Генри Олди - Путь меча

— Таверна за углом, — отрезал Коблан, опускаясь на ковер и поджимая под себя мощные волосатые ноги. — Ты что, вино пить ко мне пришел?

Не могу сказать, чтобы начало разговора меня сильно обнадежило. Зато разозлило и вернуло самообладание.

— Дрянь у тебя вино, устад Коблан, — я сел напротив и дерзко ухмыльнулся в лицо кузнецу (вернее, в те островки, что выглядывали из океана бороды). — Напомнишь, я потом распоряжусь, чтоб тебе пару бочек тахирского муската доставили…

Кузнец глянул на меня уже более заинтересованно, а я острее почувствовал, в какое дурацкое положение попадаю.

— Вот, — я закатал правый рукав и показал Коблану обрубок. — Видишь?

— Вижу, — хмуро ответил кузнец. — Не слепой.

— И я вижу, — жестко сказал я. — Так вот, я снова хочу держать меч в этой руке.

— Как ты это себе представляешь? — осведомился кузнец после недолгого раздумья.

— Плохо представляю, — честно признался я. — Что-то вроде железной руки…

И осекся.

Кузнец окинул меня внимательным взглядом с головы до ног.

— Ты дурак? — поинтересовался он.

— Да, — неожиданно для себя самого подтвердил я.

— Похоже, — согласился Коблан. — И кто тебе такое присоветовал?

— Да так, — уклончиво ответил я. — Еще один дурак…

Кузнец сделал изрядный глоток из своей пиалы, встал и прошелся по комнате. Я почувствовал, что в горле у меня пересохло, и тоже поспешил поднести к губам пиалу. За прошедшее время Кобланово вино лучше не стало. Даже наоборот.

— Небось, Друдл? — внезапно спросил Коблан, останавливаясь прямо передо мной.

— Он самый, — выдавил я, подавившись вином.

Кузнец удовлетворенно хмыкнул и опять принялся мерять шагами комнату.

— Друдл, Друдл, Друдл Муздрый, — бурчал он в такт ходьбе. — Друдл… Самый злой язык Кабира. И про меня, небось, говорил, что я — дурак… Говорил или нет?

Я замялся. Сказать правду — обидится кузнец. Соврать — так все равно выплывет, рано или поздно. И вообще, не люблю я врать. Не люблю и не умею.

Я уже открыл было рот, чтобы сказать «да», но вместо этого просто кивнул.

Кузнец остановился посреди комнаты, немного подумал о чем-то своем; потом, видимо, пришел к какому-то определенному выводу и вернулся к столу.

— Если б соврал — выгнал бы я тебя, — доверительно сообщил мне Железнолапый. — В шею. А так — давай поговорим…

…В кузнице было очень жарко. В углу пылал горн, бросая во все стороны горячие красные отсветы. Другими источниками света служили: небольшое оконце под потолком и несколько горевших на стенах факелов. Двое подмастерьев усердно звенели большим и малым молотами, придавая замысловатую форму раскаленной, пышущей жаром полосе металла — видимо, гарде будущего меча.

Третий подмастерье орудовал мехами, раздувая горн — который и без того, на мой непросвещенный взгляд, горел достаточно хорошо.

По стенам на вбитых крюках были развешаны в образцовом порядке молоты, молотки, молоточки, зубила, клещи, щипцы и еще превеликое множество всяких инструментов, названия которых я не знал.

Пахло огнем (если огонь имеет запах), раскаленным железом и еще чем-то непонятным, но приятно возбуждающим.

Пока я с интересом осматривал кузницу, Коблан сделал мне нетерпеливый знак рукой, приглашая следовать за собой.

В противоположной от входа стене кузницы, в трех шагах от горна, обнаружилась еще одна, не замеченная мной ранее дверь. Кузнец открыл ее и, пригнувшись, чтоб не снести головой притолоку, вошел.

Я протиснулся следом.

Это было какое-то подсобное помещение, но мне на ум сразу пришли два слова: царство металла.

Здесь действительно простиралось царство металла. Чего тут только не было: просто полосы, бруски и листы стали, бронзы, меди и разных сплавов: старые и новые инструменты, целое и сломанное оружие, кухонная утварь, цепи, части оград… Все это изобилие было на удивление аккуратно рассортировано и разложено, так что рачительный хозяин наверняка мог без труда отыскать понадобившуюся вещь.

Коблан оглядел свой склад, неожиданно быстро запустил лапищу в ближайшую кучу железа и с грохотом выудил оттуда некий странный предмет — металлический цилиндр толщиной примерно с предплечье и длиной ладони в полторы, с двумя отверстиями — на торце и сбоку.

Для чего эта штука предназначалась и чему служила раньше — было абсолютно не ясно.

Похоже, кузнецу это тоже было не совсем ясно. Он повертел находку в своих поистине «железных» лапах, потом искоса посмотрел на меня.

— Может, лучше не руку? — с некоторой надеждой осведомился Коблан. — Может, что-то вроде… вроде этого? Будешь к предплечью пристегивать, в дырку меч вставлять — я тебе рукоять переделаю… Бесплатно. И быстро освоишься. А рука — дурость ведь сложная, и мороки с ней…

Я прекрасно понимал, что Коблан прав. И не исключено, что я и впрямь научусь работать Единорогом, закрепленным в этой штуке — я уже мысленно видел железный держатель, из которого хищно высовывается клинок Единорога, я уже продумывал некоторые изменения в сочетаниях выпадов и перемещений, я…

Ну что, шут Друдл Муздрый, кто из нас дурак?

Оба.

Оба дураки.

— Нет, мастер, — упрямо заявил я. — Засунь эту штуку… обратно в кучу. А мне рука нужна. Первосортная. Не хуже, чем мать с отцом сделали. Чтоб пальцы… и все такое.

Кузнец тяжело вздохнул, пробормотал что-то вроде: «И откуда он взялся на мою голову?!» — но отложил цилиндр в сторону и продолжил поиски.

Некоторое время он рылся в своих завалах, производя шума никак не меньше, чем лавина в горах Сафед-Кух, потом вдруг выпрямился и звонко хлопнул себя ладонью по лбу, оставив над бровями грязный отпечаток.

После сего странного ритуала, видимо, означавшего некоторое прояснение мыслей, Коблан шагнул в угол и склонился над пыльным массивным сундуком, которого я поначалу не заметил.

Железнолапый, как пушинку, поднял крышку — которая весила примерно столько же, сколько и я — зажег стоявшую рядом на полке свечу, спрятал кресало и принялся извлекать из сундука разные предметы совершенно непонятного предназначения.

Изящно выгнутые металлические желоба, отполированные до блеска или покрытые вытравленными узорами и золотыми накладками; чашки без ручек, зато с креплениями по бокам; плетения из стальных колец и тонкие пластины, больше всего напоминающие части верхней одежды…

Но — одежды из металла?!

Зачем?..

— Что это? — не удержавшись, спросил я у Коблана.

— Да сам толком не знаю, — искренне признался взмокший кузнец. — Еще от прадеда моего осталось. И ему — тоже по наследству перешло. Прадед говорил: эти штуки «доспехами» называются. Дескать, в старину люди их на себя надевали. Были вроде как любители этакую тяжесть на себе таскать…