Код Гериона. Бессмертие без жизни - Людмила Брус
– Мне подавай того, кто не побоится, – сказала она, улыбнувшись уголком рта. – Почему ты столько времени молчал?
Она убеждала себя: Тень выше таких вещей, как ревность, он сам подбивал её на физическую близость и обижаться не станет. А вот прикрыть его, отвлечь профессорское внимание – не помешает. К тому же, Чен довольно молод, недурён собой и излучает просто пьянящий жар. Всё, что копилось в ней в течение многих недель, можно будет выплеснуть наружу.
Почуяв, что Пандора и сама не против, профессор сгреб её в охапку и впился в неё долгим поцелуем. Должно быть, в последнее время он тоже пил только воду из-под крана.
– Пошли ко мне, – игриво прошептала Пандора и потянула Чена за рукав, уводя подальше от того, кто стал ей по-настоящему дорог. Сгорающий от страсти профессор стал лишь физическим проводником её собственных желаний. Закрывая глаза, она видела Тень в его человеческой оболочке – с обманчиво мягким взглядом золотисто-карих глаз, широкими тёмными бровями и мальчишеской улыбкой, представляла его прикосновения, поцелуи, дыхание. Последней мыслью Пандоры перед отходом ко сну было признание самой себе, что ей глубоко плевать, сколько раз он убивал и кого.
Пандора надеялась, что, получив своё, профессор быстро от неё отстанет. Однако тот словно голову потерял – не сводил с неё глаз на работе, не давал прохода в свободное время, цеплялся за любую возможность остаться у неё на ночь и разве что не спал под её дверью. То ли он влюбился, то ли нашёл повод её контролировать, но теперь она не знала, куда деваться от его назойливого внимания. О том, чтобы навестить Тень, конечно, не было и речи, и это сильно угнетало её. В то же время она понимала: засветившись несколько раз, нужно было «залечь на дно».
Наконец, Пандора сделала нежеланному любовнику большой подарок – пришла к нему после полуночи сама – что, по её разумению, означало большую страсть, набросилась чуть ли не с порога и загоняла профессора до полусмерти, время от времени беззвучно шепча имя Гериона. Чен, разумеется, ничего не заметил, отпустил её домой с большой неохотой и, выжатый досуха, завалился спать.
– В горшке с монстерой жучок, – напечатал Тень, едва она подошла к монитору. – Вот что значит – хорошо разыграть дурачка: от тебя вообще перестают что-либо скрывать.
– С компьютером они не делали ничего? – набрала в ответ Пандора.
– Компьютер контролирую я. Как и всё, что к нему подключается. Так что избавься от этой гадости поскорей: я скучал по твоему голосу.
– Я получила отпуск, – сказала она, не зная, какими ещё словами передать все, что чувствует. – Уезжаю завтра.
Она хотела попросить контакт человека, от которого можно было получить чудо-носитель, но боялась говорить об этом вслух. Впрочем, ей и не пришлось.
– Доступ к омниверс-устройству я тебе открыл. Хочешь попрощаться лицом к лицу?..
Шаттл «Мармарион», покинувший лабораторию «Ньёрд», скользил по поверхности океана, блестя в рассветных лучах, словно драгоценный камень. Киберпсихолог Пандора Корелли, удобно устроившись в кресле, слушала собственные голосовые записи о Герионе Линдоне – так увлечённо, будто получила их в подарок перед самым отплытием. Её взгляд был прикован к пламенеющему над океаном солнцу в иллюминаторе. Сейчас оно не отличалось от искусной симуляции омниверс-дизайнеров, но скоро оно коснется её лица, и разница станет очевидна.
Когда шаттл повернулся к солнцу другой стороной, Пандора открыла блокнот с эскизами – её собственными, по старинке нарисованными от руки. Довольно покачивая головой, она дошла до свернутой вчетверо распечатки, вложенной между листами блокнота, и аккуратно её развернула. Перед её глазами раскинулась на первый взгляд хаотичная сеть из множества узлов и синапсов между ними. Несколько участков этой сети были выделены красным цветом, образовывая имя «Рэймонд».
Улыбнувшись себе под нос, Пандора принялась рисовать на оборотной стороне листа. К тому времени, как шаттл, наконец, причалил в лондонском порту, она закончила новый эскиз – портрет черноволосой девушки с грустными глазами. Солнечный диск, восходивший у девушки за спиной, венчал её голову, словно нимб.
Пролог III: На нашей улице праздника не бывает
Мидори Макото. 23 декабря 2144, Лас-Вегас
– Мама, а мама! – пискнула восьмилетняя Мидори, теребя безвольную, с неестественно тёмными прожилками руку, что свешивалась из кресла с омниверс-подключением. – Проснись, опять света нет!
Девочка приложила большой палец к тонкому, почти как у нее самой, запястью. Сквозь кожу Мидори ощутила слабую пульсацию. Значит, проснётся. Ведь всегда просыпается…
Девочка обшарила холодильник и осветила пламенем свечи каждый сантиметр их убогой квартиры. Оказалось, что мать забыла купить красный шприц, необходимый для выхода из погружения в аварийном режиме – в тех случаях, например, когда «падает» сеть. Всякий раз, подключаясь к Омниверсу, она делала себе инъекцию прозрачной, как вода, белой жидкости, состава которой девочка точно не знала. Но что она помнила на «отлично» – если свет гаснет, когда мать подключена, нужно незамедлительно достать и уколоть красную жидкость. Выполнять такую операцию девочке приходилось уже дважды, но в этот раз нужного зелья дома не оказалось. Чем это грозило, Мидори оставалось только догадываться.
Длительные отключения электричества здесь, на минус третьем уровне Лас-Вегаса, случались и раньше; виной тому были молодцы, не знавшие меры в краже электричества. Судя по продолжительности «затмений», городские власти то ли не спешили ликвидировать совершенные горе-воришками поломки, то ли сами использовали отключения в качестве карательных мер. Поэтому те, кто имел разрешение на посещение верхних уровней, помимо всего прочего, привозили с собой стеариновые свечи, которые, несмотря на дороговизну, расходились, как горячие бутерброды.
Раньше, если после таких инцидентов удавалось обнаружить виновного, полквартала сбегалось для того, чтоб устроить ему знатную взбучку. Однако кражей электричества занимались не только отдельные придурки; организованные банды нуждались в энергии еще больше, чтобы питать свои подпольные мастерские по изготовлению фальшивых идентификационных чипов, нелицензионных мозговых имплантатов, разного рода наркотиков, повышающих характеристики игрока в Омниверсе или дарующих сладкие часы тем, кто был слишком беден для электронных приключений.
Они же тащили в Подземку запрещённые товары – мини-дроны, оружие, цифровые носители повышенной ёмкости. Трогать членов этих банд среди жителей нижних ярусов не решался никто – не только и не столько из-за страха, но и потому что преступниками эти люди считались разве что у властей да обитателей Верха. Даже зачистки нижних кварталов полицейскими дронами, которые нередко сопутствовали «Блэкаутам», не мешали Подземке уважать своих бандитов.
Поначалу, когда погас свет, девочка не испугалась: двадцать квадратных метров, составлявших ее с матерью жилье, освещались небольшими шарообразными растениями в подвесных горшках; тусклого синеватого свечения хватало на то, чтобы передвигаться по квартире и различать предметы. Опять же, дома имелись свечи. Выглянув на улицу, Мидори увидела, что аварийное освещение тоже работает, и немного успокоилась. Единственное, чего действительно cтоило бояться, – это встречи с полицейским дроном: бывали случаи, когда машины били током детей, сдуру пытавшихся их поймать или огреть чем-нибудь тяжёлым.
В животе у Мидори заныло. Девочка достала из холодильника стаканчик кокосового желе, но прежде, чем приступить к трапезе, вновь попробовала разбудить мать, чтобы та тоже поела. Пульс по-прежнему бился, но ни на оклики, ни на тряску женщина не реагировала. Набравшись храбрости, Мидори вскарабкалась к матери на колени и что было сил хлопнула её маленькой ладошкой по рано усохшей щеке.
– Поднимайся же! – с недетским ожесточением закричала она, жмурясь от набежавших слез.
Представление о том, что такое
Ознакомительная версия. Доступно 15 из 76 стр.