Мэтью Стовер - Star Wars: Уязвимая точка

– Я понял! - выдохнул Ник. - Пока он носит его с собой…

– Именно, - теперь я все время чувствовал Кара: не задумываясь, мог указать его позицию относительно себя. - Ословно колокольчик на ошейнике, что Депа смогла нацепить на абсолютно дикую лозную кошку,

– Ух ты. Нет, я серьезно, ух ты! Знаете, все слышат истории о том, как страшны джедаи. Но эти истории и вполовину не близки к действительности, - сказал он. - Ваше настоящее могущество никак не связано со световыми мечами или переносом предметов по воздуху силой разума… - Ник непонимающе покачал головой. - Это ведь неестественно: не просто дать избить себя, но и унизиться подобными образом, и смочь, например, отдать Кару световой меч…

– Подобные действия требуют определенной свободы разума. Когда эмоции не участвуют в принятии решений, ответы обычно становятся очевидными.

– И все равно это неестественно: Позвольте мне засвидетельствовать вам прямо здесь и сейчас свое невероятное восхищение…

– Когда я была ученицей Мейса, - задумчиво сказала Депа, - он часто говорил мне, что ничто в жизни джедая нельзя назвать естественным.

– Я думал, что вы, парни, течете как бы по течению, используете свои инстинкты и тому подобное…

– Разница, - ответил я, - заключается в самих инстинктах. Необученное существо, управляющее Силой, вполне может нести в себе столько же мощи, сколько и величайший дже-дай: посмотри на Кара, к примеру. Но без обучения они опираются на инстинкты, дарованные им природой. И в этом заключается один из основных парадоксов джедаев: «инстинкты», на которые мы опираемся, по сути своей не инстинктивны. Они благодаря активнейшим тренировкам заменили наши. природные. Именно поэтому джедаи должны начинать обучение в таком раннем возрасте. Чтобы заменить наши природные инстинкты: территориальность, эгоизм, гнев, страх и прочее - «инстинктами» джедаев: служением, ясностью, самоотверженностью и состраданием. Самому взрослому из принятых на обучение детей было девять. И по его поводу было немало споров. Споров, которые продолжались, позволю себе заметить, более десяти лет.

Жизнь джедая - это дисциплина, наложенная на природу. Как сама цивилизация, в своем корне, является дисциплиной,, наложенной на природные импульсы разумных существ.

Потому что мир не естественное состояние.

Мир - это дитя цивилизации. Миф о мирном дикаре является тем, чем является: мифом. Без цивилизации все сущее превращается в джунгли. Пойдите к своему мирному дикарю и сожгите его посевы, или убейте его стада, или сгоните его с охотничьих угодий. И вы узнаете, что мирным он оставаться уже не собирается. Не это ли самое произошло на Харуун-Кэле?

Джедаи не сражаются за мир. Это лишь лозунг, и он слишком общий, как и любой лозунг. Джедаи сражаются за цивилизацию, потому что лишь цивилизация соадоегмир. Мы боремся за справедливость потому, что справедливость является краеугольным камнем цивилизации: несправедливая цивилизация строится на песке. Она не переживет бури.

Мощь Кара идет от его природных инстинктов. Но эти же инстинкты управляют им так, как никогда не управляют дже-даем. Один-единственный джедай, отдавшийся своим природным желаниям мощи, уважения, превосходства или мести, может нанести практически неоценимый ущерб.

– Мейс, - Депо мягко прервала меня, - мы все еще говорим о Каре? Или уже о Дуку?

«Или, - молчаливо поинтересовался я, - о ней самой?» Я кашлянул и опустил голову, внезапно осознав, насколько же я измотан. Но я все же закончил мысль. Не столько ради

Ника, сколько ради Депы. И ради себя самого.

– Нашей единственной надеждой в борьбе против существ, управляемых инстинктами, является абсолютный и безусловный контроль над теми инстинктами, с которыми живем мы сами.

Ночь в джунглях. Скатки корунаев рассеяны по зарослям. Тихие голоса растворяются на фоне бормотания джунглей. Пахнет саморазогревающимися пищевыми пакетами и дымом от сделанных собственными руками сигар из листьев зеленого рашалло.

Мейс сидел на одолженной скатке в нескольких метрах от Депиной футлярной палатки, поставленной внутри заброшенного гнезда рускакков, под сплетенными ветвями зарослей тисселя. Пока Ник обрабатывал его раны, он наблюдал за призрачным силуэтом Депы, отбрасываемым на стену палатки светом захваченного светового стержня.

Когда свет погас, она исчезла, словно ее никогда там и не было.

Мягкое, мутное мерцание светящихся лоз заставляло Ника щуриться при изучении данных сканнера мед-пака.

– Так, похоже, с твоим внутренним кровотечением мы закончили, - сказал он. - Осталось еще сделать укол противовоспалительного, чтобы удержать под контролем сотрясение мозга…

Мейс наклонил голову набок, и Ник приставил инъекционный спрей к его сонной артерии. Мастер-дже-дай невидящим взором смотрел в ночь: он даже не почувствовал быстрый укол инъекции.

Он следил за своим световым мечом.

– Он не успокаивается, - произнес Мейс.

– Кто? Что?

– Вэстор. Он двигается. Кругами. Словно ранкор на привязи в пустыне.

– Тебя это удивляет?

– В общем, не особо. Он, вероятно, чувствует, что, хотя бой и был настоящим, мое признание поражения было фальшивым. И он не уверен в том, что ему следует по этому поводу предпринять.

Ник вернул инъекционный спрей на место.

– Если, конечно, ты не предпочитаешь проводить свое свободное время со мной и медпаком, я бы советовал тебе не заступать ему дорогу, - он поправил бактапластырь на ране от укуса. - Ты просто не поверишь, сколько же я здесь нашел различных видов смертельных бактерий. Я даже думать не хочу о том, что Кар ел незадолго до драки с тобой.

– То, что он ел, заботит меня гораздо меньше, - сказал Мейс, - чем то, что сейчас поедает его.

– Угадать несложно, - Ник кивнул в сторону палатки Депы. - Как она?

Мейс пожал плечами.

– Ты сам видел.

– Нет, я имею в виду всю эту фигню, связанную с темной стороной. То, о чем мы говорили с тобой перед тем, как я оставил тебя в аванпосте.

– Я… не могу точно сказать, - привычная хмурость Мейса лишь усилилась. - Мне бы хотелось сказать, что с ней все в порядке. Но то, что мне бы хотелось, имеет мало общего с тем, что есть. Она кажется… нестабильной.

– Ну ты знаешь, несколько месяцев посреди военных действий могут сотворить подобное с кем угодно.

– Вот этого я и боюсь.

Из личных дневников Мейса Винцу

Не зною, который сейчас час. За полночь, наверное. Еще несколько часов до рассвета. Точнее сказать не могу - часы в карманном компьютере постигла та же участь, что и скрытый передатчик.