Николай Андреев - За славой, маг!

- Аркар милостивый, так скоро все решат, что и нам пора вслед за убийцей-неудачником: напрягаем все силы, но ничего не можем довести до конца, - Андроник хмурился. Сложил пальцы лодочкой, перевёл взгляд на карту. Филофей последовал его примеру. Оба молчали очень долго, уйдя в собственные, безрадостные мысли.

Ириник внезапно забубнил себе под нос. За Филофеем часто водилась привычка мыслить вслух или разговаривать с самим собою. Неприятно, конечно, для тех, кто не привык к обществу этого "ночника". Однако зачастую это бывало полезным. Например, однажды на уроке сосед по парте попросил Ириника помочь. К сожалению, учитель услышал бормотание подсказывающего Филофея и кинулся к нему с не внушающими никаких хороших мыслей розгами.

- Это что такое, а, Филофей? - на лбу учителя забилась жилка.

- Да я сам с собою говорю, многомудрый, правда, - Ириник потупился. К счастью для него, учитель знал, что за его учеником водилась такая слабость, и розог удалось избежать.

Так и здесь: привычка Филофея на этот раз помогла.

- Рыбалку бы устроить и сети расставить, а потом, - громким шёпотом говорил Ириник.

- Ты что-то придумал, Филофей?

- Я просто подумал, иллюстрий, а почему бы не выманить каким-нибудь образом организаторов покушения? На что бы эти рыбки, спрятавшиеся под самым глубоким камнем в тихом, грязном омуте города?

Тут-то Ласкарий в очередной раз поднял голову вверх, прошептал губами: "Аркар, спасибо" - благодаря бога за то, что тот оставил Филофея в рядах виглы. Решение Ириника было просто и гениально.

- Филофей, а кто-нибудь называл тебя умнейшим человеком в мире? - спросил Андроник на радостях, уже создавая в голове наброски плана по "ловле" организаторов покушения на императора.

- Да, и очень часто, - Филофей вздохнул. - Только обычно после этих слов меня просили помочь с учёбой. Тяжело быть умнейшим среди хитрейших, иллюстрий...

Мы телепортировались в Гильдию магов. Оказывается, меня и экзаменаторов собралась встречать половина столичных магов: всем хотелось узнать раньше других, как сдал экзамен ученик самого Архимага. Едва я ступил на мраморный пол, ко мне подбежало четверо человек. Трое из них были примерно одинакового возраста: восемнадцать или двадцать лет. Тёмно-русые и светлые глаза, молодецкие улыбки, блеск в глазах. Они были намного выше почти всех магов, собравшихся здесь. Владарь, Лкашек, Сташек. Четвёртым был Жихарь. Ему уже перевалило за сорок лет, глубокие, задумчивые серые глаза, тёмные волосы, не длиннее пальца, - а вот борода спускалась до груди. Четверо человек, некогда не побоявшихся пойти за мной. Правда, их верность имело под собой основу: желание прославиться и заполучить риттерство. Среди них не было сейчас видно обычному глазу пятого. Тот за свою верность заплатил человеческой сущностью.

Воздух передо мной сгустился, и появился Владек, кенари. Выглядел он странно, отталкивающе, даже пугающе. Силовые линии, казавшиеся людям, не наделённым даром волшебства, молниями, соединяли куски ржавых доспехов. Два пучка синеватой энергии заменили руки, в которых в любой момент могли появиться молот и щит. Лица его, скрытого за забралом чёрного как ненависть шлема с двумя узкими прорезями, не было видно. Только два красных уголька - глаза - сверкали. Таким его сделала Хозяйка Зимы. Владычица снегов, льдов и древней магии не желала просто так отдавать Кубок Хладной крови, потребовав компенсации: один из нас должен был превратиться в её слугу. Кенари. Вызвался Владек. Но что-то пошло не так: вместо преданности Хозяйке Зимы храбрец получил невероятную верность мне. Колдунье такой слуга был, конечно, не нужен, поэтому она вышвырнула его вместе с нами.

- Милорд, а вот и Вы! - первым начал Сташек. Он запустил пятерню в свою густую шевелюру: верный знак огромного волнения.

- Как всё прошло, милорд? - Жихарь тоже волновался: тёр подушечки указательных пальцев друг о друга.

- Я сдал три экзамена, - мне всё-таки удалось выдохнуть эти слова. Более ни на что сил уже не было.

- И стал единственным в своём роде магом. Самым молодым магом, прошу заметить! - Тенперон появился прямо из воздуха, шурша полами мантии. Похоже. Даркхам снова подглядывал и подслушивал, выбирая самый эффектный момент для своего появления.

- Учитель, я так боялся, что не справлюсь. Десятки раз за этот экзамен мне хотелось всё бросить и сдаться, но всё же у меня получилось! - Потихоньку приходило осознание сделанного. Я маг, я маг! Годы обучения не прошли даром, меня теперь можно с полным правом назвать магом!

- Ага, значит, теперь самое время! - Тенперон улыбнулся, достав из рукава мантии пять свитков. - Так, всем сохранять спокойствие. А то знаю я вас, начнёте кидаться в ноги и прочее, лобызать сапоги. Хотя, конечно, их не мешало бы и почистить, - и учитель с хитрой полуулыбкой-полуухмылкой протянул нам свитки.

- Милорд маг, что Вы просите взамен? - Жихарь припал на колено. Он, единственный из "рыцарей", хорошо овладел грамотой и первым прочёл текст, содержавшийся в свитке. - Жизнь, смерть, мою душу? Я всё отдам! Сбылась мечта моих предков!

Я сперва не понял, что же произошло, и пробежался глазами по буквам. Взор мой затуманился, едва я миновал титулатуру короля Фердинанда, перечисление моих заслуг и перешёл к назначенной мне награде. Да... Уж...

- Николас обещал вам риттерство, вот вы его получили. Всего-то спустя пять месяцев после обещания короля. Некоторым приходится ждать всю жизнь, да ещё и потокам наказывают дождаться монаршей милости,- риттерством награждались незнатные люди, верно служившие своему сюзерену или оказавшие особо ценную услугу короне. Этот титул приравнивался к дворянскому званию, но не передавался по наследству, так что теперь четверо недавних крестьян стали дворянами. Конечно, неполноценными, ущемлёнными во многих привилегиях, обделённые уважением и отношением как к равному природных феодалов.- Там же и дарственная на пять замков в графстве Беневаль, чьи хозяева служили Реджинальду. К сожалению, королевское правосудие не дотянется до предателей: все они погибли в битве Афанкуре и не имели родственников. Так что владейте на здоровье! Правда, замки те, как я понял, находятся не в лучшем состоянии.

- Учитель, а какой замок полагается мн-мн-мн... - я стал заикаться от волнения. Со мной иногда такое бывало. Всё-таки дворянство моё было унаследованным от предков, хотя я об этом нечасто вспоминал. Так что в дарственной моей значилось только "поместье, коим владеть роду Николаса Датора до смерти богов, гибели народа огнарского альбо пресечению сей знатной фамилии".