Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ

Почему они чувствуют себя достаточно сильными и могущественными, чтобы так обращаться с членом Совета Терминуса?

Не замешана ли здесь Земля? Не работает ли сила, которая так эффективно скрывает планету-прародину даже от великих менталистов Второго Сообщества, не допуская поиска Земли? Может быть, Земля всеведуща? Всемогуща?

Тревиц покачал головой. Это путь к паранойе. Нельзя же во всем обвинять Землю. Объяснять ее влиянием каждую странность в чьем-нибудь поведении, каждый поворот событий. Если он начнет так думать, он заведомо обречет себя на поражение.

Он почувствовал, что вездеход тормозит, и мгновенно вернулся к реальности. Он осознал, что ни разу не взглянул на город, пока они ехали. Теперь он спохватился и посмотрел в окно. Здания были низкими, но на холодной планете большая часть построек должна была располагаться под поверхностью.

Он не увидел никаких признаков осветительных устройств, что вроде бы противоречило человеческой природе.

Кое-где шли редкие прохожие, хорошо укутанные. Но большинство людей, вероятно, тоже находились под поверхностью планеты.

Такси остановилось перед приземистым широким зданием, выстроенным в низине, дна которой Тревицу не было видно. Время шло, а такси оставалось неподвижным, как и его водитель. Высокая шапка водителя почти касалась крыши вездехода.

Тревиц мимолетно подумал: как водителю удается входить и выходить, не сбивая при этом шапку с головы, а потом сказал, изображая гнев чванливого официального лица:

— Что же дальше, водитель?

Компореллонский вариант прозрачной силовой перегородки между местами водителя и пассажиров отнюдь не выглядел примитивным. Звуки через перегородку проходили, но Тревиц был совершенно уверен, что материальные объекты с умеренной энергией не прошли бы.

— Кто-нибудь придет за вами, — сказал водитель. — Сидите спокойно, не нервничайте.

Не успел он договорить, как показались люди, медленно и плавно поднимающиеся из низины, в которой стояло здание. Сначала в поле зрения попали три головы, а потом остальная часть тела. Очевидно, они поднимались на чем-то вроде эскалатора, но с вездехода этого не было видно.

Когда эти трое приблизились, открылась пассажирская дверца, и внутрь ворвался поток холодного воздуха.

Застегнув пальто до шеи, Тревиц вышел. Пелорат и Блисс последовали за ним. Блисс с явной неохотой.

Трое компореллонцев казались бесформенными в теплой одежде, (возможно, с электроподогревом, презрительно подумал Тревиц). На Терминусе одежда с электроподогревом была непопулярна. А в тот единственный раз, когда он взял напрокат такое пальто, оказавшись зимой на соседней с Анакреоном планете, он обнаружил, что пальто имеет тенденцию постепенно нагреваться, так что, когда Тревиц осознал, что ему жарко, он уже успел основательно вспотеть.

Компореллонцы приблизились, и стало видно, что они вооружены. Они этого и не скрывали. Совсем наоборот. У каждого поверх пальто был прикреплен бластер в кобуре.

Один из них, встав перед Тревицем, отрывисто сказал: "Простите, член Совета" — и грубым движением распахнул его пальто. Ищущие руки быстро ощупали бока, спину, грудь и бедра Тревица. Затем встряхнули и ощупали его пальто. Тревица это так ошеломило, что он осознал, что подвергся обыску, только после того, как все было кончено.

Пелорат, опустив голову и скривив рот, претерпел такое же унижение от рук второго компореллонца.

Третий подошел к Блисс. Но она не стала дожидаться прикосновений чужих рук. Она заранее знала, что ей предстоит. Поэтому она сорвала с себя пальто и стояла в легкой одежде под пронизывающим ветром. Голос ее прозвучал холодно, под стать погоде:

— Вы видите, я не вооружена.

Это и в самом деле было видно. Компореллонец потряс ее пальто, как будто мог определить по весу, не спрятано ли в нем оружие — возможно, и вправду мог, — и отошел.

Блисс снова закуталась в пальто. Тревиц посмотрел на нее с восхищением. Он знал, что она чувствительна к холоду, но она не позволила себе ни малейшей дрожи, пока стояла на ветру в тонкой блузке и легких брюках. (Затем он подумал, что она, возможно, могла при необходимости черпать тепло от Геи.)

Один из компореллонцев сделал приглашающий жест и прошел вперед, двое других пристроились сзади. Двое прохожих на улице даже не обернулись посмотреть, что происходит. Не то они привыкли к таким зрелищам, не то, что казалось более вероятным, спешили скорее добраться до теплого помещения.

Теперь стало видно, что поднимались компореллонцы по движущемуся пандусу. Все шестеро спустились через шлюзовое устройство, почти такое же сложное, как на космическом корабле, — несомненно, чтобы удержать не воздух, а тепло.

А после шлюза они сразу оказались внутри огромного здания.

У Тревица было такое чувство, будто он попал на представление исторической гипердрамы. Существовало совсем немного наборов определенных декораций или, как знать, возможно, одна единственная декорация, которую использовали все постановщики, чтобы показать великий город-планету Трантор в его расцвете.

Огромные пространства, деловито спешащие пешеходы, маленькие автомобильчики. мчащиеся по специально отведенным для них дорожкам.

Тревиц посмотрел вверх, почти ожидая увидеть аэротакси, уносящиеся в неясные дали, но их не оказалось. Собственно, когда прошло первоначальное удивление, стало видно, что помещение гораздо меньше тех, что были на Транторе. Это все-таки было одно здание, а не часть комплекса, простиравшегося непрерывно на тысячи километров во всех направлениях.

Отличалась и цветовая гамма. В гипердрамах Трантор всегда изображался немыслимо пестрым и одежды людей были (если бы их действительно носили) неудобны и нелепы. Обычно этим приемом пользовались, для того, чтобы подчеркнуть разложение Империи, и в особенности Трантора, — обязательная для нынешнего времени трактовка.

Компореллон являл собой полную противоположность разложению уже тем, что придерживался гаммы цветов, отмеченной Пелоратом в космопорте.

Стены были серые, потолок белый, люди одеты в черное, серое и белое. Иногда встречались костюмы полностью черные, чаще полностью серые, ни одного полностью белого. Однако фасоны были разные — свидетельство того, что люди стремились подчеркнуть индивидуальность если не цветом, то хоть чем-нибудь.

Лица людей либо ничего не выражали, либо были мрачными. Женщины носили короткие волосы, мужчины — подлиннее, заплетенные сзади в короткие косички. Никто ни на кого не глядел, проходя мимо. Все излучали целеустремленность, как будто каждый был поглощен конкретным делом и больше ничем не интересовался. Одевались мужчины и женщины одинаково, различались только длиной волос, шириной бедер да небольшими выпуклостями груди.