Колония [V] (СИ) - Губарев Алексей

— Светлана Анатольевна, я с ним! — словно сквозь туман, заглушающий звуки, раздался за спиной голос Дмитрия. — Жека, подожди, на моем скутере поедем, так быстрее!

— Ребята! — только и смогла растерянно произнести учитель.

На улице оглушающе выла воздушная сирена, а купол над головой уже налился синевой — признак того, что генераторы работают на полную мощность. Неужели полномасштабное вторжение сергианцев⁈ То, чего больше всего боялся каждый колонист. Но почему я ничего не почувствовал?

— Жека, ты куда⁈ — прямо над ухом раздался голос Захарьева. Друг ухватил меня за плечо: — Садись сзади, я поведу!

Скутер у друга хоть и старый, ещё из первых, привезённых с прародины, но надежный. Мы с Дмитрием полгода собирали этот древний двуцикл из старых запчастей, а некоторые детали пришлось вытачивать самим. Теперь такого транспорта ни у кого нет, разве что в музее…

Генератор засвистел, накачивая энергию в роторный двигатель, но товарищ не стал дожидаться, и выжал сцепление. Свист перешёл в визг, но техника справилась, и мы плавно двинулись к выезду со школьного двора, медленно набирая скорость.

Захарыч, едва вывел скутер на трассу, тут же выкрутил регулятор скорости до упора, и мы начали разгон. Только мне всё казалось, что едем слишком медленно, и не успеваем.

— Срежем прямо по стадиону! — словно читая мои мысли, крикнул через правое плечо друг. — Через десять минут будем на месте!

Десять? От этой цифры защемило сердце. Надеюсь, мы успеем…

Ещё издали, когда до музея оставалось около километра, я понял, что всё очень плохо. Множество столбов черного дыма говорило о том, что на месте «Надежды» пылает пожар. Странно, там де сплошной металл, гореть нечему. Может у сергианцев появилось новое вооружение, отличное от их энергетических пушек.

Да плевать, сейчас главное — мои родные! Выжили? Там наверное сейчас настоящий ад. Пекло.

Первый кордон милиции мы проскочили, потому что никто не ожидал, что кто-то выскочит на мопеде из ворот, ведущих на стадион. А вот на втором наш заезд закончился. Единственная дорога оказалась перекрыта броневиками. Неудивительно, ведь дальше начиналось свободное пространство, не защищённое куполом.

— Всё, приехали! — крикнул Дмитрий, останавливаясь. Но тут же добавил: — Странно, что они стоят бортами поперёк дороги. Словно не врага встречают, а блокируют выезд!

— Эй! Вы как здесь оказались⁈ — с черной городской брони на асфальт спрыгнул здоровенный боец в черном же камуфляже. Ого, да это же из комендатуры, к тому же целый капитан. Считай старший офицер, если сравнивать с общевойсковыми званиями.

— Товарищ капитан, у меня там родители, сестрёнка! — соскочив с мопеда, я двинулся навстречу воину.

— Не у тебя одного, парень. — как-то глухо произнес офицер, и его глаза налились такой яростью, что я сразу понял — всё плохо.

— Дайте хотя бы посмотреть. — мой голос невольно дрогнул.

— А не на что смотреть, парень. Нет больше «Надежды». Осталась лишь месть.

— Товарищ капитан. — мне не хотелось верить в услышанное. — Хочу увидеть это. Все равно же прорвусь, не здесь, так через парковую зону.

— Зудилов, покажи юноше, что осталось от музея и прилегающего парка! — крикнул капитан, повернувшись к бронетранспортёру. При этом он неуловимым движением умудрился ухватить меня за запястье, видимо для того, чтобы я не наделал глупостей.

— Командир, велено не пускать гражданских, пока спасатели не осмотрят всё. — раздался грубый мужской бас, усиленный динамиками, и над боевой машиной показалась головная часть мехбота.

— У него в «Надежде» все родные были. — голос капитана стал холоден, словно лёд. — Просто поднимется на броню, посмотрит.

Взобравшись по высокому, в полтора метра, колесу, я с помощью скоб подтянулся выше, и наконец оказался на крыше бронетранспортера. В другое время стал бы разглядывать боевую машину, но сейчас мой взор устремился в даль, на то место, откуда поднимались чёрные дымы…

Десятки огромных воронок, превративших красивейшее на Пятой колонии место в подобие отвала при угольном карьере. Ни асфальтированных дорожек, ни вечно цветущих клумб, ни «Надежды». Мертвая, чадящая едким дымом земля.

— Это не сергианцы, парень. — раздалось за моей спиной. Повернувшись, я увидел капитана и Диму, стоявшего правее, у самой орудийной башни.

— Тогда кто? — почти в голос произнесли мы с другом.

— Те, от кого мы так долго ждали вестей. Земляне. Они оказались коварнее, чем наш исконный враг.

Дорогу назад я помнил смутно. Вроде нас остановили на первом кардоне, но быстро отпустили, узнав, кто мы такие. Затем мы приехали ко мне домой, и мои последние надежды на то, что родные живы, почти исчезли. Там было пусто. Не раздавался смех сестрёнки, не было маминого — как прошёл день, сынок? Отец не позвал к дяде на выходные, отметить по-мужски сдачу экзамена. Тишина…

— Идем со мной. — приказным тоном произнёс Дмитрий. — Побудешь у нас, пока твой брат не объявится. Нельзя тебе сейчас оставаться одному.

Всё ещё не веря в произошедшее, я послушно двинулся за другом. На улице взглянул вверх. Небо по-прежнему было затянуто энергощитом. Мозг машинально отметил — долго держится, больше часа уже. Такого не было на моей памяти.

Захарьев жил рядом, на соседней улице. В отличие от меня, у Димы не было братьев или сестёр, так как его родители сами ещё были молоды.

— Мам, Жека поживёт у нас, хорошо? — с порога заявил друг. — Пока его брат не объявится.

— Дима. — из зала выскочила мать Захарьева. Худенькая, миниатюрная. И как у такой маленькой женщины родился столь крупный сын? Он же сейчас уже вдвое больше неё. — Ты… Вы где пропадали? Со школы звонила Светлана Анатольевна, сказала, вы поехали туда, к «Надежде». Что там?

— У нас больше нет парка и музея. — ответил Дмитрий. — Там все погибли.

— Господи! — женщина прижала ладони к лицу. Взглянула на меня. — Ох! Женя, там же… Боже мой!

— Мама! — строго произнёс младший Захарьев. — Что говорят по инфовизору?

— Говорят, чтобы все оставались под защитой купола до особого распоряжения. — ответила мать Димы. — Ох, вы же голодные! Проходите скорее на кухню! Ну, не стойте, живее!

Сидя за столом в небольшой, тесной комнатке, я силой запихивал в себя ложку за ложкой горячий суп, совершенно не чувствуя его вкуса. В голове вертелась лишь одна мысль — они живы! И сейчас раз за разом звонят на коммуникатор, который остался в школе. Экзамен, у нас у всех собрали средства связи…

— Жека, ты это, хлебом заедай — пробормотал Дима, сидевший напротив. Он уже съел свою порцию, и сейчас пил чай из здоровенной, поллитровой кружки. — И вообще, не спеши думать самое плохое. Нужно подождать.

— Ох! — раздался испуганный голос хозяйки квартиры. — Война!

Дмитрий, а следом и я вскочили из-за стола, и поспешили в зал. Там, с плоского экрана инфовизора на нас смотрел комендант города, генерал-полковник Марков. Лицо его было злым, взгляд мрачным, полным решимости. А из динамиков звучал хриплый, надорванный голос:

— Братья и сёстры. Много лет мы ждали хоть какой-то весточки с прародины, с планеты Земля. И дождались. Только вместо приветствия, земляне атаковали нас. Подло, коварно, ударив по самому незащищенному месту. Во время нашего общего праздника… Атака была совершена с высокой орбиты, из бортовых орудий космического корабля. Сергианцы так не поступают, и потому мы оказались не готовы.

Марков прервался, чтобы сделать несколько глотков из стакана. Затем продолжил:

— «Надежда» полностью уничтожена. По нашим подсчетам погибло более трехсот наших граждан, почти половина из них — маленькие дети. И после этого нам выдвинули ультиматум — не оказывать сопротивление, сложить оружие и подчиниться представителю корпорации «Ворлд Ордер». Я, как полноправный представитель Совета Пятой колонии сообщаю вам принятое решение. Это война! С этого момента объявляется всеобщая мобилизация. Военнообязанным явиться в пункты приписки с военными билетами. Добровольцы, для вас в детских садах, школах, университетах, дворцах культуры с завтрашнего утра будут работать отборочные комиссии. Объявлен комендантский час. За территорию защитного купола выход без специального разрешения запрещён.