Эхо Безмолвия - Никита Минаков

Его лицо исказилось от страха, но он кивнул. В его взгляде читалось что-то похожее на решимость, смешанную с отчаянием.

— А ты? — он посмотрел на неё, как будто надеясь услышать, что она будет в безопасности. Его голос был почти мольбой.

Она не ответила. Вместо этого её фигура исчезла в темноте переулка, оставив Корешка одного. Её лёгкие шаги растворились в шуме города. Она двигалась, как призрак, сливаясь с тенями, и только ветер, задевавший её плащ, оставлял за ней след.

Корешок остался стоять, не решаясь двинуться с места. Ему казалось, что каждый шорох несёт за собой угрозу. Он не доверял городу, не доверял себе, а тем более тем, кого пришлось предать ради этой встречи. Но в его голове звучали слова Ласточки: «Ты должен исчезнуть». Он стиснул зубы, перевёл дух и направился в противоположную сторону, углубляясь в тёмные коридоры своего города, надеясь, что сможет ещё раз остаться незамеченным. Ему казалось, что стены шепчут, осуждая его за то, что он оказался слишком слабым.

Тем временем Ласточка двигалась к своей следующей точке — тайному проходу, который вёл к системе старых каналов. Она знала, что эти пути надёжны, но давно заброшены и полны опасностей. Каждый её шаг был точен, каждый вдох — выверен. Но она также знала, что на этот раз против неё будут те, кто не оставляет свидетелей.

Позади остались всполохи света, звуки шагов и шорохи, словно мир наблюдал за ней. Но Ласточка не позволяла страху овладеть собой. Она была тенью, и тени не знали сомнений.

Пробираясь через лабиринт подземных каналов, Ласточка замечала, как её острое чутьё и годы тренировок помогали избегать ловушек. Вода, текущая по неровным камням, отражала свет её фонарика, создавая причудливые тени на стенах. Где-то вдалеке раздавались глухие звуки, возможно, шаги. Она остановилась, чтобы вслушаться. Шум был слабым, но ритмичным. Это мог быть кто угодно: патрули Клариона или же другие отбросы, живущие в тени города.

Она проверила контейнер на поясе и вновь почувствовала его вес. Эта крошечная коробочка могла изменить всё — спасти жизни или стать причиной их уничтожения.

Тем временем, Корешок продирался через глухие улицы, уводя потенциальных преследователей от Ласточки. Его короткие ноги быстро несли его вдоль узких проходов, пока он не оказался в одном из заброшенных зданий на окраине. Задыхаясь, он прислонился к холодной стене, пытаясь привести в порядок мысли.

"Я сделал, что мог," — повторял он себе. Но часть его не могла избавиться от чувства вины. Он не мог позволить Ласточке идти на это одной.

В этот момент что-то мелькнуло за окном. Корешок быстро пригнулся, затаив дыхание. Через пыльное стекло он увидел фигуры в тёмной униформе. На их плечах были эмблемы Клариона. Они уже были близко.

Ласточка ускорила шаг. Пройти по пустым, давно не использовавшимся каналам было всегда рискованно, но другого пути не оставалось. Вдалеке послышались шаги — неразборчивые и приглушённые. Она останавливалась лишь на мгновение, когда сталкивалась с развилками лабиринта каналов. Её пальцы сжимали гладкий металл медальона, невидимый защитник в этом тёмном мире.

Шум шагов становился громче. Чужие голоса нараспев произносили команды, но она не могла разобрать их смысла. Ласточка свернула в сторону, замедляя дыхание, стараясь оставаться незаметной. Грязь скапливалась у её ног, обволакивая обувь. Стараясь не обращать на это внимания, она сосредоточилась на каждом звуке вокруг. Внезапно один голос прорвался из толпы:

— Быстрее. Нам нужно её перехватить.

Её сердце застыло. Ласточка замерла, вслушиваясь в каждое слово. Она знала этот голос — спокойный, холодный и властный. Голос тех, кто следил за ней. Тем временем Корешок сжался в углу здания, прячась от взглядов патрулей Клариона, скользящих вдоль переулков. Его пальцы нервно теребили края плаща, в глазах застыл страх.

— Там, у выхода, — прошептал один из шпионов, указывая в сторону каналов. — Она не сможет уйти.

Ласточка ощутила, как холодный пот пробежал по её спине. Но она не могла позволить себе страх. В голове проносились тысячи решений — быстрых, как её дыхание. Слабая лампочка тускло освещала тёмные стены. Время приближалось к концу. Она двигалась тише, стараясь избегать резких звуков.

Прошли минуты, пока она, запыхавшись, не добралась до старого туннеля, ведущего к небольшой, но скрытой двери. За дверью ждала надежда — выход на поверхность, где она могла бы встретиться с союзниками и передать данные. Но каждый шаг казался ей ловушкой.

Вдруг звук шагов стал отчётливее. Слова нараспев усилились. Тени, кажущиеся знакомыми, замелькали впереди. Ласточка остановилась у двери, её пальцы мягко коснулись замка. Быстро и профессионально, она начала кодировать цепочку действий, которой научилась много лет назад. Секунда за секундой она должна была открыть дверь без единого щелчка, который мог бы выдать её присутствие.

Корешок прислушивался, находясь в укрытии. Каждое движение патрулей словно напоминание о прошлом. Он вспомнил глаза Ласточки, её спокойствие и решимость. Он чувствовал её силу, но также понимал, что этот мир жесток, и даже самая мудрая тень могла стать жертвой, если не умело сражаться.

— Они идут сюда! — прошептал кто-то из тени, и тень стала ближе.

Корешок сжал зубы. Его пальцы потеряли привычное спокойствие. Он поднялся и бросился к краю окна, скользнув вниз по старому водостоку. Город над ним не дремал. Его улицы оживали в темноте, отражая свет голографических вывесок. Вздохнув глубоко, он побежал по улице, стараясь отвлечь внимание патрулей от Ласточки.

Ласточка справилась с замком. Медленно и бесшумно дверь открылась, и она скользнула внутрь. В тусклом свете пробивалась сила её движения, готовая к любому столкновению. Корешок оказался внизу, на улице, идущей вдоль каналов. Его глаза ловили каждый отражённый свет, и напряжение чувствовалось на каждом шаге.

Шёпот патрулей продолжал преследовать её. Звук их шагов становился всё ближе. Но Ласточка знала, что оставаться на месте — значило обречь себя на смерть. Её тело напряглось, готовое к прыжку.

Корешок приближался к центру города. Его ноги мелькали между фонарями, отражая тени зданий на стены. Он думал о каждом шаге, который мог привести его к спасению Ласточки, или к собственному плену.

— Не останавливайся, — шептала она сама себе, словно уверяя в своём пути. Её голос звучал так тихо, что в мире подземелья никто не услышал бы его. Она была тенью, исчезающей из виду,