Олег Маркелов - Имперская мозаика (трилогия)

Ночь выдалась сырой и теплой. Звуки вязли во влажном воздухе, в похожих на всклокоченные куски ваты обрывках тумана. Солдаты спали на своих местах. Боевое охранение было выставлено. К тому же их позицию со всех сторон окружали другие подразделения Свободного Легиона. Это позволяло немного расслабиться и скинуть громоздкие доспехи, оставшись в легких матерчатых комбинезонах.

Фигу, как и двое других бойцов, отправленных с ним, спали там же, на вершине холма, около «Дракона». Ро Луиш лежал на разложенной термоизолирующей плащ-палатке, ею же и укрывшись. Эта замечательная и незаменимая в полевых условиях вещь была сделана таким образом, что, не имея никаких источников энергии и большой толщины, она тем не менее являлась идеальным термосом, хранила каждую крупицу тепла тела своего владельца, не пропуская к нему извне ни холод, ни жару. Она обладала внешним влагозащитным слоем с влагонепроницаемостью в 4000 миллиметров водяного столба, но при этом пропускала выделяемую хозяином влагу, не давая вспотеть. Плащ-палатку иногда носили поверх обычной одежды, словно громоздкий, длинный плащ — без рукавов, но со свободным, глубоким капюшоном.

Ее изготовила по заказу правительства корпорация «Каламбия», занимавшаяся разработкой сверхтехнологичной специальной одежды для самых разнообразных потребителей. Получив военный заказ, «Каламбия» не оплошала и, применив многие свои запатентованные изобретения, создала поистине незаменимую для солдат вещь.

Установленный в боевое положение костюм-трансформер сохранял вид защищенной турели даже без присутствия оператора. Когда Фигу деактивировал костюм, система просто отключила генератор силовых полей и сдвинула спинной бронелист, позволяя оператору выбраться. Костюмы остальных тяжелых пехотинцев, более простые по своей конструкции, стояли, заняв положение в полуприсядь. Чтобы облачиться в них, солдату достаточно было, словно в кресло, усесться в костюм и утопить защищенную клавишу активации. Мгновенно сверив биологические параметры владельца, костюм обхватывал его заботливыми объятиями, превращаясь в мускулы и шкуру хозяина, ловя и повторяя все его движения и желания.

Рядом с Ро Луиш ем размеренно сопел не жалующийся на бессонницу Тодг. Чуть в стороне, у самых ног своего костюма, лежал, завернувшись в плащ-палатку, второй пехотинец, посланный помогать Фигу. Ни малейшее дуновение ветра не нарушало вязкую тишину ночи. Вдруг Крысу словно током ударило. Сработал невесть как сохраненный его организмом инстинкт далеких предков — воинов и охотников, живших в незапамятные времена на старушке Земле. Фигу метнулся в сторону, не успев даже окончательно проснуться. И тотчас треснула разрываемая плащ-палатка. Кто-то еще менее явный, чем клочья тумана, взвизгнул коротко, поняв, что жертва чудом ускользнула.

— Хай, к бою! К бою! — Ро Луиш заорал, не пытаясь даже подняться, и, словно краб, на четвереньках, спиной вниз, как мог быстро, пополз к своему костюму.

Воздух наполнился непонятными завихрениями, будто порывы ветра перемешали туман. Ночь вспухла криками и жуткими звуками. То тут то там зазвучали одиночные выстрелы.

Упершись лопатками в опору башни, Фигу развернулся и метнул тело внутрь. И тотчас, словно сгустившийся воздух, нечто ударило его. Острым длинным крюком вскользь полоснуло по спине, разрывая материю легкого комбинезона и вонзаясь глубоко в ягодичную мышцу. Человека буквально пригвоздило к нижней кромке люка.

Не размышляя, а лишь чувствуя, что сама смерть ухватила его, Крыса рванулся изо всех сил. С сочным треском он оставил невидимому крюку большой кусок своей выдранной плоти и рухнул в объятия костюма-трансформера. Бронелист скользнул на свое место, отбивая натиск чего-то ринувшегося вслед за добычей. Глухо сработали зажимы, превращая костюм в маленькую крепость. Успокаивающе зашелестел генератор полей.

Но Фигу уже не слышал всего этого, провалившись от боли в забытье. Костюм, оценив состояние оператора, деловито запустил внутренние форсунки, опрыскивая поврежденные участки раствором активного «Спасателя». Попав на раны, раствор пенился, дезинфицируя область и останавливая кровотечение. Через несколько секунд, просканировав структуру временной искусственной кожи и сделав инъекцию стимуляторов, костюм перешел в режим ожидания. Он фиксировал вокруг чехарду опознанных и неопознанных целей, но не умел действовать без оператора. Поэтому просто ждал.

Усталость… Смертельная усталость… Голод… Жажда… Боль… Бешенство и ненависть… Усталость… Безразличие…

Лакаскад больше не вспоминал о своих прежних бедах. Череда новых ощущений затопила его за той сказочной дверью, в которую ввел Томаса сержант Дагадт — официальный вербовщик имперских вооруженных сил. Эти ощущения не имели ничего общего с теми наивными фантазиями, которые подталкивали руку Томаса к визатору.

У всех новобранцев, попавших в эту адскую учебку, не осталось других желаний, кроме желаний поесть и поспать. У них не осталось другой мечты, кроме одной — чтобы закончилось все это!.. А когда все закончится, вернуться и убить всех сержантов во главе с уродом Челтоном, которые уже второй месяц для курсантов являются гидами по аду. И за эти почти два месяца они не дали новобранцам ничего. Только тупые и изнурительные тренировки, бесконечные подъемы и отбои, бессонные ночи в спортивном городке и никому не нужная строевая подготовка. Никаких знаний, никаких практических навыков…

Вот и теперь учебная группа, состоявшая из четырех отделений по десять разумян в каждом, занималась физической подготовкой. Двое сержантов, проводивших занятия, вели негромкую, неспешную беседу, пока рядовые отжимались «на счет».

— Раз! — Все бойцы, находившиеся в положении «упор лежа», опустились на согнутых руках. Никакая часть тела, кроме носков ботинок и кулаков, не должна касаться земли или другой части тела. Руки разведены шире плеч — дабы не служили подпорой туловищу. Спины прямые.

Сержанты обсуждают что-то смешное, не спеша продолжить счет. Руки рядовых дрожат от напряжения, передавая дрожь всему телу.

Больше нет сил… Томас касается коленом каменистой почвы, и тотчас рядом оказывается один из сержантов.

— Поднять колено, солдат! Десять отжиманий! Остальные ждут! Все видите — из-за какой мрази я не говорю два!

Лакаскад отжимается. Теперь сильно трясется уже все тело, отдавшее остатки сил. На десятом «качке» он не может оторвать туловище от земли.

— Два! — Сержант произносит желанное для всех слово, но не дает отдохнуть забитым статической нагрузкой мышцам. — Раз!