Медвежий Кряж. СЕРЕБРО-НОЖ - Елена Владимировна Ляпина

Арсен отступил на шаг к печке, но взгляд выдержал, не опустил глаза, но кадык при этом у него дернулся, выдавая волнение.

– Иди, снимай штаны и ложись на кровать, – гаркнул отец, положив руку на лежанку печки. Он снял оттуда плеть и стал скручивать тугие ремешки. – Раз не понимаешь слова, отвечать будет твоя голая задница.

Арсен судорожно сглотнул, смотря на плеть в руках отца, затем повернулся и молча удалился за шторы.

– Что вы собираетесь делать? – вырвалось у меня.

– Наказывать своего сына, – ответил Михаил Егорович.

– Но вы не имеете права бить плетью несовершеннолетнего ребенка, – возмутилась я. – Есть же другие методы.

– Он не несовершеннолетний, – встряла Ираида Наркисовна, – ему девятнадцать лет.

Вот почему он выглядит старше остальных, пронеслось в моей голове.

– Я сам решу, как мне стоит наказывать собственного сына, – зло бросил Михаил Егорович, надвигаясь на меня, что мне даже пришлось отступить к выходу, – и советы учителей по этому вопросу мне не нужны. Вы учите его знаниям, а с воспитанием я сам разберусь.

– Но это дикость, средневековье, – снова возмутилась я.

– Не вмешивайтесь, Анна Николаевна, у них в семье так заведено, – спокойно произнесла Ираида Наркисовна, и взяв меня под руку, настырно потащила за дверь.

После её слов в моей памяти вспыхнуло всё, что я слышала о варгаринах, о наставлении старейшины нашего клана, ни за что не лезть в это племя, не вмешиваться в их дела, иначе это может плохо для меня закончится. Они могут из-за пустяка зашибить, совершенно не воспринимая, кто перед ними стоит, а тем более я хрупкая девушка. Я растерялась и позволила себя увести за дверь. Пришла в себя только во дворе, когда мне в лицо дунул холодный ветер, а громадные собаки, увидев нас, снова залились лаем.

– Как преподаватель этого ученика, я не могу просто так это оставить, – твердо сказала я, обращаясь к вышедшему на крыльцо Михаилу Егоровичу. – Я требую не применять к Арсению телесного наказания.

Он лишь усмехнулся.

– Вам стоит поторопиться, Ирина сейчас выпустит псов, – сказал он, и махнул рукой с плетью в сторону лающих собак. Его молодая жена уже отодвигала запор вольера, а огромные черные псы от нетерпения прыгали на железную сетку. – И она их не сдержит.

Я знала, что жена варгарина не посмеет перечить мужу и откроет вольер. Ей было всё равно на Арсена, скорее всего, она не являлась ему матерью.

– Анна Николаевна, давайте быстрее, собаки же покусают, – испуганно проговорила Ираида Наркисовна, вцепившись в рукав моего пальто.

Вольер открылся, и первый из здоровенных псов вырвался на свободу. Он несся на нас через весь широкий двор, заливаясь злобным лаем, такой одним махом мог повалить на землю. Ираида Наркисовна опрометью ринулась за ворота, мне пришлось выскочить за ней. Мы захлопнули калитку, и на ворота тут же обрушился удар здоровенных лап. Мое сердце бешено застучало. Нам пришлось отступить подальше, отойти почти до конца следующего дома, чтобы собаки перестали лаять и кидаться на ворота. Я остановилась и оглянулась на дом Тумановых.

– Анна Николаевна, идемте, нам нужно навестить родителей ещё нескольких учащихся, – нетерпеливо сказала директриса.

– Ираида Наркисовна, необходимо донести это безобразие до департамента, нельзя же допускать, чтобы Туманов-старший избивал своих детей, – взволнованно проговорила я.

– Ну, во-первых, Арсений Туманов уже не ребенок, – самодовольно произнесла она. – А, во-вторых, Михаил Егорович, может быть, не трогает младших, они вполне послушные в отличие от старшего. В любом случае это дело школьных учителей, а не преподавателей колледжа.

– Вы знали, что этим всё закончится? Что Туманов-старший выпорет своего сына? – Меня озарила догадка.

– Я не могу предугадывать будущее, – надменно проговорила она.

Думаю, она знала, что отец выпорет сына, за этим и шла. Ещё и меня приплела. От этого мне стало ужасно противно и горько.

– Идемте же, – строго сказала она.

– Нет, Ираида Наркисовна, я с вами теперь никуда не пойду. Вы действуете непедагогично, – возразила я.

Глаза её вспыхнули от моих слов.

– Ну что ж, – проговорила она, как бы оценивающе поглядев на меня, – вы мне в принципе больше и не нужны, остальные учащиеся не из вашей группы, так что прощайте. Надеюсь, дорогу обратно вы найдете сами.

После этих слов она продолжила путь, куда шла, я проводила её взглядом, пока она не скрылась за ближайшим поворотом, затем я развернулась и поплелась в обратную сторону мимо дома Тумановых.

Собаки уже не лаяли, успокоились тем, что прогнали нас, но на всякий случай я держалась другого края заросшего травой тротуара , чтобы они снова не почуяли меня. Уже на подходе к дому я услышала гневные возгласы Михаила Егоровича, видимо, где-то была приоткрыта форточка.

– Сколько раз тебе говорить, пока до тебя не дойдет? Сколько? Когда перестанешь затевать драки? А? Будешь ещё курить эти проклятые сигареты? Будешь? Будешь? Только посмей мне ещё раз!

Вопросы эти подкреплялись свистом плетки, и у меня от этого звука звенело в ушах, и от душевной боли разрывалось сердце. От бессилия хотелось разреветься, как маленькой. Арсен упрямо молчал, ни один крик не сорвался с его уст во время всей экзекуции.

– Ну, будет с тебя покамест. Завтра поутру повторю для науки, чтобы на дольше запомнил мое слово, – закончил глава семейства.

Домой я возвращалась будто пьяная, оглушенная этим событием. Конечно, меня все дома сто раз предупреждали о диком нраве варгаринов, но, чтобы так воспитывать детей? И это в 21 веке? Столкнуться в реальности с этим мне было морально тяжело.

Этой ночью я долго не могла уснуть, в ушах до сих пор звенел свист плети, и гремел голос Туманова-старшего. Перед глазами стояли массивные ворота, за которыми надрывали глотки свирепые псы и высокий забор, обвитый декоративным виноградом, багряные листья алели на серых штакетниках подобно каплям крови.

Сперва я хотела позвонить нашему старейшине и посоветоваться, но поняла, что толку от этого разговора не будет, только выговор получу за то, что вошла в дом к варгарину. А мне строго-настрого наказали – не соваться к ним, иметь дело с веждами, хорсами, кироями… хоть с кем, только не с варгаринами и не с чушинами. Но я не виновата в том, что Ронин подсунул мне в проводники одного из этих диких племен. Также я поняла, что и смысла нет заявлять в департамент, там явно знают о местных нравах, и разбираться никто не станет. Ираида Наркисовна прекрасно об этом знает, поэтому так спокойна.

Я лежала и смотрела в ночь, безрезультатно пытаясь