Алексей Быков - Обитаемая. Восхождение в рай

Выстрел, другой и съехавшая по стене, теряющая сознание Катя увидела, как майор зашипел, поднялся, зажимая плечо. Катю качнуло, желудок подступил к горлу. Пол стукнул об оглохшую звенящую голову. Перед закрывающимися глазами проплыла смазанная картинка развороченного лица над черным кителем на полу и под неясные покачивания меркнущего пола девушка увидела опустившуюся на колени девочку с серебристым полосатым котом. Успел подумать, - лекарства, - и тонкая рука мертвой хваткой вцепилась в планшет. Мир потемнел.

XI

Сознание возвращалось медленно, ворочая в тумане густой пеленой, отдавало звоном в ушах, давящей болью в виске, впившимися в тело ремнями.

-Я в кресле? - мелькнула мысль.

Над ухом детский шепот застучал медным гонгом:

-Катя. Ой-ей! Катя очнулась!

Девушка поморщилась от звенящей боли. Перед глазами трясущееся бронированное лобовое текло в светящейся через защитный экран желтой пелене плазмы. Осторожно скосила глаза. Сбоку майор - прожженный рукав на плече набряк от густой крови.

-Ой-ей! Мы успели, успели Катя. Там еще, еще, в шлюпках! - затараторила девочка и, повизгивая, сзади обняла ее за шею. Боль стрельнула в виски и все поглотила тьма.

Сколько она была в забытьи, Катя не знала. Тело ныло, что давно лежит на песке. Боль в бедре - о маленьком камушке, под щекой какая-то ткань. Глаза открывать не хотелось, и без того хватало давящей, пульсирующей боли, отдающей в затылок. Вокруг вяло шуршали. Тошнотворно пахнуло едой, и Катя застонала, осторожно коснулась лба.

-Она проснулась, - зашептал ребенок и Катя услышала шуршащие мелкими камешками шаги. Что-то холодное легло на лоб, и девушка застонала от минутного облегчения. Открыла глаза, и взгляд уперся в каменистый потолок, нашарил трясущуюся мелкой дрожью девочку. Катя пошарила рукой по угловатым камушкам.

-Ой-ей, - зашептал ребенок, - да здесь он, здесь. - Аня протянула планшет. - Видишь, как новенький.

Рука потянулась, но девочка выставила вперед пальчик:

-А.а.а. Тебе нельзя шевелиться. - Аня обернулась и помахала кому-то вдаль, к выходу из пещеры. - Кирилл, Мариса! Она очнулась! - Гонг неосторожного вопля ударил в виски. Картинка перед глазами поплыла.

-Я...

-Лежи, лежи, - зашептал чей-то голос. - Не переживай, нам пришлось разделиться.

-Ммм...

-Ч.ч.ч. Мы сели, все хорошо, не шевелись пока - рано. - Чью то руки аккуратно уложили дернувшуюся голову.

-А где?.. Анатоли... - Кате показалось, что пульсирующая боль начала вырываться за пределы черепа, пульс бил молотом.

-Ч.ч. Где-то. Мы разделились, но он с Митяей и Владиком тоже сел. - Суда по голосу, Мариса улыбнулась, - и Лестер с ними. Все хорошо. Отдохни.

Катя закрыла глаза, спасаясь от слепящего света из входа в пещеру, и под убаюкивающее завывание ветра постепенно провалилась в сон.

Краешка сознания коснулся шорох. Тихий, крадущийся. Катя очнулась и испуганно приподнялась на локте. Боль в висках тут же корявой дубиной пресекла порыв подняться. Все, что осталось - осторожно огляделась во тьме, одними глазами.

Шорох повторился. Шуршащая галька приближалась, а к выходу проскользнул легкий ветерок. Катя напрягла зрение и на фоне тьмы уловила черный силуэт ребенка.

-Ой-ей! Вот тебе! - силуэт дернулся и яркая вспышка тактического маячка выгрызла из тьмы вставшего на дыбы белого, покрытого густой шерстью...

-Козел? - подумалось Кате, и она что есть мочи взвыла, - Аня назад!

Майор, спросонья осознавая, что ребенок на линии огня, внутри пещеры и бьющий копытами трехрогий козел на входе одновременно сорвались к девочке. Аня присела, ладошка на ощупь нашарила угловатый камень и запустила в приближающегося зверя. Дикий вой сопроводил раскрывшиеся от ужаса зеленые глаза. Блеснувший на голове ряд рогов опустился. Вспышка парализатора...

XII

Аня со всего размаху запустила тяжеленный камень в непрошенного козла, отгоняя от спящих, от Кати, от собственного непонятного страха. С колотящимся у горла сердцем, топнула ножкой:

-Пшел вон!

Передние копыта цокнули о камень, рога опустились.

-Вон сказала! - с гувернантками дома это всегда проходило.

Белый мех дернулся и козел, выбивая искру, сорвался в галоп. Шаг, другой... Аня отступила, сглотнула, чувствуя, как вырывается из груди строчащее дробь сердце. И вспышка!

Под дикий, срывающийся на визг Катин вопль бездыханный козел, по инерции, налетел. Ломающий кости груди рог ударил вспышкой отчаянной, яростной боли. Отбросил на камни. И острый угол базальта вырвал угасающее сознание, погружая во тьму.

Пещера исчезла. Исчез козел.

-В... вон с.сказала... Почему темно? Шарик?

Аня затравленно обернулась. Попыталась ощупать себя. Не получилось. Трясущиеся в вязкой черноте руки промахнулись.

-Ка-ать?

Тьма расступилась тусклым молочным пятном.

В густой пелене не было никого. Ни такой знакомой, доброй Кати, ни странного майора. Даже, как оказалось, веселая и заботливая Мариса оставила ее. Но, оставил и страх. Просветлевший, клубящийся туман успокаивал, рисуя животных, облака, переливающиеся молочными всполохами реки, тонущие в дымке. Поля.

Аня огляделась, и попыталась шагнуть. Удивленно опустила взгляд - вместо ног клубящаяся молочно-белая пелена.

-Ну, здравствуй. - тихо сказал туман.

Аня завертела головой:

-Ка-ать?..

Клочок тумана впереди сгустился, и из-за него выглянуло любопытное молочно-белое лицо. Приветливо хихикнуло:

-Здравствуй, говорю.

-Ой-ей, здрасьте. А...а...

-Где ты?- хихикнул туман, окончательно превращаясь в молочную девочку-копию.

Аня неуверенно кивнула.

-Ты здесь.

-А-а-а, папа?

-Вон же. Разве не видишь? - молочная ручка ткнула вдаль, куда-то вниз и Аня присмотрелась. Напрягать зрение не потребовалось, как оказалось видеть в предрассветной тени тоже. Он склонился над Владиком и укрывает чем-то оранжевым.

-А... Козе-ел? Он же...

Молочная девочка хихикнула:

-Карзуф?

-Кто?

-Так его называли до вас. Он мертв.

-Ой-ей, кто?.. А я где?

-Ты спрашивала. Здесь. - Девочка оперлась об облачко и повела рукой. - Смотри же.

-Странно, - подумала Аня, - ой-ей, странно. - И потребовала, - я хочу к папе. Пожа-алуйста. - Шмыгнула носом.

-Полетели. - Девочка ухватила Аню за руку и потащила вниз. - Они тебя жлут.

-Ей-ей-ей! Погоди! А... А ты кто?

-Я-то? - Молочная копия обернулась, ехидно улыбаясь.

Эпилог

Анна пошевелилась. Поправила синий бархат платья и, смахнув слезу, взглянула через прозрачный экран. Стучащая зубами, трясущаяся Джордан из-за стекла сверлит недоверчивым взглядом. Сидит, опираясь обеими руками о холодный пол, держится из последних сил.