Николай Андреев - Второй уровень. Власть и любовь

— Здравствуйте, графиня, — хриплым голосом сказал Урис. — Ваш флот вторгся на мою территорию…

— Разумеется, — язвительно парировала Октавия. — А разве могло быть иначе? Вы оттолкнули протянутую руку дружбы и вероломно напали на меня. Властолюбие затмило ваш разум. И вот расплата. Но обратите внимание, в отличие от мерзавцев, подло ударивших в спину, я официально объявила войну.

— Поверьте, я не причастен к покушению, — произнес Мейган. — Кто-то ловко воспользовался ситуацией.

— Не надо повторяться, — раздраженно вымолвила Торнвил. — Я это уже слышала. Совпадений чересчур много. Точная дата визита, корабль перекупщиков, летевший тем же курсом, и, наконец, пароль. Конверт был передан лично послу Китара. Если вы не виновны, хорошенько допросите Крисби.

— Мы так и сделали, — вставил барон. — К сожалению, ничего добиться не удалось. Ни одного имени.

— Служба безопасности Эдана ужасно работает, — усмехнулась графиня. — Пришлите посла ко мне…

— Это невозможно, — грустно вздохнул Урис. — У Олана оказалось слабое сердце.

— Вы затеяли рискованную игру, — прошипела Октавия. — Устранение единственного свидетеля огромная ошибка и лишнее доказательство вашей беспринципности. Убийство — тяжкий грех.

— Обойдемся без нравоучений, — гневно прорычал Мейган. — Чего вы хотите? Мою голову?

На скулах мужчины выступили желваки. От злости Урис буквально скрипел зубами. Торнвил младше барона на десять лет, мало того она — женщина. Да, как смеет эта наглая выскочка, отправившая на тот свет собственного мужа, читать ему нотации! Мейган с трудом удержался в рамках приличия.

Графиня с нескрываемым удовольствием наблюдала за дворянином. Довести Уриса до бешенства оказалось не так уж сложно. В душе барона сейчас настоящая буря, готовая в любой момент выплеснуться наружу. Раньше Мейган себе подобного не позволял. Страх и отчаяние — вот причина срыва.

— Чего я хочу? — иронично повторила Октавия. — Справедливости. Преступники должны быть наказаны. Мои требования просты: вы приказываете эскадре вернуться на базу, а сами предстаете перед сирианским правосудием. Обещаю, что следствие будет честным, непредвзятым и объективным.

— Но как я оправдаюсь? — воскликнул Урис. — Все факты против меня.

— В том то и беда, — проговорила Торнвил. — Если ничего не выяснится, вас тихо, без шума казнят. И это не самый худший вариант. Инъекция… и спокойная смерть во сне. Семья сохранит имущество и привилегия. Вырубать под корень род Мейганов я не намерена.

Барон взглянул на женщину. Нет, графиня не издевается, она торжествует.

— Условия капитуляции крайне жесткие, — заметил мужчина. — Что если я откажусь?

— Вас публично повесят на центральной площади Фланкии, — сказала Октавия. — Так наши далекие предки расправлялись с врагами. Я решила не отступать от традиций. В этом что-то есть.

— Дикость и варварство, — возразил Урис. — Подражаете своему союзнику герцогу Видогу?

— Ну-ну, вы недооцениваете правителя Плайда, — улыбнулась Торнвил. — Он бы вас четвертовал. Или на потеху толпы выпустил драться с гладиаторами. Пример Грема Флэртона очень показателен.

— Злобная фурия, — гордо произнес Мейган. — Ты не поставишь меня на колени. Лучше смерть в бою, чем позор и унижение. Мы сумеем достойно встретить агрессора.

— Каждый сам выбирает судьбу, — пожала плечами графиня. — Кстати, я забыла сказать, что люди, оказавшие сопротивление оккупационным войскам будут проданы в рабство. На месте солдат и офицеров я бы задумалась. Стоит ли жертвовать родными и близкими ради обезумевшего тирана.

Это был хитрый ход. Стараясь продемонстрировать коварство Октавии, барон не стал закрывать канал. За его переговорами следили и на кораблях эскадры, и на Эдане. Торнвил блестяще воспользовалась ситуацией. Вместо того чтобы вселить уверенность в подданных, Урис посеял сомнения.

Восемнадцать лет назад он ведь действительно узурпировал власть. Крови тогда пролилось немало. Сторонников императора безжалостно уничтожали. Теперь, Мейгану многое припомнят. Особой любви к нему граждане страны не испытывали.

Независимость тоже понятие относительное. Если, к примеру, планеты атакует Видог или Делвил, что тогда? Время мелких, самостоятельных государств завершилось. И почему бы сейчас не войти в состав могущественного графства?

— Будь ты проклята! — крепко сжимая пальцами поручни, процедил сквозь зубы барон.

Экран голографа погас, связь оборвалась. Урис понял, что допустил непростительный промах.

— Мое обращение непрерывно транслируйте в эфир, — распорядилась Октавия. — Пусть активизируется разведывательная сеть на Эдане. Народ должен сместить с трона слабого правителя.

Через четыре часа корабли противников снизили скорость до минимума. Сирианцы и китарцы готовились к битве. Их разделяло совершенно ничтожное расстояние. Счет пошел на минуты.

Флот Торнвил постепенно брал неприятеля в полукольцо. Это обычный тактический прием при значительном численном превосходстве. Внезапно дежурный офицер выкрикнул:

— Экстренный вызов с планеты!

— Соединяйте, — сказала Торнвил, поворачиваясь к экрану.

Графиня увидела темноволосого, худощавого мужчину лет сорока пяти. Он не очень понравился женщине. Чересчур высокий лоб, нос длинный и тонкий, нижняя челюсть выступает вперед.

— Ваше высочество, я генерал Церк, командующий сухопутной армией Эдана, — отчеканил китарец. — Смею доложить, что в городах начались массовые беспорядки. Люди требуют от Уриса Мейгана немедленной капитуляции. Кое-где дело дошло до стычек с полицией. В сложившихся обстоятельствах мой штаб принял решение отказаться от борьбы. Соответствующий приказ уже отдан. Части и гарнизоны, преданные барону, блокированы. Высадке десанта ничего не препятствует.

— Вы поступили мудро, генерал, — проговорила Октавия. — Я это обязательно приму во внимание.

— Кроме того, мы взяли под контроль дворец барона, — продолжил Церк. — Все члены семьи Мейгана арестованы. Сейчас они под надежной охраной. Какие будут указания?

— Усильте посты и никого не подпускайте к зданию, — вымолвила Торнвил. — Пленники не должны пострадать. Вы лично отвечаете за их безопасность. Постарайтесь успокоить народ. Разумеется, без кровопролития.

— Слушаюсь, ваше высочество, — китарец почтительно поклонился графине.

Октавия небрежно махнула рукой, и связист отключил канал. На устах женщины застыла презрительная усмешка. Ее план сработал. Подданные барона решили не жертвовать собой ради иллюзорной свободы.