Владимир Серебряков - Лунная соната для бластера

От злости я применил свой коронный прием, хотя в низком и тесном коридоре это было чистой воды актерством. Прыжок — руки упираются в потолок, — правая ступня вылетает вперед, инерция пытается переломить мне позвоночник, но результат стоит того. Моя пятка угодила центровику точно в яблочко. Адамово.

На пол мы упали почти одновременно — я приземлился на задницу, а мой противник — поверх меня плашмя, изрядно придавив. Тело Танкреда дернулось, сердце в предсмертном усилии вытолкнуло в артерии последнюю чашку крови, и примерно столько же выплеснулось на меня из перебитого горла. Запахло медью.

— Все, — откомментировал я, выбираясь из-под трупа. — Вилли, зафиксировал?

Нет ответа. Правильно, я же в служебной отводке.

— Отчет, офицер Макферсон, — проговорил я, поставив инфор на запись. — Ликвидирован торговец центровыми нейраугментами по кличке Танкред. Смерть наступила, — мудра вставить текущее время и дату . — Конец отчета.

Тут только из-за поворота вывернул запыхавшийся Ли. Увидав нас с Танкредом, он застыл болванчиком, сложив руки на брюшке — ну точь-в-точь Будда.

— Вот так всегда, — грустно сообщил он. — Всюду я опаздываю.

— Худеть надо, — посоветовал я. — Я уже и отчет записал.

— Знаю я твои отчеты, — хихикнул Ли. — Два слова, число и время.

— Шеф не любит длинных фраз, — напомнил я. — Короче, надо куда-то девать нашего подопечного.

— А это точно Танкред? — забеспокоился вдруг Ли.

Я знал центровика в лицо, но это мало что значит — пластурги на все способны. На всякий случай я вытащил читник и приложил к подушечке большого пальца левой руки покойника. Вживленные чипы действительно работают еще некоторое время после смерти, хотя и не так долго, как показывают иногда в сензе. На час-два всегда можно рассчитывать.

«Танкред Альбемарл Доу», высветилось на козырьке инфора, «родился 23.11.89…» Дальше листать я не стал.

— Он самый, — сообщил я своему недоверчивому коллеге. — Так что наша совесть чиста.

Вообще-то моя, раз уж это я его укокошил.

— У тебя резак есть? — сумрачно поинтересовался Ли.

— Нет! — огрызнулся я.

Не имею привычки гулять по городу с виброножом на поясе.

— И что мы тогда с ним делать будем? — уныло поинтересовался мой коллега, легонько пиная недвижное тело Танкреда.

— Ну, сбегаю я за резаком, делов-то… — Тут мысли мои сделали заднее сальто, я оглядел себя и неловко поправился: — Знаешь, лучше ты сбегай!

Неловкий я, сил нет. Весь кровью залился. Выходить в таком виде на улицу — только зря обывателей пугать. Мой товарищ проследил направление моего взгляда и, похоже, пришел к тому же выводу.

Пока он бегал, я обшарил карманы центровика. Разжился несколькими пачками одноразовых салфеток, пакетом мушек-ассорти, небрежно перетянутой резинками стопкой магнитных карточек и пластиковым мешочком с восемью — я пересчитал — чипами. Судя по серебряной бахроме контактов, нейраугментными. Центровые, никакого сомнения. Зачем Танкред их таскал с собою — не могу понять; не в коридоре же он их вставлять собирался — для этого нужна операционная с полным комплектом наноботов. Салфетками я кое-как обтерся, мушки нагло присвоил (мысленно пообещав себе поделиться с напарником), а все остальное задокументировал на инфор как улики.

Ли, умница, приволок не только нож, но и ворох пакетов с застежками. Вдвоем мы быстренько расчленили недалекого центровика, распихали по пакетам и кое-как доволокли до ближайшего утилизатора, куда и отправили. Следовало бы, наверное, помолиться, но я, во-первых, не знал, какую из многочисленных лунных религий исповедовал Танкред, а во-вторых, не горел желанием облегчать его посмертную участь. Так что центровик ушел от нас не оплаканным… туда ему и дорога.

Есть мнение, что центровая наркомания — явление преходящее, как алкоголизм. Дескать, когда все, подверженные ей, вымрут от последствий, оставшиеся смогут противостоять этой заразе. Проблема в том, что уж очень много их вымирает. Поставить себе центровой чип сложно, но раз поставив, отказаться от наслаждения — просто никак. Я, во всяком случае, не встречал людей, способных на такой подвиг. Вынуть чип и вставить новый невозможно — слишком сложная выходит операция, не для кустарных условий, в которых работают хирурги-подпольщики — а активация чипа зависит исключительно от запаянных в него кодов. Купил свежий код, и наслаждайся… неделю. А потом плати снова. И так, пока деньги не кончатся — а кончатся они очень скоро. И попробуй рыпнись! Не дадут тебе кода. Ни за какие деньги. И что делать будешь, праводолюбец, когда начнется ломка?

Когда последний пакет отправился в лючок, Ли облегченно вздохнул.

— Одним меньше, — сообщил он граду и миру.

— Ага, — буркнул я, придирчиво оглядывая собственные шорты — можно еще в них по городу ходить, или проще дойти до ближайшего автомата голым? Пришел к выводу, что второе, стянул одежду и отправил вслед за Танкредом.

— Ты сейчас в какую сторону? — поинтересовался Ли.

Я вывел на козырек карту окрестностей. Предупреждающе мигала оранжевым точка рандеву с безумцем-эмигрантом. До назначенного мне времени оставалось всего ничего… Ну и лифт с ним. Подождет.

— Обратно к Циолковскому, наверное, — ответил я, прикинув. — Пешком пойду, заодно развеюсь. Вилли пока за меня отдуваться будет.

— Тогда я в другую сторону, — сообщил мой напарник зачем-то, и решительным шагом направился в сторону бизнес-рега.

— Вилли, — позвал я негромко. — Есть контакт?

— Есть, — донесся из инфора голос лосенка. — Твой отчет я снял, направил шефу — тот уже читает.

— Оперативно, — усмехнулся я. Шеф редко снисходит до чтения свежих отчетов.

— Так не кого-нибудь — Танкреда завалили, — пояснил Вилли. — Так ты идешь к своему подопечному?

— Точно так, — подтвердил я. — Только пойду шорты куплю, а то старые кровью замазал.

— Да? — Полусекундная пауза, пока подпрограмма анализирует изображение с ближайшей камеры. — Миша, не позорь доброе имя полицейского, оденься.

— Ага, вот только с тобой доболтаю, — хмыкнул я и пошел искать торговый автомат.

В ближайшем шорт форменной расцветки не оказалось. Пришлось брать голубые — оттенок еще тот, но не брести же в голом виде до следующего ящика! А то эвангелисты жаловаться начнут. Так что будем считать это маскировкой, правда, непонятно, против кого — тем, у кого есть причина опасаться полиции, моя физиономия уже давно примелькалась… да и всем остальным — тоже. Как-никак, шестой год пентом работаю.

В результате эпопеи с центровиком я добрался до места с опозданием на десять минут, и на каждом шагу с неудовольствием обнаруживал на себе очередную неоттертую каплю крови. Хоть домой возвращайся. В конце концов я заново высветил мундир, надеясь, что синеватое мерцание имплантатов скроет пятна. Намного лучше не стало, да еще прохожие начали оглядываться.