Фредерик Пол - Восход Чёрной Звезды

Вместе с Многолицым в лаборатории находилось четверо обыкновенных людей, двое из них — янки, что Кастора приятно удивило. Спутники профессора внимательно прислушивались к невнятице, которую, как всегда, нес профессор. Похоже, они научились не обращать внимания на вторичные голоса, вычленять из неразберихи, в которую неизбежно превращалась речь Фунга из-за постоянной внутренней борьбы индивидуальностей, инструкции и указания своего шефа.

Кастор подобным мастерством не владел. Когда на него упал взгляд Многолицего, он невольно попятился. Фунг Босьен был не только уродом, он был стар. Лицо его избороздили морщины: кожу на руках покрыли коричневатые пятна, голос (голоса?) надтреснуто дрожал. Даже сквозь миазмы обезьяньих и прочих клеток Кастор уловил неприятный затхлый запах. Запах старости, дряхлости. Кастору не раз приходилось видеть стариков — янки. Но древний китаец-хань — для Северной Америки — это большая редкость. Почему этот старик, как остальные, не вернулся на Материк доживать последние годы?

— Кто такой? — спросил профессор, и Кастор, проведя языком по пересохшим губам, ответил:

— Я — Кастор, Мелкинс Кастор. Вы за мной посылали. Помните, вы видели меня в зале суда?

Все голоса попытались ответить одновременно:

— Какого суда?.. ТОГО САМОГО, ЧЕРТ ПОДЕРИ! АЛИСИЯ НАС ПОТАЩИЛА… Я никого не тащила, я хотела только… Ага, помню, — сказал один из голосов, самый уверенный. — Вы из деревни, коллектив «Небесное Зернышко»… КАКОЕ ЗЕРНЫШКО?.. пожалуйста… ЗАТКНИТЕСЬ… мне хотелось с вами… погодите.

Профессор отвернулся, голоса продолжали бормотать. Потом Многолицый снова посмотрел на Кастора и сказал уже другим голосом:

— Это я, — сказал он. — Поттер Алисия. Вы хорошо знаете деревню?

— Всю жизнь в ней прожил.

— Тогда… СЛУШАЙТЕ, КОНЧАЙТЕ… заткнись!.. тогда вы, возможно, знаете девочку по имени Грутенбарт Мария?

— Марию? Еще бы! Но она уже взрослая. Она моя жена.

После чего последовала невнятная перепалка персонажей, населявших череп Многолицего, продолжавшаяся секунд тридцать, а затем лицо его перестало дергаться, на нем появилось выражение наполовину радостное, наполовину умоляющее. Профессор сказал:

— Я ее мама!

Городская квартира инспектора Цзунг на поверку оказалась еще роскошнее, чем прибрежный домик, и более обжитой. Во-первых, целых пять комнат. Зачем нормальному человеку пять комнат? Этого Кастор не мог себе представить, но скромная горничная-янки, которая впустила его в квартиру, заверила Кастора, что все эти апартаменты — исключительно для Цзунг Делилы. И, конечно, «гостей». Кроме Кастора гостей в этот вечер не наблюдалось поблизости. Как и самой Цзунг Делилы, потому что, как объяснила горничная, она задержалась на службе, но к ужину обязательно приедет.

Делила приехала даже раньше обещанного. Бесшумно подкравшись за спиной Кастора, который восхищенно рассматривал вторую, дополнительную спальню, со всеми шкафчиками, встроенными в стены, умывальником и экраном, — спальня была просторнее, чем квартира Кастора и Марии вместе взятая, — и поинтересовалась:

— Нравится? — Она улыбнулась, когда Кастор, вздрогнув, обернулся к ней лицом. — Можешь ее занять… по крайней мере, у тебя будет место для вещей. — Кастор, застигнутый врасплох, невольно толкнул Делилу, но она, кажется, не рассердилась. Он рассыпался в извинениях, но хозяйка остановила его, покачав головой.

— Просьба самого Фунг Босьена — это честь для меня… и удовольствие тоже, я думаю, — добавила она, открыто глядя прямо в глаза Кастору. — Располагайся, чувствуй себя как дома… Мне нужно принять душ, переодеться перед ужином… впрочем, как я вижу, ты уже вполне освоился.

Тихие гудки экрана дважды прерывали ужин. Дважды Делила удалялась в соседнюю комнату, чтобы ответить на звонок. После второго она вернулась к столу мрачная.

— Можешь больше не тревожиться о судьбе старика из «Жемчужной Реки», — сообщила она. — Он покончил самоубийством, в камере.

— Ох! — выдохнул Кастор. Ему и в голову не приходило, что даже осужденный может самостоятельно распорядиться своей жизнью. — Это печально.

— Да, Кастор, печально. Он был достойным человеком, — тихо сказала Делила.

Кастор помолчал, вспоминая старика. Почему инспектора полиции вдруг взволновала смерть преступника? А потом Кастор напрочь забыл о старом фермере из «Жемчужной Реки» потому что события сегодняшнего дня были куда интереснее — и день еще не кончился! Делила молча ковыряла еду, позволив Кастору поупражняться в красноречии. Потом, когда горничная собрала посуду, и, вложив ее в моечную машину, удалилась, они пересели на впечатляющих размеров диван, устроились поудобнее друг против друга; инспектор Цзунг раскурила свою лакированную трубочку, а Кастор продолжал болтать. Он был рад такому случаю, потому что у него накопилась куча новостей и обо всем нужно было рассказать.

— Кажется, Многолицему я понравился, — похвалился он. — Он даже спросил, не соглашусь ли я с ним поработать. Как ты считаешь? Неплохая идея, по-моему, хотя работать с таким уродом, как Многолицый — удовольствие ниже… что?

Губы Делилы тронула улыбка, но лишь чуть-чуть.

— Только не с «Многолицым», — поправила она, — а с Фунгом Босьеном, высшим партийным работником. А словечко «урод» тебе лучше позабыть, совсем.

— О, дьявол! — пренебрежительно бросил Кастор. — К чему формальности, Делила! — Улыбку затянуло ледяной корочкой, и он испуганно решил, что перегнул слегка палку. — Да, ты права, конечно, — поспешно добавил он. — К власти человек обязан относиться с уважением. Но, все-таки, я ему пришелся по вкусу, честное слово! Одной из его составляющих, по крайней мере. Как ты считаешь, я могу с ним сработаться? Завтра утром назначена встреча. Ты подвезешь меня к университету?

— Конечно, — сказала Делила, пристально глядя на него.

Но разговаривать с ним — тяжкий труд! Особенно, если он волнуется. Они все начинают говорить одновременно… а человек он вспыльчивый, как я понял… — Кастор хлопнул себя ладонью по лбу. — Чуть не забыл! Я просмотрел свое собственное личное дело. Оказывается, для работы в обсерватории образования у меня достаточно. Если бы Многолицый замолвил словечко…

— Зачем тебе обсерватория? Телескоп — всего лишь инструмент. Если бы ты хотел управлять фермой, ты ведь не стремился бы заменить плуг?

Кастор озадаченно заморгал.

— То есть?

— Если Фунг Босьен может тебе помочь с переводом в обсерваторию, он с такой же легкостью устроит тебя в университет.