было главного – «крыла», способного поднять её в небо: столь огромное количество ткани попросту негде взять.

– Эй, парень! – силясь держать открытыми веки, Рэнди среагировал не сразу. Слегка припадая на левую ногу, к нему шёл Алехандро. – Я вот что думаю: пока они держатся снаружи, надо бы вооружиться получше. Нужны стрелы – чем больше, тем лучше. Чем просто так торчать на стене, займись лучше этим: только отдохни часок-другой.

Закалённая стрела легла юноше в ладонь. В дом Масако он добрался, не чувствуя под собой ног, едва ушёл от столкновения сначала с наковальней, затем с бочкой, добрёл до дивана и повалился на него прямо в обуви, не выпуская стрелу из ладони.

Проснулся он от того, что кто-то гладил его по волосам, и едва не подпрыгнул, увидев рядом Альду.

– Как? – воскликнул он от удивления, смешанного с искренним испугом и разочарованием расстрой. – Ты не уплыла? Почему?..

– Один раз я уже бежала, а мой любимый человек остался погибать. Теперь у меня вас трое, и повторять ошибку я больше не буду…

– Ты-то что могла тогда сделать?

– Сейчас – могу. Горячая еда, постиранная одежда – сейчас это важно, как никогда. Вы сражаетесь – я помогаю, чем могу. Так я вчера Илье и сказала, когда он меня в лодку запихать хотел…

– А много уплыло людей?

– Про взрослых я не знаю. Детишек, кто младше двенадцати, вывезли всех – кроме заболевших. Двух бедняжек высадили уже с лодки, потому что они кашляли. А что делать?.. У кого заподозрили заразу, тех мы собрали в школе; отсюда побегу к ним…

– Отец здоров?

– Держится, Рэнди. Спит сейчас, как убитый. Надеюсь, никто не станет его тормошить, пока меня дома нет…

– Каково ему придётся, если ты заболеешь? – покачал головой Рэнди. – Мало ему на работе умирающих…

– Я знаю, что делать, если это произойдёт, – отрезала Альда, и Рэнди расхотелось с ней спорить.

– Он говорил, что с Масако?

– Нет… Так устал, что я и спрашивать не стала. Совсем забыла: на улицу лучше не выходи: по дороге сюда я видела труп.

Как бы то ни было, первым желанием Рэнди было побежать к наставнице, но тут же юноша вспомнил, что ему поручили ковать болты для арбалетов, и делать это, скорее всего, придется весь день – если Изверги до этих пор не решатся на штурм. Он и так проспал непростительно долго! Вскочив на ноги и наскоро умывшись, он принялся разжигать горн. Альда некоторое время оставалась с сыном, наблюдая, как тот работает, а затем отправилась с завтраком к ученикам, оставшимся на карантине в закрытой школе. Рэнди до темноты ковал и затачивал стрелы; несколько раз к нему прибегали подростки, посланные Алехандро, чтобы забрать их и передать защитникам на стене.

Они рассказали, что добровольцы дежурили теперь на крышах и сторожевых башнях, отстреливая из винтовок и арбалетов каждую чайку, каждого альбатроса, какого только видели, но не могли справиться со всеми: птицы так привыкли промышлять на рынке и мусорных кучах, что летели в город по привычке. Вчерашний бой возобновился – и теперь продолжался уже в самом Замке. Чадом с улицы тянуло сильней вчерашнего. Морщась от запаха, Рэнди лишь сильнее и быстрее бил молотом