Дэн Абнетт - Титаникус

— Конечно.

— Вы, очевидно, хотели сказать «Омниссия», модерати?

— Я хотел сказать то, что сказал. Они — одно, не так ли?

— Нет, — ответила она и уставилась на Тарсеса. Шутливая улыбка сползла у неё с лица. — Я разочарована, что вы из новых.

— Из кого?

— Новых. Это ваши личные взгляды, или все служители Легио Инвикта верят, что Омниссия и Бог-Император — одно и то же?

— Конечно, все, — ответил он.

— А, — сказала она.

— А ты нет? — спросил Тарсес. Он устал и не имел никакого желания вступать в словесную перепалку со всякими спесивыми и самоуверенными фамулюсами. Идеологический раскол прятался под поверхностью верований Культа Механикус многие века. Те адепты, кто был особенно обеспокоен его последствиями, иногда называли его Схизмой. В узких кругах некоторых из главных кузниц над этим вопросом ломали копья и головы советы магосов, но в повседневной, обычной жизни его чаще всего обходили стороной и считали делом личных убеждений. Общепринятым было считать, что Деус Механикус — Машинный Бог и Бог-Император Человечества — суть аспекты одного божества, от которого берут начало все машинные духи.

— Я — нет, — ответила Фейрика, словно наслаждаясь его раздражением. — Магосы кузницы Ореста приучены относиться к ним как к отдельным сущностям.

Тарсес пожал плечами:

— Я слышал, что некоторые молодые кузницы придерживаются этой философии, но союз Механикус и Империума зиждется на слепой вере в Бога-Императора.

— Возможно, — сказала она, — но он не мой бог.

Повисла долгая пауза.

— Что ж, благодарю, что поделилась своим мнением, фамулюс, — сказал Тарсес. — Вопрос: что-то ещё?

Она кивнула:

— Последняя часть. Мне нужно ваше подтверждение вот на этом.

Она отцепила от пояса инфопланшет и передала Тарсесу.

— Что это?

— Заказ на переоборудование «Виктрикс» в дополнение к тем работам, что уже производятся. Как модерати, вы должны его заверить.

Тарсес изучил планшет.

— Это заказ на установку новой системы ауспика.

— Да.

— В этом нет необходимости. Я уже объяснил Принцхорну.

— Принцепс считает, что необходимость есть, и настаивает на замене.

— Чёрт побери, это растянет график ремонта!

— Всего на два дня.

— У нас нет двух дней, — произнёс Тарсес. — Этот заказ — пустая трата времени.

— Вы так и скажете принцепсу? — спросила она. — Уверяю вас, пустой тратой времени будет только ваша задержка с подтверждением.

Тарсес нахмурился, затем выдвинул стило и расписался на планшете.

За Городом-губкой, за старым ульем Аргентум, на задымлённой равнине обогатительного пояса они обработали свои раны и попытались идти дальше. Пелена дыма от горящих скважин висела, словно жидкий туман, подсвеченный болезненно-жёлтым светом, и ядовито вздымалась всякий раз, как усиливался дождь или поднимался ветер. Они держались обочины Проспекторского шоссе, высматривая признаки жизни.

Но в грязном воздухе эхом разносились признаки смерти: гром и удары тяжёлых орудий, дребезжащий скрежет узлов махины, вспышки там и тут в маслянистом тумане. У них не было вокса, да они бы им и не воспользовались, даже если бы удалось вытащить его из горящих обломков «Главной стервы». Эфир трещал от зловещего мусорного кода врага.

Их осталось восемь. Варко, водитель-механик Саген и технопровидец — единственные, кто сумел выбраться из погребального костра «Главной стервы». Грэм Гектон с «Беспощадного» и один из его стрелков. Водитель и один из заряжающих «Огнехода». И ещё один технопровидец, чей разум был настолько травмирован, а одежда настолько обгорела, что они не смогли определить, из чьего экипажа он был. Гектон считал, что это мог быть «Разоритель», но наверняка сказать было невозможно. Технопровидец — кожа на нём в разных местах обгорела и облезла, глаза были пусты — отказывался отвечать на какие-либо вопросы, а Кодер не горел желанием попробовать подключиться к нему напрямую.

— Он сошёл с ума, капитан, — сказал Кодер. — Посмотрите на него. Если я подключусь туда, то потеряю разум.

— Ты его знаешь? — спросил Варко.

Кодер помотал головой.

Потерянный технопровидец плёлся вслед за маленьким отрядом, словно приблудная собака.

Варко не знал, уцелел ли кто-нибудь ещё из Гордой шестой бронетанковой. Вполне возможно, что другие экипажи могли покинуть свои танки или сбежать во время боя, но прошло уже четыре дня, а они никого не встретили. Махина методично перебила колонну Варко, а затем исчезла среди дымных берегов, словно расстроившись, что весёлое развлечение кончилось.

Первую ночь они провели сжавшись в дренажной трубе, а затем начали пробираться на восток. Варко с Гектоном пришли к согласию, что стоит попытаться вернуться обратно в улей. Припасов оказалось негусто: четыре фляжки с водой, одна аптечка и никакой еды. Варко и Гектон сберегли свои пистолеты, а заряжающий «Огнехода» Казань умудрился выдернуть из стойки лазкарабин, когда выскакивал из танка.

За первый день они прошли хороший кусок, прячась каждый раз, как грозные звуки битвы подкатывали слишком близко. На второй день они больше часа наблюдали, как имперское воздушное прикрытие долбило сектор к северо-востоку от них. На третий день, после двух часов хорошей ходьбы сразу после рассвета, путь на восток оказался непроходимым. Начался артиллерийский обстрел, уничтожая районы, лежащие впереди. Из-за плохой погоды было невозможно не только понять откуда и куда стреляют, но и даже какая из сторон конфликта ведёт обстрел. Они ждали, пригнув головы; отзвуки взрывов лупили по ним раз за разом. Сагену немого технопровидца в укрытие пришлось затаскивать.

Обстрел начал смещаться.

— Здесь оставаться нельзя, — сказал Варко.

Они побежали обратно, двигаясь на юг и запад через руины плавилен и огромных фабрик. За спиной продолжала греметь артподготовка. В желудках урчало, последние капли воды во флягах плескались с таким же пустым звуком. На ночь остановились в разбитом цехе, где полуобгорелые полотнища свисали с кровельных балок и раскачивались, словно рваные паруса. Снаружи темноту пронизывали вспышки — обстрел продолжался.

Варко проснулся глубоко ночью от тишины. Обстрел прекратился, и тьму заполнила жуткая пустота. Окоченевший, он оставил других досыпать на полу среди пыли и принялся исследовать цех. Нашёл водяную колонку, но со скрежетом открытый кран остался сух, а Варко порезал ладонь о ржавый металл. Со вздохом вытянул из набедренного кармана грязный платок, чтобы протереть порез. Из кармана что-то выпало и тихо звякнуло об пол.