Журнал «Если» - Журнал «Если» 2010 №12

Затем повернулась к дисплею и впервые по-настоящему увидела кольца.

Вскоре они расплылись, и она поняла, что плачет. От изумления.

— Как они прекрасны.

— Мы живем в потрясающей Вселенной, — сказал Дэвид.

— Да… наверное, иногда это так. — Она вдруг поняла, что опять смотрит ему в глаза… и что ей не хочется отводить взгляд… и что она все ближе к нему, ближе…

И тут сработал сигнал тревоги — невдалеке от корабля что-то появилось. Нашира изумленно уставилась на экран:

— Что? Там… к нам подходит корабль! Он только что прошел сквозь Ось! Мы спасены!

— Что ж, они как раз вовремя, — прокомментировал Райньян. — Еда на этом корабле не привела меня в восторг.

Нашира заметила в его голосе нечто большее, чем обычную невежественность. И повернулась к нему:

— Кто эти «они»?

— О, всего лишь мои друзья. Если честно, мои деловые партнеры. Они прилетели, чтобы подстраховать мою заявку.

Нашира встала:

— Твою заявку?

Он ухмыльнулся и показал на восхитительное зрелище за бортом:

— Добро пожаловать к Кольцам Райньяна. Я собираюсь подарить их сети, превратив в федеральный парк, чтобы вся сеть могла ими любоваться!

— Ты… ты!.. Когда, черт побери, ты?.. И как?..

— О, я связался с ними еще несколько часов назад! Пока ты сканировала систему. Квантилопы тогда были в полном порядке. Надеюсь, я там ничего не сломал.

— Сволочь! — Она прижала его к переборке. — Ты прокрался на мой корабль, и у тебя хватило наглости опередить мою заявку?!

— Предпочитаю расценивать свой поступок как спасение твоей жизни. А это — и я уверен, что ты согласишься, — гораздо более щедрый поступок, нежели позволить тебе сделать заявку на Кольца. И после такого подарка, как Кольца, весь Райсос будет мне завидовать, когда наступит сезон подведения итогов!

— Спас меня? Ты ведь не мог знать, что мы окажемся в опасности, когда выходил на связь!

— Намерение не имеет значения, — проговорил он с блаженной улыбкой Будды, проглотившего канарейку. — Смысл кроется в самом подарке.

— Поломка криобака сейчас расследуется, — сообщил им Векреди после возвращения на станцию 3742. — Естественно, надежность системы связи через квантилоп имеет для нас наивысший приоритет. Но я надеюсь, что это происшествие заставило вас уяснить, мистер Ламачча: разведывательные задания очень опасны сами по себе. Если вы продолжите ваши исследования в том же духе, руководство Оси не будет нести ответственность за последствия. Вы меня поняли, сэр?

— Да, спасибо, — подтвердил Дэвид. — Ваш переводчик работает хорошо.

Векреди удовлетворенно кивнул и вперевалочку вышел. Едва он оказался за пределами слышимости, Нашира ткнула Дэвида в плечо:

— Ну что, дошло наконец-то, малыш? С переводом или без, но это была угроза. Криобак не мог просто взять и сломаться. Это был саботаж.

— Ты точно знаешь? — не поверил Дэвид.

— Доказать не могу, но знаю. Досперы хотели, чтобы я испортила твои приборы, но я отказалась. Поэтому они кого-то заставили устроить диверсию на моем корабле.

— Но зачем им было это делать?

— Потому что они не хотят потерять монополию на межзвездные путешествия! Если ты продолжишь копать, Дэвид, они и дальше будут пытаться тебя остановить.

— Господи… — пробормотал он. И улыбнулся. — Так это здорово!

— Здорово, что они попытались нас убить?

— Ты что, не поняла, Нашира? Тысячи видов разумных существ изучали Ось, и ничего не нашли. И если досперхаги боятся того, что я делаю… значит, они наверняка думают: у него есть шанс. Шанс, что люди — незначительные, отсталые люди — могут предложить Галактике то, что не может никто иной.

— А ты понимаешь, что это значит?

— Это значит, — задумчиво произнес Райньян, — что ответ, может быть, все-таки существует. Ответ, который досперхаги скрывают. Выходит, не исключено, что ты вовсе не сумасшедший.

— Даже больше, — подхватил Дэвид. — Это значит…

Нашира вздохнула. Ей не понравилось, что она начала понимать логику его мышления.

— Это значит, что ты не можешь сдаться сейчас. Что ты и дальше станешь пытаться доказать Галактике, на что способно человечество.

— Правильно. — Он пожал плечами. Может быть, я перестану исследовать переходы сквозь Ось — во всяком случае, исследовать открыто. Я не настолько тупой. — Он подмигнул. — Но должны быть и другие вещи, которые люди могут предложить Галактике. И я намерен их отыскать, сколько бы времени на это ни ушло. Подобно тому, как ты обязательно когда-нибудь отыщешь другое особое место, сколько бы времени на это ни ушло.

— И подобно тому, — продолжил Райньян, — как я отыщу способ разделить чудеса сосиринского секса с Наширой, сколько бы…

— Не дождешься, Златовлас, — бросила в ответ Нашира и снова повернулась к Дэвиду. — Ты наживешь себе кучу разных проблем.

— Тогда очень хорошо, что Райньян будет со мной и поможет их решить.

— Повторю: ты наживешь себе кучу проблем.

Она снова вздохнула, зная, что ей придется опекать парнишку, пока тот не наберется опыта в этой большой и жестокой Галактике. Хотя бы потому, что она не могла без содрогания представить, что случится с репутацией человечества, если пустить в свободное плавание Дэвида и Райньяна.

Но может быть, подумалось ей, когда она любовалась глазами Дэвида и его заразительной улыбкой, у нее есть и парочка других причин волноваться о том, что с ним станет. Наверное, он напомнил ей, что испытываешь, когда за кого-то волнуешься.

Поэтому ей придется быть рядом с ним, пока она не поймет, что с ним сделать — или поблагодарить, или отомстить.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

© Christopher L.Bennett. The Hub of the Matter. 2010. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2010 году.

Голова была похожа на старый мяч для регби. Или, если пренебречь размером, на высушенный финик.

Чейт А озадаченно посмотрел по сторонам.

От горизонта до горизонта простиралась плоская, иссушенная солнцем равнина. Клочья желтой, пожухлой травы да невысокие кустики с иголками вместо листьев не в счет. Спрятаться среди этой убогой растительности могли разве что ящерицы да карфанги — мелкие, но до безумия дерзкие зверьки, помимо отъявленной храбрости отличавшиеся еще и патологической агрессивностью. Чейт лишился трех пар отличных мокасин из кожзама, разодранных в клочья карфангами, пока он спал.