Наталья Лакедемонская - Восьмая Планета
Как и подозревала Ярослава, находиться в родном коттедже было невыносимо. Дом был полон воспоминаний. Яся долго бродила, как неприкаянная, по комнатам, не находя себе место. От расстройства пропал аппетит. Последней каплей стала одна неожиданная находка в спальне; белый футляр с кольцом, подаренным Александром. Ярослава заплакала и, взяв коробочку в руки, отправилась на задний двор. Ночь была теплая и тихая. Девушка прилегла в шезлонг и постепенно задремала.
Яся спала чутко и проснулась от звука шагов. Девушка открыла глаза и увидела, как какой-то мужчина подошел и сел на соседний шезлонг. На секунду ей показалось, что это Александр. Ярослава резко привстала.
Но стоило сознанию стряхнуть с себя остатки сна, как девушка увидела перед собой Герарда.
Мужчина сидел рядом, опустив голову, и смотрел под ноги.
– Привет, – сонно сказала Яся.
Мужчина обернулся. И в этот момент Ярослава увидела в его глазах такую боль, что сердце сжалось и похолодело.
– Что-то случилось? – испуганно спросила девушка.
Мужчина отрицательно покачал головой и отвернулся. Для того, чтобы понять, насколько ему плохо, не нужны были слова, да их и не хватило бы. Ярослава догадывалась о причинах. После разговора с Тринидат она много нового узнала о мужчине, и ей было очень жаль причинять ему страдания. Девушка пересела на шезлонг к мужчине и, уютно примостившись рядом, положила голову ему на плечо.
– Это какая-то болезнь, бредовое наваждение, с которым я никак не могу совладать. Всю жизнь я принадлежал только себе. Все было четко и подконтрольно. Я не искал любви, семьи и женщины. У меня была служба, которой я хотел посвятить всю свою жизнь. Любовь всегда казалась мне гормональным сбоем, сопровождаемым временным помутнением рассудка, – со вздохом сказал мужчина.
– Мне жаль, – прошептала Ярослава.
– А мне нет. Если бы я умер, так никого и не полюбив, то был бы несправедливо обделен. До встречи с тобой мой мир состоял из металла; холодного и гладкого. Все было подчинено разуму и нерушимой логике. А потом я увидел твой танец с мечами. Это было потрясающе. Поначалу ты вызвала любопытство. Я кое-что разузнал, но это меня не успокоило. Мое любопытство только разгоралось. Когда оно стало настолько сильно, что я с трудом его сдерживал, мой мир содрогнулся. Ты превратилась в наваждение. Снилась мне, мерещилась в других женщинах. Я потерял покой. Моя жизнь поменялась. Все вокруг оставалось тем же, но от моего металлического мира ничего не осталось. Я словно заболел тобой. Здравый смысл подсказал мне то, что посоветовал бы любому мужчине. Нужно пригласить девушку на свидание. И я это сделал. Не могу передать словами, как глубоко ранил меня твой отказ. Ведь для меня это был не простой жест. Надменность и холодность, с которой ты ответила, потрясли меня. Я почти возненавидел тебя. Обида обжигала меня каждый раз, когда я видел тебя, и не остывала ни на градус. Я никогда в жизни не был так уязвлен, – мужчина замолчал.
Ярослава сидела тихо. Ее тронуло и поразило откровение Герарда. Девушке стало стыдно за свое прошлое поведение. Она и представить не могла, насколько бестактна и бесчувственна была.
– Все кончилось, когда ты умерла. Горе затопило меня так, что я едва вставал с утра на работу. Именно тогда я понял, как ошибался. Оказалось, что все не имеет смысла. Служба, доблесть, заслуги, все это пустое. Спокойный холод металла никогда не сравнится с обжигающей страстью влюбленности и бархатным теплом любви. Я смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Ты, словно торнадо, налетела на меня и опустошила. Тогда я, наконец, очистился от гнева и обиды. Не на кого больше было злиться. Ты была мертва. Семь дней, семь невероятно долгих дней я был один. Наконец-то один. Без этого болезненного наваждения под названием Ярослава. И, казалось бы, надо радоваться, а я словно умер вместе с тобой. Мир стал черно-белым, еда утратила вкус, я перестал грустить и радоваться. Я стал камнем. Когда поступило сообщение о том, что тебя везут обратно на Милитари, у меня первый раз в жизни подскочило давление. Никогда не забуду этот момент; в ушах звенит, сердце выпрыгивает, голова кружится, ноги подкашиваются. Думаю, вот она старость, – усмехнувшись, сказал Герард.
Ярослава тоже улыбнулась.
– Тебе всего тридцать два, – возмутилась девушка.
– Я тогда все тебе простил. Главное, чтобы ты жила и была счастлива. Мне достаточно просто знать, что ты где-то есть. А видеть тебя каждый день у себя на заднем дворе и жить под одной крышей – ни с чем не сравнимое удовольствие. Готовишь ты, конечно, не очень, но одно то, что это приготовила ты, добавляет блюду сто очков, – пошутил Герард.
Ярослава смутилась.
– Единственное, чего я никак не могу побороть, это ненависть к Шумному. И дело даже не в том, что он заставил меня несколько часов корчиться от боли после подстроенной аварии и не в том, что забил меня до полусмерти на глазах у подчиненных, а за то, что отнял единственного человека, который стал для меня всем.
Герард посмотрел на Ярославу, и глаза его светились таким неистовым блеском, что хотелось не отрываться от них никогда.
– Я люблю тебя, Ярослава. И у меня нет сил отпустить тебя. Пока ты жива, ты всегда со мной. Когда в следующий раз надумаешь рисковать своей жизнью, вспомни о том, что ты рискуешь сразу двумя, – с чувством сказал Герард.
Ярослава погладила мужчину по щеке и поцеловала. Герард обхватил ее мускулистой рукой и, притянув, сильно обнял. Так они просидели около часа. Потом мужчина отвел Ярославу к автолету и отвез к себе в коттедж. В эту ночь Ярослава впервые не стала запираться. Что-то переменилось в ней. Этот жест не был приглашением, просто теперь она доверяла Герарду.
C того вечера между Герардом и Ярославой зародилась дружба, грозящая перерасти в нечто большее. Ярослава все реже вспоминала об Александре и все чаще радовалась общению с Герардом. По Милитари поползли слухи о том, что добровольно-принудительные отношения руководителя с самой красивой наемницей планеты переросли в роман.
Глава 3
– Наконец-то нам дали достойное задание, – начал инструктаж Бред.
У коллег загорелись глаза.
– На Р-33 обнаружены василиски. Восемь особей, из которых два молодых самца, пять дам и один… – командир сделал паузу, – Взрослый самец.
В ангаре поднялся шум.
– Ну, наконец-то, – послышался возглас Джиро.
– Я уже мхом покрылся от этих кротов, да стрептусов, – разминая руки, сказал Зефф.
– Альфа, сегодня без лихачеств. Стоишь рядом с Крепышом и даже не пикаешь. Это твои первые реальные василиски, стой в стороне и мотай на ус, – строго сказал Бред.