Дэн Абнетт - Титаникус

Со скрежетом металла поршни сдвинулись, «Боевой пёс» резво повернулся и зашагал следом.

Убегая, подпрыгивая, перескакивая через обломки, уводя махину от Варко и жилого краулера, Грэм Гектон продолжал выкрикивать оскорбления через плечо шагающей за ним громадине. Время от времени он останавливался и стрелял — выстрелы хлопали по щитам, по огням кокпита, по панцирю.

— Давай, ты, ублюдок! Ты ж меня видишь? Видишь? Давай!

«Боевой пёс» ускорил шаг и начал настигать его, пробиваясь через разбитые машины.

— Сюда. Сюда. Вот он я. Ты что — тормоз? Вот он я, прямо тут!

«Боевой пёс» отозвался коротким возмущённым всплеском мусорного кода. Он наддал, отпинывая с дороги обломки.

Гектон остановился между горящим десятиколёсным грузовиком и смятым универсалом. Приставил к плечу карабин и поймал в прицел гигантскую махину, топающую к нему.

— А, наконец-то ты меня заметил! Молодец. Не спеши. Вот он я!

«Ох, Грэм. Ох, Грэм…»

Гектон прицелился в надвигающегося «Боевого пса» и надавил на спуск. Непрерывный поток лазерных разрядов пропорол воздух и забарабанил, отскакивая, по нижним пустотным щитам.

— Давай уже, ты, ублюдок! — заорал Гектон. — Чего ждёшь?

«Боевой пёс» ничего не ждал.

Его левая орудийная конечность изрыгнула единственный лазерный импульс и превратила Грэма Гектона в пар. Когда тошнотворный дым рассеялся, осталась лишь воронка и несколько дымящихся костей.

«Боевой пёс» задумчиво помедлил, щёлкая и стрекоча сам себе. Он ждал какого-нибудь движения.

Не заметив больше ничего, повернулся и зашагал вдоль долины на восток, вслед за своими кровожадными коллегами.

Краулер экзекутора, идущий впереди своего обширного эскорта, с грохотом вполз в Иеромиху, следуя за массированным наступлением Инвикты.

— Сейчас боевые действия направлены на запад, экзекутор? — спросила Этта.

— Слишком рано говорить, что мы обратили их в бегство, но весы клонятся в нашу сторону, мамзель, — ответил Крузиус. Он изучал дисплеи мостика. Повернувшись, Крузиус вызвал Лысенко:

— Полный вперёд, Лысенко. Махины нас перегоняют. Я этого не потерплю!

— Слушаюсь, экзекутор! — откликнулся тот.

Этта ощутила, как гул двигателя повысился на октаву.

— То, что мы видим — победа, сэр? — спросила она.

Крузиус улыбнулся ей своей бесподобной улыбкой.

— Несомненно.

Готч рядом с Эттой пробурчал что-то себе под нос.

— Вы чем-то хотели поделиться, майор? — спросил Крузиус.

— Вовсе нет, сэр, — ответил Готч.

— Мой телохранитель просто высказывает мне свои личные наблюдения, экзекутор, — сказала она.

— Я думаю, ваш телохранитель забыл о тонкой настройке модифицированных ушей, мамзель, — сказал Крузиус. Он замолчал, а затем воспроизвёл через аугмиттер чёткую запись голоса Готча: «Махинщики гоняются за собственными задницами по всему поселению!»

Этта метнула взгляд в Готча — майор стушевался.

— Мой телохранитель… — начала она.

Крузиус поднял руку:

— Нет нужды объяснять, Этта.

— Прошу меня простить, сэр, — угрюмо произнёс Готч.

— За что конкретно? — поинтересовался Крузиус.

— За то, что… сомневался в результативности ваших войск, сэр.

Крузиус почесал пальцем за правым ухом, нахмурившись.

— Я понял, — сказал он. — Я понял. Впечатление от этой войны определяется двумя несовместимыми элементами: общественным настроением и реальными выигрышем в боевых потерях. Не буду вас обманывать, Этта. И могу сказать: никогда не обманывал. Орест по-прежнему находится на грани. Инвикта добилась нескольких серьёзных побед… Подгоксовый Край, Ступени Титанов… но эта война ещё далека от завершения. Готч это понимает. Не так ли, майор?

— Думаю, да, сэр, — ответил Готч.

— Мы должны держать ульи довольными, Этта. Мы должны слать туда добрые вести. Добрые вести не всегда могут быть полной правдой.

— Я не так глупа, экзекутор, — ответила она. — Я понимаю, как работают связи с общественностью.

— Конечно. И данные, которые вы отсылаете лорду-губернатору, должны быть гораздо более горькими и точными, не так ли?

— Так.

— Я знаю, что так. Лорд-губернатор имеет право знать, как на самом деле идут дела.

— Вы перехватывали мои сообщения, экзекутор? — спросила Этта.

Крузиус прервался и улыбнулся:

— А вы хоть на секунду сомневались в обратном?

— Нет, — ответила она, улыбаясь вопреки своему возмущению.

Крузиус пожал плечами:

— Вот голые и беспристрастные факты. То, чего мы не говорим жителям ульев. Мы разбили врага у Подгоксового Края и в Иеромихе. Мы добились множественных убийств махин взамен малых потерь со своей стороны. Инвикта лишила их наступление движущей силы.

— Но?

— А должно быть это «но», Этта?

— Всегда, я считаю, экзекутор.

Крузиус кивнул.

— Но… они ведут свои войска вокруг Аргентума, и орбитальная слежка показывает, что их части лезут вокруг Гинекса и выше через рабочие поселения. Эта война стала равной, но она ещё не выиграна. Должен сказать, меня тревожат промахи орбитальной слежки. Не важно. К завтрашнему рассвету главный удар махин Инвикты будет нанесён по рабочим поселениям за Аргентумом. Милостью Императора, мы сокрушим там мощь врага.

— Что вас тревожит, экзекутор? — спросила Этта.

— Простите?

— Я спросила, экзекутор, что вас тревожит? Что там с орбитальной слежкой?

— Ничего серьёзного.

— И всё же, расскажите.

Крузиус заколебался.

— Флот испытывает проблемы слежения за поверхностью здесь и здесь. — Он указал районы на подсвеченном гололитическом столе.

— Западная проспекция? — спросила она.

— Мне сказали, что это остаточные явления после бури. Прошлой ночью там была большая буря.

— Да, над Астроблемой. Я сама следила за метеорологическим сканированием. Ну, а на северо-западе?

— Вторичный грозовой фронт, как полагает флот. Этот фронт на данный момент блокирует наше сканирование.

— Он существенен?

— Нет.

— Он природного свойства, экзекутор?

— Конечно. Должен быть. Поверьте мне, к рассвету мы выбьем из врага дух и обратим вспять.

— Где эти материалы были обнаружены? — спросил адепт сеньорус.

— Мой персонал наткнулся на них случайно, сэр, — ответил Файст. — При общем осмотре инкапсулированных данных мы…

— Помолчи, Файст, — велел Иган.

Файст умолк и стал дожидаться, пока адепт сеньорус закончит просмотр данных, которые проецировал перед ним гололит. Даже закончив, он не мог оторвать глаз от светящегося на проекции текста.