Двенадцать подвигов дурностая - Александр Франк

Мне даже хотелось залезть на тумбу и громко продекламировать, как когда-то в прошлом один из первых царей Анк-Морпорка, а может и не царей, а просто градоначальников… Ведь дурностаи историю изучают только факультативно, а вот стихи декламируют весьма охотно. Поэтому я поддался зову сердца и начал громко читать:

Пылает городской архив

Восходит черным дымом в небо.

А я же пью апперетив

И говорю, что я тут не был.

Когда-то классик нам сказал

Огонь для рукописей благо.

Сгорает в пламени металл

Но слов не тронет это пламя.

А что горит должно сгореть

Тут нет большой литературы

Тут Вермик вирши не писал

И нету вклада для культуры.

Пусть все горит, горит огнем

При этом обращаясь в пепел

Мы слез напрасных не прольём

И очень даже не заметим.

Я бы мог продолжать и дальше, ибо дурностаи как поэты весьма многословныи поэтично одарены. Но тут ливанул дождь мощный сильный и локальный. По первости я возмутился, но потом подумал, что это было благом. Так как сжигать город в мои планы явно не входило. Я же не вандал какой. А ведь отсутствие средств пожаротушения могло привести к этому печальному и незапланированному исходу. А так обошлось малой кровью: сгоревший архив и ни одного пострадавшего здания вокруг.

Стали скапливаться зеваки, нам пора уходить. Зачем привлекать к себе излишнее внимание. Мы отправились к Храму малых богов. Утро, промозглое серое утро. Но даже тут, вдали от пожарища заметно пахло гарью. Я уж не надеялся, но Ник прибыл к Храму.

— Вы нашли его? — с надеждой спросил он.

— Увы нет, но мне кажется мы решили проблему более кардинально? — небрежно заметила остроумнейшая.

— Это как?

— Видите ли уважаемый, вашего архива, как и вашего магистрата больше нет. Так, остались одни головёшки. Я вместо папки могу конечно отсыпать вам пару горстей пепла, правда никто не даст гарантии, что это была именно ваша папка, но думаю это не столь уж важно.

— А как? Почему?

— Был ли, не был ли отчет на столе вашего начальства никому не известно, кроме нас двоих (При этих словах я хотел возмутиться, что существует и третий знающий эту тайну, но потом решил благоразумно промолчать). И как вы понимаете никто из нас не заинтересован, чтобы тайну узнали посторонние. Так что передайте начальству, что непредвиденная сила в виде пожара уничтожила плоды вашего труда до тла, так сказать форс-мажор.

Ник молчал, переваривая и осознавая текущую ситуацию. Потом молча кивнул:

— Наверное да, так я пойду?

— Угу, остаток денежек за выполнение задачи, — она протянула ладонь и пронзила заказчика стальным взглядом. Тот не смог противиться этому требованию и полез за пазуху. Эти гипнотизирующие глаза сводили с ума всех. Кроме меня, я же уже писал об этом?

— Надеюсь Ио засчитает эту работу как две, — сказал я, когда Ник скрылся за углом, — ведь мы сделали большое дело и даже отомстили за него за волокиту со строительством. Тем более этот благодатный дождь спас город, рука Ио тут видна явно, так что храм воздвигнут по-быстрому, без волокиты.

— Я бы не стала надеяться на второе мой юный падаван, но, впрочем, нам пора домой. Я порядком устала, решая эту задачу. Кто знает, что принесет нам завтрашний день, но отдохнуть явно следует. Я порядком устала, бегая по этим коридорам.

И мы отправились домой, к новым приключениям. Но это уже совсем другая история…

После завтрака я лежал в своей спун-корзинке, думаю о вечном, в этот раз об обеде. Анойя же сидела и проверяла наши бумаги. Что может быть скучнее в этой жизни, даже не знаю.

В дверь постучали и к нам вошел Генрих с корзинкой в руках. Мой нюх сразу же определил, что в ней было что-то вкусненькое. А значит ответ на мой вопрос Вселенной пришел. Вот так материализуются наши светлые и чистые мысли об еде.

— Доброго дня, Генрих, — богиня с радостью оторвалась от скучных бумаг.

— Доброго, и тебе привет Вермик, — поздоровался гость.

— Приветики, — поздоровался я, вы же помните, что Генрих был в курсе моих разговорных способностей. И при нем я мог дать воля своим риторическим способностям.

— Вы нас балуете, — Анойя улыбнулась, — сейчас конечно не время обеда, но я накрою стол.

— Время обеда наступает тогда, когда на столе есть еда, — глубокомысленно заметил я, покидая корзинку. Надежды на то что тебе принесут все это на тарелочке с каемочкой не было, надо было занимать место за столом самостоятельно. Да еще если задержишься, то все сметут без тебя.

— Я сегодня к вам не только с разносолами, но и по делам, — Генрих поставил корзинку на стол и снял с нее полотенце, предоставив мне возможность не только наслаждаться запахом вкусняшек, но и видеть их воочию. Были задействованы сразу два вида рецепторов.

— Что-то случилось, — поинтересовалась божественная, с пачкой бумаг в руках, которую она хотела переместить на подоконник.

— Да, дела с бизнесом садятся на мель, — покачал головой Генрих.

— Не волнуйтесь, мы с моим компаньоном всегда будем ходить к вам, — Анойя уже убрала бумаги и теперь расставляла приборы на столе, — так что у вас случилось?

— Не сомневаюсь в вас и вашей поддержке. Но боюсь данного ветра будет недостаточно для парусов моего корабля. Ладно не будем о грустном, давайте в начале перекусим, а уже потом поговорим о делах, — Генрих сделал останавливающий жест рукой.

— Не проблема, — встрял в разговор я, — ведь дела подождут, а вот то мясо со специями явно может остыть. Мой нюх, а потом и глаз точно определили, что находится в корзинке.

За эту фразу я тут же получил подзатыльник от справедливейшей. Но я же писал, что она справедливейшая, от стола меня не отлучили. В дело пошли ножи, вилки и челюсти. Через двадцать минут Анойя аккуратно отодвинула тарелку, аккуратно сложив на ней приборы. Еще минут через пять Генрих промокнул губы салфеткой и откинулся на стуле. Я же в борьбе с калориями был самым упорным и стойким, я закончил есть только через пятнадцать минут после нашего гостя. Отодвигать тарелки и промокать губы салфеткой я не стал, а просто плюхнулся на бок, чуть прикрывшись хвостом. Все это время на меня смотрели с некоторым осуждением. Но у дурностаев нервы, что стальные