Генри Каттнер - Источник миров

Последнего слова я не понял.

— Прости, — сказал Фалви, — ты прав, лучше прислать кого-нибудь другого Я… я, кажется, нездоров.

— Высылаю прямо сейчас, — согласился голос.

В установившейся тишине раздавалось тяжелое дыхание Фалви. Я замер в ожидании. Хотя речь Фалви и его собеседника звучала совсем не так, как у дядюшки Джима, у меня возникло ощущение, что я слышу его голос. Ничего удивительного — малескианскую речь я ранее слышал только из его уст.

Безусловно, я не понимал всех оттенков значений, но интонации помогали безошибочно уловить смысл. Язык Малеско прост, хотя раньше я этого не осознавал. Я вообще никогда не задумывался над ним. Мы редко анализируем то, что накрепко усвоили с самого детства. Слова в этом языке произносились так же, как писались, или, по крайней мере, так, как писал дядюшка Джим. А он почти не делал ошибок, если судить по освещенным вывескам в городе. Язык Малеско похож на латинский, и каждый, кто помнит латынь со школы, легко угадает значение многих слов.

Фалви подошел к балкону и, посмотрев на город, тихо выругался. Тут я понял, что в языке Малеско есть и англо-саксонские корни.

— Проклятый Нью-Йорк! — злобно сказал Фалви и, повернувшись, скрылся раньше, чем до меня дошел смысл сказанного.

Нью-Йорк, он сказал — Нью-Йорк!

Тупо глядя на преображенное лицо Лорны Максвелл, сияющее на стене дома, я с грустью думал о Барзуме, таком безопасном и знакомом месте.

Фалви снова заговорил.

— Кориовл, — тихо позвал он, — Дом Кориовл!

Раздалось жужжание, и Вскоре послышался скрипучий голос:

— …хочет, чтобы я сшил для нее одежду. Я слишком добр, чтобы отказать, но где найти время для…

— Частный канал! — рявкнул Фалви, хотя, возможно, он сказал «линия» или «круг». Я не мог перевести буквально и понял лишь общий смысл этих слов, тем более что не знал специфических местных терминов.

Наступила тишина. Фалви обвел комнату тяжелым взглядом. Я затаился среди плащей и скоро услышал вкрадчивое хихиканье.

— Меня просто трясет, — раздался тонкий голос, — да, именно трясет, как в судорогах. Пурделор рассказал мне самую забавную шутку из всех, которые я слышал. Я чуть не лопнул от смеха. Смеялся до слез. Ты помнишь Дом Фереса? Он всегда уверял…

— Кориовл, послушай! Это Фалви, — торопливо заговорил мой противник. — Здесь прошел еще кто-то.

— Он уверял, что его имя следует произносить как Перес, не перебивай, я должен тебе это рассказать.

Фалви пытался назвать чье-то имя или позвать Иерарха, но собеседник его не слушал.

— Не шуми, — сказал Кориовл с фальшивой веселостью. — Да, настаивал, что его имя следует произносить как Перес, понял? Так вот, как-то вечером, за ужином, Морандер и говорит: «Будьте любезны, Дом Перес, передайте мне, пожалуйста, paselae. Paselae! Ха-ха-ха!»

Послышалось развязное хихиканье.

— Проклятие! — вскипел Фалви, у которого, по-видимому, было не больше поводов для шуток, чем у меня, и я почувствовал даже некоторую симпатию к этому озабоченному жрецу.

Кориовлу же сейчас была нужна только благодарная аудитория. Впрочем, тогда я недооценил этого человека.

Сдерживая ярость, Фалви сказал:

— Вечером, когда я охранял Земные Врата, прошел еще один человек. На этот раз — мужчина. Он нокаутировал меня и сбежал.

— Ха, ха… — Кудахтанье Кориовла стихло. — Ну, что ж, — заметил он задумчиво, — ты, наверно, развлекался с Земными Вратами…

— Я к ним даже не притронулся.

— Врать будешь Иерарху, если хочешь, а мне и не пытайся, Фалви. Ну и как выглядит этот человек, а?

Необычное это ощущение — сидя в нише для одежды, услышать собственное точное описание. Мне даже на миг показалось, что я раскрыт, что яркий свет проник в мой угол, прогнав тени. Я посмотрел вдаль на портрет Лорны. Это вернуло мне душевное равновесие.

Очень часто в Малеско я впадал в какое-то оцепенение, когда все кажется эфемерным, трудно двигаться и даже думать. В этот момент мной вдруг овладело именно такое состояние, и Фалви показался мне чем-то незначительным и нереальным, а тот факт, что он собирался найти и убить меня, приобрел чисто умозрительный интерес, не более того.

— Если ты с ним что-нибудь сделал, я тебе голову сверну, — сказал Кориовл. — Ты слышишь меня?

— Ладно, я его не трону, — неубедительно произнес Фалви. — Но кто-то из жрецов, возможно, уже нашел его, тогда он, скорей всего, мертв. Откуда мне знать?

— По твоему описанию, он похож на того человека, о котором рассказывала Клиа. Срочно встречаемся в банях.

— Но эта ночь…

— Ну да, я тоже думал в эту ночь оказаться на коне, — сказал Кориовл и снова хихикнул.

«Юморист», — отметил я какой-то частью сознания, так как голова была занята портретом Лорны и именем CLIA под ним. Итак, я похож на человека, которого описала Клиа. Это значит я не ошибся — Клиа и есть Лорна.

— Прекрати ерничать! Мне не до шуток, — ответил Фалви. — Иерарх не поверит, что я не трогал Врата.

— Конечно, не поверит, — успокоил Кориовл. — Он знает, что ты лжец. Поэтому срочно встречаемся в банях. Поторапливайся. Человек, прошедший сквозь Врата, может оказаться именно тем, кто нам нужен. Если ты его тронешь, я не ручаюсь за твою жизнь.

— Если он бродит по Храму в своей одежде, то его остановят прежде, чем…

— Но пока ведь тревоги не было? Ты поторапливайся, а думать буду я. Это мое дело. И помни, никакой отсебятины. Ты не такой уж незаменимый.

— Возможно, ты тоже.

Тут Кориовл разразился смехом, похожим на кудахтанье домового.

— Вот уж воистину, горбатого могила исправит! Проще другого найти. Поспеши, незаменимый! В банях я объясню тебе, почему этот человек нужен нам живым. Было бы проще…

Смешки стихли.

— Проклятый комедиант, — зло процедил Фалви вполголоса, а громко добавил: — Твои шуточки дурно пахнут. Ты — дурак, Кориовл. Никто не считает тебя острословом. И если я найду того человека, то убью его, не успеет он и глазом моргнуть. Возможно, тебе наплевать, будут у меня неприятности или нет, но…

Далее речь стала невнятной. Я понял, что переговорное устройство было выключено до начала этой пылкой речи. Похоже, оратор отличался осторожностью и благоразумием.

Вскоре хлопнула дверь и комната опустела.

Теперь мне предстояло решать, какие шаги предпринять.

В принципе я знал, что собираюсь делать, но проблема заключалась в том, как осуществить свои намерения. Первый же неосторожный шаг мог выдать меня. Согласитесь, я имел веские причины подозревать, что этот храм, или дворец, или небоскреб, или что он там из себя представляет, полон потенциальных врагов, которые не упустят случая убить пришельца.