Борис Иванов - Участник поисков
— Теперь — о мастере Стуке...
Клавдий почесал в затылке.
— Кажется, это какой-то здешний шоумен? — припомнил Ким.
— Шоумен, это слабо сказано, господин Агент. Стук если и не король шоу-бизнеса в наших краях, то уж один из князей — точно. Личность, что и говорить, колоритнейшая. Только бизнес у него темный. Очень даже темный...
Ким вопросительно глянул на Клавдия.
— Понимаете, мастер... Я немного разбираюсь в таких вещах. Мой старший крутится в этом... в этом всем. Шоу-бизнес в нашей галактической глуши прост: вовремя закупаешь в Метрополии или на Океании очередную партию видео или программ к виртуалке, перезаключаешь договора с рекламодателями и крутишь всю эту потеху по Ти-Ви, в концертных залах и салонах ровно столько, чтобы получить с дела максимальный навар. Затем цикл повторяется по новой. Все просто до идиотизма. Более того, умникам такими делами заниматься противопоказано. Королями тут ходят вовсе не те, кто выдумает в этой комбинации из трех пальцев что-то новое и оригинальное, а тот, у кого локти лучше работают или крыша покруче. Не та крыша, что едет, а та, которая...
— Понятно, — вздохнул Ким. — Но ведь у вас тут процветает с десяток киностудий. В одном Нью-Чепеле — до полудюжины театров...
— Не путайте попрошайничество с бизнесом, господин Агент, — усмехнулся Клавдий. — Потому что и опера, и балет, и драма, и цирк — все это хозяйство влачит здесь свое существование на деньги спонсоров. Или — на худой конец — на дотации от Сети.
Ким никак не мог привыкнуть к тому, что привычное слово «сеть», во всем мире означающее всемирную или локальную информационную систему, здесь, в Бэ-Ка, является синонимом слова «правительство». А тому, что у нормальных людей называется «сеть», здесь соответствовало архаическое «интернет».
— А что до студий, — продолжил Клавдий, — так их спонсируют федерального масштаба киногиганты. Наши студии для них — «кузница кадров», как говорили в старину. Стоит какому-нибудь режиссеру, сценаристу или еще кому-то из этой братии сотворить что-либо путное — только его и видели. Будет ишачить за большие деньги где-нибудь в периферийном филиале «Метро-Голдвин» или «Юнайтед Артисте». Таких всегда умеют убедить, что лучше быть последним в городе, чем первым в деревне...
Мохо вздохнул. Должно быть, за вздохом этим стояло что-то личное — скорее всего, связанное с судьбой того самого старшего сына, которого он только что помянул.
— Так вот, — вернулся он к теме разговора, — о Стуке. С ним все поперек такой логики. Объявился он всего-то лет пять-шесть назад и принялся вербовать направо и налево андроидов и второсортных артистишек. Притом за такие деньги, которые платят разве что в Океании вполне приличным спе-циалистам.
— Ведь андроидам не... — начал было Ким.
И махнул рукой — не к чему было забивать себе голову тысяча сто первым способом объехать запрет на коммерческую деятельность для андроидов. Безусловно, формально андроиды занимались в заведениях Стука чистой воды самодеятельностью.
Клавдий понимающе кивнул и продолжил:
— Театры Рыжей Бороды — это у Стука прозвище такое — недаром окрестили «подземными». Он арендовал бывшие бомбоубежища во всех больших городах Колонии. А это целые подземные города. Их еще при Империи понастроили немало. А к концу Эпохи Изоляции, когда правили сепаратисты, на рытье этих проклятых нор мобилизовали все взрослое население городов. Готовились оказать сопротивление Федеральному Космофлоту. Глупость, конечно. Зато складскими помещениями Колония оказалась обеспечена с избытком. И мастеру Стуку хватило места под студии и залы. Откуда на все это взялись капиталы — бог весть. Точно такая же тайна, как и то, откуда взялся сам Рыжая Борода.
— И он умудряется получать от своих театров большие доходы? — скептически поинтересовался Ким.
— Какое там!
Мохо только рукой махнул.
— Правда, за билеты на свои спектакли Мастер берет деньги просто фантастические. Ну так ведь миллионеров у нас хотя и хватает, но все-таки не так, чтобы очень... По крайней мере, не столько, чтобы прокормить всю ораву, которая толпится вокруг Рыжей Бороды.
— Он должен быть очень хорошо раскручен в средствах информации... Реклама у него должна быть неслабой. Странно, что я первый раз слышу об этом типе.
— Ровным счетом ничего странного. Это у Рыжей Бороды стиль такой. Реклама через тайну. Через россказни. Слухи. Недомолвки. Секреты. Мало кто видел Мастера в лицо. Он никогда не появляется на экранах. Не дает интервью. Не подпускает к себе фотографов. И знаете, Агент, этот дешевый трюк работает лучше, чем любой телевизионный пиар. Даже я, хотя никогда в глазане видел Рыжую Бороду, все-таки отстегнул от своих кровных порядочную сумму, чтобы посмотреть, что же там делается — на Подземной сцене.
— Ну и? — вопросительно глянул на него Ким.
— Да ничего особенного и не делалось — примитивные бегалки-стрелялки. Я даже не понял, за что же я заплатил денежки. Но вот что я понял хорошо — так это то, что все это только прикрытие. Прикрытие для какой-то странной и — чует мое сердце — грязной затеи... Ну и бог с ним! Хватит нам о Стуке разглагольствовать. Одно скажу — не торопитесь вы с ним связываться. Темная личность. Темная... И зачем ему Орри понадобился, сказать трудно. Может, продать кому-то хотел.
— Больше? — поинтересовался Ким.
— Ну уж нет! Люди пана на людей Стука волками смотрят. Когда и где кошка между ними пробежала — бог весть, но слухи были, что волыновские мафиози пару раз Подземные Театры громили.
Клавдий откашлялся, скупыми движениями расставил на столе сбившиеся было в кучку стаканы и снова пустил в ход свою флягу. Ким поразился ее вместимости.
— Теперь самое время и о пане пару слов сказать, — крякнул Мохо. — Но сначала по второй пропустим. Поехали!
Поехал Ким на этот раз с большой осторожностью. Но тут же убедился, что поглощать творения Клавдия маленькими глотками — занятие, достойное только изощренных мазохистов и, мысленно осенив себя крестным знамением, добил свою дозу крепчайшего пойла одним глотком.
— Закусывать все же надо, — заметил, вытирая выступившие слезы, Алекс. — Ты, Агент, давай пошарь там под лежанкой, может, черти эти не все сожрали.
Ким пошарил и вытащил на свет божий очередную металлопластиковую банку. Некоторое время все трое мудрили с чекой самоподогрева и другой — самовскрытия банки. Минуту-другую тишину, царящую в хижине, нарушало только чавканье трех пар челюстей. Банка опустела в мгновение ока.
— Так вот, пан Волына, — провозгласил Клавдий, — бандит бандитом и к тайнам никаким не причастен, так что, по логике вещей, ему наш Орри как телеге пятое колесо. Значит, что?!