Билл – герой Галактики. Фантастическая сага - Гарри Гаррисон

– Задница неумытая! – во весь голос проревел Сплин, отводя душу, и сорвал с себя китель. Температура достигла ста двадцати градусов и продолжала подниматься. – На мостике-то кондиционеры стоят, и куда, по-вашему, они отводят тепло? Да сюда! УААА-ЯАААА!

Два ряда предохранителей выстрелили одновременно, три предохранителя разорвались, как бомбы. В тот же миг под ногами отчетливо дрогнул пол.

– У нас большие неприятности! – закричал Тэмбо. – Если уж не выдержало статическое поле, то корабль в любой момент может раздавить в лепешку. А вот еще!..

Он кинулся к зажимам, выбросил сгоревший предохранитель и вставил на его место запасной.

Это был сущий ад. Предохранители рвались шрапнелью, рассекая воздух осколками керамической смерти. Сверкнула молния, вспыхнула дуга короткого замыкания между распределительным щитом и стальной палубой, и тут же раздался нечеловеческий (к счастью, короткий) вопль солдата, оказавшегося на ее пути. Густой дым клубился по полу, поднимаясь постепенно все выше, пока в конце концов полностью не затянул все вокруг. Билл выдернул из зажимов остатки перегоревшего предохранителя и прыгнул к стеллажу за запасным. Схватил девяностофунтовый цилиндр непослушными руками, повернулся, и тут Вселенная взорвалась…

Все оставшиеся предохранители сгорели одновременно, и воздух с треском разорвала ослепительная молния. В краткий, но, казалось, нескончаемый миг Билл увидел, как огонь прошил шеренгу солдат, расшвыривая их по сторонам и испепеляя, будто частички пыли в жадном пламени. Тэмбо зашатался и рухнул грудой обугленной плоти. Летящий кусок стали рассек предохранительного первого класса Сплина от шеи до паха, вывернув внутренности из чудовищной раны.

– Во дырища-то! – заорал Задница Браун и тут же дико взвизгнул, когда накатившийся огненный шар превратил его в почерневший огрызок.

По счастливой случайности, когда ударила волна огня, Билл держал перед собой массивный керамический цилиндр. Пламя лизнуло только руку, с внешней стороны прижимавшую предохранитель к груди, отбросило его к стеллажу и распластало на раскаленной палубе, а само буйствовало буквально в нескольких дюймах над его головой. Потом, так же внезапно, как началось, все стихло, и остались лишь дым, жар, смрад горелого мяса, разрушение и смерть, смерть, смерть. Билл с трудом дополз до люка, и это движение было единственным в мертвом, выжженном помещении.

На нижней палубе царила такая же жара, а воздух был так же лишен живительного кислорода, как и там, откуда ему удалось выбраться. Билл упорно двигался вперед, почти не сознавая, что ползет на израненных ногах и одной окровавленной руке. Другая висела плетью, изувеченная и почерневшая, и только благодаря благословенному шоку он не выл от невыносимой боли.

Он все полз и полз – через порог… в коридор… Здесь воздух был чище и значительно прохладнее; Билл привалился к стене, глубоко вдыхая спасительную свежесть. Отсек показался ему знакомым и в то же время незнакомым. Длинное узкое помещение с выгнутой стеной, из которой торчали казенники гигантских орудий… Ну конечно, батарея главного калибра! Это ее так старательно фотографировал чинджеровский шпион Усер. Теперь, правда, все выглядело иначе: потолок, покрытый вмятинами и трещинами, заметно приблизился к полу, словно снаружи по нему ударили чудовищным молотом. У ближайшего орудия в кресле наводчика скрючился какой-то солдат.

– Что произошло? – спросил Билл, трогая солдата за плечо. Артиллерист свалился с кресла, как сухой лист: он весил не больше нескольких фунтов. Пергаментное лицо сморщилось, словно во всем теле не осталось ни капли воды.

– Дегидратирующий луч! – ахнул Билл. – А я-то думал, что такое только в кино бывает!

Кресло казалось мягким и удобным, во всяком случае, привлекательнее покореженной стальной палубы. Билл занял освободившееся место и мутными глазами уставился на экран. По нему двигались маленькие разноцветные точки.

Прямо над экраном крупными буквами было напечатано: «Наши корабли зеленые, вражеские – красные. Не забывай, пойдешь под ТРИБУНАЛ!»

– Не забуду, – пробормотал Билл и начал заваливаться в кресле. Чтобы удержаться, он ухватился за какой-то рычаг, и на экране появился светящийся кружок с перекрестьем. Интересно! Билл навел кружок на зеленую точку, потом вспомнил что-то о трибунале. Тогда он еще раз пошевелил рычагом, и в кружке оказалась красная точка. На рычаге была какая-то красная кнопка, и Билл нажал ее, потому что такие кнопки прямо-таки созданы для того, чтобы их нажимать. Орудие издало тихое «пф-ф», и красная точка на экране погасла. Нет, неинтересно, решил Билл и выпустил рычаг.

– Ну и воинственный же придурок! – донесся слабый голос.

Билл нашел в себе силы оглянуться. За его спиной стоял тип с оборванными золотыми галунами.

– Я видел! – выдохнул он, покачнувшись. – До самой смерти не забуду! Воинственный придурок! Какие нервы! Неустрашимый! Вперед на врага, корабль не сдастся…

– Ты что плетешь? – прохрипел Билл.

– Герой! – воскликнул офицер и хлопнул его по плечу. Сознание и так еле-еле держалось в Билле; вспышка боли от этого хлопка переполнила чашу его терпения, и оно удалилось на покой. Билл отключился.

8

– Ну, будь паинькой и выпей обед, как подобает настоящему солдату…

Теплый голос проник в отвратительный кошмар, и Билл с радостью воспользовался предлогом, чтобы проснуться. С нечеловеческим усилием он разлепил веки. Смутная сперва картинка сфокусировалась, и на подносе появилась чашка. Поднос держала белая рука. Рука переходила в белое же предплечье, которое, в свою очередь, вырастало из белого халата. Халат распирала полноценная женская грудь. Зарычав как зверь, Билл отбросил поднос и кинулся на халат. Увы! Его левая рука покоилась в каком-то коконе и висела на растяжках, так что он, все еще издавая нечленораздельные звуки, только завертелся в постели, словно пришпиленный булавкой жук. Медсестра пронзительно взвизгнула и убежала.

– Приятно видеть тебя полным сил, – сказал врач и отработанным ударом зафиксировал Билла на месте, одновременно парализовав его правую руку приемом дзюдо – Сейчас я налью тебе обед, и ты его немедленно выпьешь, а потом мы разрешим тебе пообщаться с приятелями. Они дожидаются снаружи.

Рука начала слушаться, и Билл взял чашку.

– Какие приятели? Какое общение? Что вообще здесь происходит? – недоумевал он в промежутках между глотками.

Дверь открылась, и в палату вошли солдаты. Билл искал среди них привычные лица, но видел лишь бывших сварщиков и незнакомцев. Потом вспомнил.

– Задница Браун изжарился! – закричал он. – Тэмбо сварился! Сплина выпотрошило! В живых не осталось никого!

Он нырнул под одеяло и душераздирающе застонал.

– Не годится герою так себя вести, – укоризненно произнес врач, вытаскивая его на подушки и поправляя одеяло. – Ты герой, солдат! Твое мужество, находчивость, боевой дух и снайперская меткость спасли корабль. Защитные поля вышли из строя, машинное отделение было разрушено, артиллеристы перебиты,