Сергей Буркатовский - Война 2020. Первая космическая

— Итак, дамы и господа, ваши заключения. Док? — Взгляд психолога был исполнен сочувствия. Возможно — чисто профессионального. А может, и нет. Ладно. Это его тачка дерьма. Его собственная.

— Меня несколько беспокоит психологическая готовность команды, за исключением, пожалуй, Гражински. Они верят, стараются верить, что действительно осуществляют спасательную операцию, — но морально им тяжело. Однако мальчики справятся. Они сделают это, без восторга, но сделают.

— Хорошо. На поверхности?

— Мистер Тоцци достаточно размягчен. Как сообщает доктор Понцо, он воспринял указание своего министра с внутренним облегчением. Он готов. К сожалению, мы упустили из вида фактор рассвета, который несколько снизил напряжение на базе, — но наш итальянский коллега смог вернуть объект в нужное нам состояние. Русский тоже показывает ожидаемые реакции. Если эта операция нужна — я говорю «да».

— Она нужна. Джессика?

— Да. Мы способны удержать их вне связи на необходимое время. Четыре часа у нас точно есть. К тому же, при необходимости, мы можем вообще уничтожить их спутник…

— Пока не надо. Постараемся сработать по мягкому варианту. Алекс?

— Общественное мнение полностью готово. Уровень потенциального одобрения акции в Штатах — семьдесят девять процентов, в Европе — семьдесят три. Мы запустили вторую волну роликов. Как новых, якобы со станции, с ножом, так и «грузинских». В Италии прошла демонстрация с требованием отдать Третьякова под суд. Мать Мистера Пицца дала три интервью. Жаль, что мы не можем высадить взвод хороших парней прямо на русской базе и разнести все к чертям. Боюсь, нам даже придется объяснять, почему мы не можем этого сделать. Да под это дело можно будет выбить у конгресса деньги хоть на «Звезду Смерти»! И на корпус спейсмарин с болтерами в придачу! Черт, да наших ребят будут носить на руках, как Нила и Базза. Они станут героями.

— Оптимистично. Надеюсь, все так и будет. Арчи?

— Экстренное заседание парламента Италии прошло в соответствии с планом. Ответ Госдепартамента на официальный правительственный запрос от министра Кальдеролли будет опубликован через сорок пять минут, то есть через полчаса после открытия люков там, наверху. Они все равно работают круглосуточно из-за заварухи в Европе, так что очередной пресс-релиз в неурочный час никого не насторожит. Кроме того, в пресс-релизе в основном общие слова, так что русские воспримут его только в качестве игры на нервах. Сразу посте окончания активной фазы будет дано официальное разъяснение.

— Предполагаемая реакция общеевропейских институтов?

— Если оптимизм Алекса оправдается, то на фоне калининградских событий европейцы проглотят это без особого возражения. Зондаж показал это со всей определенностью. Пока они не хотят поддерживать нас, но в случае удачи они примут ситуацию так, как есть, — тем более что мы сразу же дадим им альтернативу.

— Хорошо. Итак, вовне все в порядке. Теперь — главное. Кевин? — Толстый, таких не берут в астронавты, Кевин производил впечатление старого, опытного полицейского. Каковым он, впрочем, и был раньше.

— Парни проинструктированы. «Орион» — в норме, неисправности и следы саботажа не обнаружены. Не удалось проинспектировать «Союз» — из-за очередной протечки трубы в каюте миссис Гайки она провела ночь в капсуле. Это не позволило проверить пункт пять-один, — все обеспокоенно уткнулись в планшеты, — однако благодаря этой же трубе удалось проверить личные вещи объекта. Ничего настораживающего не обнаружено. Майк проинструктирован насчет непроверенного пункта. Сначала плотная блокировка, при необходимости — использование тазера. Но лучше бы без этого. Затем — изоляция.

— Хорошо. Твое заключение?

— Они справятся. Можно начинать.

Рон оглядел взглядом собравшихся. Возможно, следовало сказать что-нибудь соответствующее моменту. Но зачем? Он обернулся к селектору.

— Канал к «Ориону», Марта… Отлично. Майк? Доброй ночи. Или, вернее, доброе утро.

08:45 мск

Москва

Район метро «Щелковская»

— А?!

— Вставайте, майор! Вас ждут великие дела! Кофе на кухне, еда — там же. Но-но! Р-р-руки от попы! Я как та Баба-яга. Сначала — накормить, а там — посмотрим. Тем более что у тебя есть еще два часа.

Виктор сел, с хрустом потянулся. Свесил ноги на пол, прикрывая краем одеяла то, что было между ними и вполне ничего себе торсом. Ох…

Алла замерла. Виктор с некоторым недоумением оглянулся. Она мотнула головой.

— Что такое? — улыбка, но неуверенная.

— Этого я не видела… Говорила же мне мама, что мужчину за одну ночь узнать невозможно — нужно как минимум еще и утро. — Шутку пришлось срочно рожать, в муках, — хотя ночью в перерывах они сыпались из нее сами. Как и из него.

— Ты про шрам? Было бы странно, если бы увидела — в любви и на войне русский офицер спину не показывает.

Алла прыснула. Ей-то пришлось показать все — они попробовали так, и так, и еще вот эдак Нет, обнимая его, она чувствовала под пальцами что-то — но осмыслить сил не было, хватало иных осязательных ощущений.

— Тебя сбили?

— Сбили? О да!!! — Он выпятил челюсть, выпучил глаза, принял уморительно-героическую позу. — Их было пятнадцать, а мы — вдвоем с ведомым! Я воткнул форсаж…

Он сделал несколько жестов руками, показывая, как именно он воткнул форсаж и, главное, кому. При этом, что характерно, заходя со стороны солнца и оттесняя ее к дивану. Она легонько ткнула его пальцем в грудь, притормаживая:

— А на самом деле?

— А на самом деле, — он помрачнел, — старый самолет с дважды продленным ресурсом. Отказ управления. Катапультировался неудачно, смещение позвонков. Три месяца в госпитале, две операции и пендель с летной работы.

— Так какого… — она неожиданно для себя взбесилась, — ты отмороженных на всю голову баб на руках таскаешь?!

— Для тренировки. Фактически — доктор прописал. — Он закинул руки за голову, присел-встал, присел-встал. Ой, мамочки… Шрам сразу порозовел, мышцы ходили ходуном под кожей. Нет, такого зрелища долго она не выдержит.

— Господин майор. — Лед в голосе, почти натуральный. — Если в программу вашей зарядки входят еще и упражнения лежа — смею заметить, что ваша дама может предложить вам расширенный комплекс. Но только после кофе.

— Ыть! — Он ухватил ее, зашвырнул поперек загривка на плечи, животом прямо на тот самый шрам, и снова присел и встал — вместе с ее полусотней кило. Ну, ладно, пятьюдесятью четырьмя. Такого с ней не проделывал еще никто. Ее мотало вверх-вниз, это было восхитительно…