Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ

— Это Кассиопея, — ответила Хироко.

— Да? — удивленно спросил Тревиц. — Которая из них?

— Все. Весь зигзаг. Это Кассиопея.

— Почему он так называется?

— У меня нет таких знаний. Я ничего не знаю об астрономии, уважаемый Тревиц.

— А вы видите нижнюю звезду в зигзаге, она ярче остальных? Как она называется?

— Это просто звезда, ее название мне неведомо.

— Но, если не считать Компаньонов, эта звезда ближе всех к Альфе. Она всего в парсеке отсюда.

— Как ты сказал? — спросила Хироко. — Я этого не понимаю.

— Может быть, это звезда, вокруг которой обращается Земля?

Хироко посмотрела на звезду со слабым проблеском интереса.

— Не знаю. Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь это говорил.

— А вы не думаете, что это возможно?

— Откуда мне знать? Никто не знает, где Земля… Я должна теперь тебя покинуть. Завтра мне выходить на работу на полях, я не увижусь с тобой до пляжного фестиваля. Сразу после ленча мы все там увидимся. Да? Да?

— Обязательно, Хироко.

Она резко повернулась и ушла, почти убежала в темноту. Тревиц посмотрел ей вслед, потом вместе со всеми вошел в тускло освещенный домик.

— Можете ли вы сказать, Блисс, — спросил Тревиц, — лгала ли она, что не знает о Земле?

Блисс покачала головой.

— Не думаю. Она страшно нервничала, чего я не замечала до окончания концерта. Она стала нервничать до того, как вы стали обсуждать с ней звезды.

— Выходит, из-за того, что она подарила свою флейту?

— Может быть. Не могу сказать. — Блисс повернулась к Фоллом. — Тебе пора ложиться, детка. Сходи в пристройку, воспользуйся унитазом, потом вымой руки, лицо и зубы, после этого ляжешь спать.

— Я хочу поиграть на флейте, Блисс.

— Только недолго и тихо-тихо. Поняла, Фоллом? И перестанешь сразу, как я скажу.

— Да, Блисс.

Они остались втроем, Блисс на единственном стуле, Тревиц и Пелорат каждый на своей койке.

— Есть ли смысл, — спросила Блисс, — задерживаться на этой планете?

Тревиц пожал плечами.

— Мы еще не расспросили о Земле в связи со старинными инструментами. И может быть, мы здесь еще что-нибудь узнаем. Надо бы дождаться рыболовной флотилии. Может, рыбаки знают что-нибудь, чего не знают домоседы.

— Я думаю, — сказала Блисс, — это маловероятно. Вы уверены, что вас не удерживают здесь черные очи Хироко?

— Не понимаю, — сердито ответил Тревиц, — какое вам дело, Блисс, до моих намерений? Почему вы присваиваете себе право морально осуждать меня?

— Мне нет дела до вашей морали. Я беспокоюсь за нашу экспедицию. Вы собираетесь найти Землю, чтобы решить, правилен ли ваш выбор в пользу Геи. Вы убеждены, что Земля обращается вокруг той звезды, которую показывали Хироко. И вы утверждаете, что нужно задержаться на Альфе, чтобы получить какую-либо информацию о Земле. По-видимому, на Альфе нет такой информации. Я не хочу, чтобы мы задерживались здесь только для того, чтобы вы развлекались с Хироко.

— Может быть, мы улетим. Дайте мне подумать, — сказал Тревиц. — Не беспокойтесь, Хироко не повлияет на мое решение.

— Мне тоже кажется, что нам следует лететь дальше на Землю, — сказал Пелорат, — хотя бы для того, чтобы выяснить, радиоактивна ли она. Я не вижу смысла ждать.

— Уверены ли вы, Янов, что на ваше решение не влияют черные очи Блисс? — с некоторым сарказмом спросил Тревиц. Но тут же добавил: — Нет-нет, беру свои слова назад. Я просто пошутил. И все-таки Альфа — очаровательная планета. Вне зависимости от Хироко. И может быть, при некоторых обстоятельствах я бы мог оставаться здесь до бесконечности… Вам не кажется, Блисс, что Альфа не укладывается в вашу теорию насчет изолятов?

— Это каким образом?

— Вы утверждаете, что с течением времени любая изолированная планета становится опасной и враждебной.

— Даже Компореллон, — спокойно сказала Блисс, — который находится в значительной степени в стороне от потока галактической жизни, хотя и является теоретически Ассоциированной Державой Федерации Сообщества.

— Но не Альфа. Эта планета полностью изолирована, но видите ли вы здесь недружелюбие? Они нас кормят, одевают, дали крышу над головой, устраивают в нашу честь фестивали, умоляют остаться подольше. В чем можно их упрекнуть?

— Очевидно, ни в чем. Хироко даже подарила вам свое тело.

— Какое вам дело, Блисс? — Тревиц рассердился. — Ничего она мне не дарила. Мы подарили себя друг другу. Наслаждение было взаимным.

— Пожалуйста, Блисс, — сказал Пелорат, — Голан совершенно прав. Не надо вмешиваться в его частные дела.

— Пока они нам не мешают, — непреклонно ответила Блисс.

— Говорю вам, не мешают. Мы задержимся ненадолго, только для поиска еще какой-нибудь информации.

— Все равно я не доверяю изолятам, — сказала Блисс, — даже когда они приносят дары.

Тревиц поднял руки.

— Принять решение, а потом подогнать под него доказательства. Как это похоже на…

— Не говорите так, — зловеще сказала Блисс. — Я не женщина. Я Гея. И беспокоюсь не я, а Гея.

— Нет причин для…

В этот момент кто-то поскребся у дверного проема.

Тревиц замер.

— Что это? — тихо сказал он.

Блисс пожала плечами.

— Откиньте занавес и посмотрите. Ведь это вы нам рассказываете, что на этой планете нет опасностей.

Тревиц медлил, пока за занавесом не послышался голос:

— Пожалуйста! Это я.

Голос принадлежал Хироко.

Тревиц распахнул занавес. Хироко быстро скользнула в дом, по ее щекам текли слезы.

— Закройте, — выдохнула она.

— Что случилось? — спросила Блисс.

Хироко схватила Тревица за руку.

— Я не могла остаться в стороне. Я пыталась, но не выдержала. Улетай! И вы все улетайте. Скорее! Заберите с собой девочку. Уведите корабль. Скорее. Пока темно.

— Но почему? -спросил Тревиц.

— Потому что иначе ты умрешь. И вы все.

Трое инопланетян застыли в изумлении. Потом Тревиц произнес:

— Вы хотите сказать, что ваши люди нас убьют?

Хироко продолжала плакать.

— Ты уже на пути к смерти, досточтимый Тревиц. И другие с тобой… Давным-давно наши ученые создали вирус, безвредный для нас, но смертельный для инопланетян. У нас был создан иммунитет. — Она погладила Тревица по руке. — Ты заражен.

— Как?

— Когда мы с тобой наслаждались. Это один из путей.

— Но я чувствую себя совершенно здоровым, — возразил Тревиц.

— Вирус еще не активирован. Его активируют, когда вернется рыболовная флотилия. По нашим законам решение должны принимать все, даже мужчины. Но все заведомо решат, что это должно быть сделано. Поэтому мы и удерживаем вас здесь до того времени, еще два дня. Улетайте сейчас, пока темно и никто ничего не подозревает.