Георгий Савицкий - Поле боя – Пекин. Штурм Запретного города

Кроме всего прочего, гелевое топливо и окислитель обеспечивают более равномерное горение и полное сгорание всех его компонентов, обеспечивая большую тягу двигателя, а следовательно – и скорость ракеты.

По бокам с четырех сторон ракеты находятся «паучки» двигателей космической ориентации, которые могут свободно вертеться и задавать микроимпульсами маленьких дюз необходимое изменение траектории. Венчает конструкцию «зеркало» фазированной антенной решетки радиолокатора ракеты.

Бой в космосе определяет не только средства движения, но и обнаружения противника. В межзвездном пространстве, то, что излучает, само становится видимым. Это как если бы вы захотели ночью осветить автомобильными фарами другую машину, но незаметно. И ничего бы у вас не вышло, так как вспышки собственных фар вас бы выдали с головой. А в космосе и того сложнее: здесь неважно, чем «светить», будь то радиоволны, тепло или видимый свет. Все зависит только лишь от спектра, и все эти «сияния» прекрасно обнаруживаются. Вы только излучили локатором электромагнитный импульс, он пошел к цели, и, чтобы принести информацию вам, он должен от этой цели отразиться. А цель уже зарегистрировала вас и готова атаковать. Получается, что вы сами выдали космическому противнику и свои далеко не радужные намерения, и местоположение. «Ахтунг»! «Фойер»!

Поэтому ракеты «космос-космос» несли на себе полный комплект средств автономного обнаружения и наведения: ФАР-локатор, теплопеленгаторы, станции радиоэлектронной разведки, оптические сенсоры, магнитометры, гравитационные сканеры.

И сейчас они стартовали, разогнавшись по рельсам электромагнитных катапульт.

Чуть раньше ракет класса «космос-космос» стартовали более миниатюрные реактивные управляемые снаряды-перехватчики комплекса активной защиты. Они были тоже на гелеобразной смеси топлива и окислителя, но по конструкции несравненно более просты. Основу системы наведения составляла тепловая ГСН, дополненная оптической системой слежения. Противоракета реагировала на тепло и факел двигателя ракетного снаряда противника.

Они и среагировали. Несколько взрывов вспыхнули, на мгновение расцветив вечный мрак космической ночи. И это была своеобразная заря того могучего и страшного сияния, которое теперь еще долго не сойдет с орбиты Земли…

Большая часть китайских ракет «космос-космос» была перехвачена, от остальных русские авиакосмолеты уклонились маневрированием и отстрелом ложных целей-«ловушек». Это было нетрудно, так как они были «самоделкой на коленке». Чрезвычайно низкий технологический уровень китайской «машинерии» давно уже стал притчей во языцех. И даже помощь всесильных Соединенных Штатов не могла помочь.

В то же время русские ракеты аналогичного класса настигли свои цели. Лишь две из них ушли за китайскими «ловушками-хлопушками», как выразился штурман-оператор корабля Тарас Убийвовк.

А вот боевым орбитальным кораблям «Шэньчжоу-7» не поздоровилось. Головной «волшебный челн» разнесло прямым попаданием русской ракеты. Взрыв в открытом космосе страшен отсутствием влияния гравитации и трения об атмосферу. Просто брошенный рукой человека стальной шарик от шарикоподшипника пробивает космонавта в скафандре насквозь и на гигантском, по земным меркам, расстоянии.

Сбросив эти оковы матушки-Земли, стержневые и микрокумулятивные поражающие элементы показали, на что они способны.

Смертоносный рой карбидовольфрамовых стрел и микрокумулятивных зарядов буквально разорвал головной «Шэньчжоу-7» в клочья. Часть поражающих элементов продолжила свой полет, но недолго: пока не повстречалась с обшивкой еще одного китайского боевого космолета.

Два китайских космонавта, «тайкунавта», как они себя гордо именовали, погибли почти мгновенно. Почти – потому что второму пилоту, в отличие от командира, крупно не повезло.

Это майор Ли Ченьчжи счастливчик: сидит в пилотском ложементе, пришпиленный бронебойным стержнем из карбида вольфрама, и таращит мутно-стеклянные глаза на приборную панель, перемигивающуюся веселыми разноцветными огоньками. И только красные шарики крови порхают в невесомости возле лицевой пластины гермошлема. А на приборной панели среди всех прочих акселерометров[3] и курсовертикалей притаился самый главный сейчас прибор: барометр. И стрелка его неуклонно шла вниз, к нулю.

А вот шанг-вэй – капитан Ван И не успел загерметизировать свой скафандр и теперь слушал пронзительный свист уходящего за борт воздуха, что бил льдисто-игольными фонтанами сквозь поделанные в обшивке пробоины.

Декомпрессия хоть и не была взрывной, но все же развивалась стремительно и неотвратимо.

Скоро уши китайского космонавта уже ничего не слышали – барабанные перепонки полопались от ударного перепада давления, а голову будто сковало стальным обручем. Легкие сведены судорогой, пытаясь вдохнуть хоть что-нибудь, но атмосфера на борту корабля – где-то на уровне Эвереста, если и не выше. Голова буквально разламывается от нестерпимой, просто-таки адской боли. Язык вываливается, а сосуды глазных яблок лопаются, заливая орбиты кровью. Еще через пару секунд натурный эксперимент в стиле нацистского медика-садиста Зигмунда Рашера[4] завершен с вполне определенным финалом.

Два других китайских боевых космических корабля тоже остались кружить по нисходящим орбитам бесполезными кусками металла со свежеморожеными тушками военных «тайкунавтов» внутри.

А впереди, на самой границе видимости за кривизной планетарного диска Земли, вспыхнула на черном бархате космоса едва заметная искорка – объект атаки «Язонов», она же – китайская боевая орбитальная станция «Тяньгун-4».

– «Язон-1», к бою готов.

– «Язон-2», к бою готов…

Первый батальон отдельного полка поддержки танков «Хозяин тайги», развернувшись уступом, наступал на гряду пологих холмов. Именно оттуда китайцы попытались прошлой ночью нанести контрудар по позициям русских войск и их союзников.

Ночной бой по-китайски. Это нечто совсем уж страшное. Полчища полуобученных резервистов перли неисчислимой массой на укрепленные позиции: на минные поля, проволочные заграждения, ДОТы и ДЗОТы. Пехота в старых бесформенных «фуражках Мао», в таких же старых, залежавшихся на армейских складах со времен войны в Корее гимнастерках и галошах с матерчатым верхом, шла в штыковую атаку.

Вооружение было соответствующим: устаревшие автоматические карабины и откровенно старые «пиратские копии» автомата Калашникова АК-47. К «достоинствам» последнего традиционно относились быстрый перегрев ствола, практически постоянный «клин» и недопустимое рассеивание пуль при стрельбе. Но для резервистов, вооруженных незыблемой идеей «Народной войны», и такого стреляющего через раз старья было достаточно.