Роберт Джордан - Огни Небес

Раздался перестук бусин, и Ранд оглянулся — вошли облаченные в белые одежды молчаливые гай'шайн. Они начали собирать блюда и кубки, поданные для Ранда и вождей; еще один гай'шайн, мужчина, поставил на стол большой серебряный поднос с закрытыми тарелками, серебряной чашей и двумя большими глиняными кувшинами в зеленую полоску. В одном из них наверняка вино, в другом вода. Женщина-гай'шайн внесла зажженную лампу и пристроила ее возле подноса. Небо в окнах окрасилось желто-красными цветами заката; в короткий промежуток между раскаленной печью и морозным ледником воздух и в самом деле был свеж и приятен.

Когда гай'шайн удалились, Ранд встал, но уходить не спешил.

— Как ты считаешь, Натаэль, каковы мои шансы в Последней Битве?

Асмодиан, потянувшийся за своими красно-синими шерстяными одеялами, лежавшими за подушками, замер и поднял глаза на Ранда, в своей странной манере склонив голову набок.

— В тот день, когда мы встретились тут, ты... нашел на площади какую-то вещицу.

— Забудь об этом, — хрипло отозвался Ранд. Он нашел не одну вещицу, а две. — Все равно я ее уничтожил. — Ему показалось, будто плечи Асмодиана слегка поникли.

— Тогда... Темный... уничтожит тебя. Что до меня, то в тот час, когда я узнаю о его освобождении, я вскрою себе вены. Если у меня будет такая возможность. Быстрая смерть намного лучше того, что тогда ожидает меня повсюду. — Он откинул в сторону одеяла и уселся, мрачно уставясь в никуда. — Наверняка смерть лучше безумия. Теперь оно грозит мне в той же мере, что и тебе. Ты лишил меня оберегавших от безумия уз. — В голосе его не было горечи, одна безнадежность.

— А если бы существовал иной способ защититься от порчи? — спросил Ранд. — Если можно как-то избавиться от нее? Ты все равно убил бы себя?

Лающий смех Асмодиана был едок, как кислота:

— Забери меня Тень, видно, ты возомнил себя чуть ли не проклятым Создателем! Мы мертвы. Мы оба мертвецы! Неужели гордыня застила тебе глаза и ты ничего не понимаешь? Или ты просто непроходимо туп? Ты, потерявший надежды пастух?!

Ранд держал себя в руках.

— Тогда почему бы не покончить со всем разом? — срывающимся голосом спросил он. Я не настолько слеп и вижу, что вы с Ланфир затеяли. Я не такой уж тупица, коли одурачил ее и поймал в ловушку тебя. — Раз нет никакой надежды, ни единого шанса, даже малюсенького... почему ты еще жив?

По-прежнему не глядя на юношу, Асмодиан потер нос.

— Как-то я видел висящего на утесе человека, — медленно промолвил он. — Он висел на обрыве, скала крошилась под его пальцами... Ухватиться он мог лишь за пучок травы — несколько длинных стебельков, корни которых едва цеплялись за камень. Это был единственный шанс вскарабкаться обратно на утес. Вот за него он и схватился. — Асмодиан вдруг коротко и невесело рассмеялся. — Он же должен был знать, что они легко выдернутся.

— Ты спас его? — спросил Ранд, но Асмодиан не ответил.

Ранд двинулся к выходу, за его спиной вновь раздались такты «Марша смерти».

Длинные нитки бус сомкнулись за ним, и пять Дев, поджидавших в широком пустом коридоре, выложенном бледно-голубыми плитками, легко, одним плавным движением поднялись с корточек. Они все, кроме одной, были высоки для женщин — но не для айилок. Чтобы сравняться ростом с Рандом, их старшей, Аделин, не хватало чуть больше ладони. Единственным исключением была Энайла, девушка с огненной гривой рыжих волос и не выше Эгвейн болезненно переживала свой рост. Как и у вождей кланов, глаза у девушек были голубые, серые или зеленые; волосы — светло-русые, желтые, точно солома, или рыжие — коротко подстрижены, лишь на затылке оставлен длинный хвост. На поясах висели полные колчаны, уравновешенные ножами с длинным клинком; а за спинами, в налучах.

Девы носили роговые луки. У каждой были три-четыре коротких, но с внушительными наконечниками копья и круглый щит из бычьей кожи. У айильских женщин, не желавших проводить жизнь у очага и в заботах о детях, было свое воинское объединение — Фар Дарайз Май, Девы Копья.

Ранд приветствовал Дев легким поклоном, от которого те заулыбались — у айильцев не было такого обычая, по крайней мере, его этому не учили.

— Я вижу тебя, Аделин, — сказал Ранд. — Где Джойнде? По-моему, раньше она была с вами. Она не заболела?

— Я вижу тебя, Ранд ал'Тор, — отозвалась Аделин. Ее золотистые волосы казались еще светлее, обрамляя дочерна загорелое лицо с тонким белым шрамом на щеке. — В каком-то смысле она заболела. Проговорила сама с собой целый день, и не прошло еще и часа, как отправилась к Гарану из Джирад Гошиен, намереваясь положить к его ногам свадебный венок. — Кое-кто из Дев покачал головой: замужество означало отказ от копья. — Завтра его последний день в качестве ее гай'шайн. Джойнде — из Черной Скалы, из Шаарад, — со значением добавила Аделин. Это и впрямь значило многое. Браки с мужчинами или женщинами, захваченными в гай'шайн — обычное дело, но очень редко браки заключались между айильцами, чьи кланы находились в кровной вражде, пусть и позабытой на время.

— Эта зараза распространяется, — возбужденно заговорила Энайла. Обычно голос ее был горяч — таким же жаром веяло от ее волос. — С тех пор как мы пришли в Руидин, каждый день одна-две Девы сплетают свадебные венки.

Ранд кивнул, надеясь, что они сочтут кивок знаком понимания. А ведь в этом его вина. Он и гадать боялся, сколько из Дев рискнули бы остаться с ним, расскажи он им правду. Хотя, по всей вероятности, останутся все — их удержит честь, а страха они испытывают не больше, чем клановые вожди. По крайней мере, до сих пор все сводилось лишь к свадьбам, — пожалуй, даже Девы сочтут замужество лучшим избавлением, чем то, что испытали некоторые. Может, так еще и случится.

— Еще немного, и я готов идти, — сказал Ранд девушкам.

— Мы будем ждать с терпением, — промолвила Аделин. Говорить о терпении было трудно — казалось, стоящие на месте Девы в любой миг готовы взорваться стремительным движением.

То, что Ранд хотел сделать, в самом деле заняло у него лишь несколько секунд. Он оплел комнату — точно коробочку обмотал — потоками Духа и Огня и закрепил их, чтобы плетение держалось само собой. Войти и выйти мог любой кроме мужчины, способного направлять. Для него самого — как и для Асмодиана — перешагнуть порог означало шагнуть в сплошную стену пламени. Это плетение потоков — и то, что Асмодиан, будучи огражден барьером, слишком слаб, чтобы направлять сквозь подобную преграду, — Ранд обнаружил случайно. Судя по всему, к менестрелю никто не лез с вопросами, но если кого заинтересует, то Джасин Натаэль просто выбрал местечко для ночлега подальше от айильцев, насколько можно отыскать такое в Руидине. К подобному выбору с пониманием отнесутся возчики и охранники Кадира. А Ранд, таким образом, точно знал, где ночью находится Асмодиан. Девы ему никаких вопросов не задали.