Андрей Ерпылев - Кровь и честь
«Какого черта!.. Неужели не видит, что это армейская машина? Опять, поди, что-нибудь клянчить будут, попрошайки…»
Водитель тоже встрепенулся и повернул к поручику заспанное недовольное лицо с багровым рубчатым оттиском баранки на лбу:
— Разрешите, вашбродь, пугнуть этих голодранцев? Совсем житья не стало! Коли не воруют, то побираются, черно…
Здоровенная мужицкая пятерня уже тянула из-под сиденья что-то железное — не то монтировку, не то обрезок трубы, но Саша с сожалением вынужден был отказать солдату: затевать здесь, в туземном квартале, свару совсем не входило в его планы.
— Отставить, фельдфебель!
— Слушаюсь, вашбродь… — буркнул водитель и сердито, с лязгом, не враз запихнул свое орудие обратно. — Только стянут чего — я не виноват. У Савушкина, штабного, вон давеча запаску с багажника свинтили, пока на перекрестке стоял — даже не заметил, бедняга. А с него за утерю аж четыре рублика с четвертаком из жалованья удержали. Даром, что покрышка вся лысая была — заплатил, как за новую! А у кума моего…
— Отставить! — оборвал его излияния поручик, напряженно вглядываясь в замерший рядом автомобиль: поговаривали, что в Герате недели три назад такой же вот драндулет, остановившийся рядом с армейской колонной, внезапно взорвался, разметав грузовики, будто игрушечные. Погибло тогда семь русских солдат и сопровождающий колонну офицер, а уж раненых и перебитых туземцев вообще никто не считал. Правда, вряд ли кто станет взрывать себя с каким-то поручиком — не генерал или какая-нибудь иная шишка, но кто их знает, эти темные местные мозги?..
Словно подслушав Сашины мысли, фельдфебель снова запустил руку под сиденье и положил на колени уже не какую-то невразумительную железяку, а короткий пистолет-пулемет, мимоходом передернув затвор.
«Ну что же, это не лишнее», — мысленно одобрил его действия Бежецкий, борясь с желанием расстегнуть кобуру: что дозволено солдату, понимаете ли…
Боковое стекло «соседа» наконец опустилось на два пальца, и из темноты салона на Сашу глянули чьи-то глаза.
— Поручик Бежецкий? — негромко послышалось оттуда, и Саша расслабился: ни малейшего акцента не улавливалось, а следовательно, говоривший мог быть кем угодно, только не афганцем. Да и откуда туземцу знать его по фамилии?
— Да… То есть так точно.
— Замечательно. Поезжайте вперед, поручик, и не обращайте на нас внимания.
Стекло вновь встало на место, опять превратив легкомысленный желто-розовый микроавтобус в некое подобие бронетранспортера.
«Не обращать так не обращать», — подумал Саша и приказал водителю:
— Все, едем домой.
Желтый «броневик» тронулся с места, лишь когда вездеход почти скрылся за углом…
* * *«Туристами» оказались одиннадцать крепких мужчин от тридцати до пятидесяти. Несмотря на отлично сидящую на них гражданскую одежду, сразу было видно, что привыкли они носить совсем другой фасон.
Выгрузились и «всосались» в отведенный для их проживания дом они настолько быстро, что Саша даже не успел выйти из автомобиля. Радушный хозяин вынужден был входить в дом после гостей.
«Черт знает что! — рассердился поручик, слыша, как „гости“ бодро осваиваются в новой для себя обстановке, перебрасываясь короткими фразами и двигая мебель: казалось, что на него они вообще не обращают внимания. — Знал бы, что они такие самостоятельные, — ни за что не согласился бы… Зачем я вообще нужен? Дорогу могли и по карте найти…»
Но долго топтаться в прихожей ему не дали: из глубины дома появился похожий на медведя «турист» с коротко стриженным полуседым «ежиком» на голове и скупо улыбнулся Бежецкому:
— Пройдите, пожалуйста, к старшему, поручик. Третья дверь по коридору.
И, не говоря больше ни слова, плюхнулся на табурет прямо перед дверью, вынул из кармана крошечные маникюрные ножнички и занялся ногтями на пальцах, больше смахивающих на сосиски. Мускулистые такие сосиски.
«Черт-те что!» — в несчетный раз ругнулся про себя Александр, направляясь по указанному адресу.
Судя по голосу, старший оказался именно тем, с кем «беседовал» Бежецкий в машине. Причем старший явно не по возрасту — среди «туристов», как приметил поручик, были и постарше. Стройный мужчина лет тридцати, не больше, облаченный в щегольский темно-синий костюм и обычную для местных деловых людей белоснежную «водолазку» под горло, на туземца не походил совершенно, хотя волосы и глаза его были темны, а лицо загорело до шоколадного оттенка. Вообще, все «туристы» щеголяли отличным загаром, как будто прибыли не из зимней России, а откуда-то совсем с иной стороны. Да и блондинов с шатенами среди них заметно не было.
— Проходите, поручик, устраивайтесь поудобнее, — радушно указал старший на диван, к которому был придвинут низкий столик. — У нас будет долгий разговор…
— А разве?.. — не понял Саша, полагавший, что его миссия уже исполнена и, по крайней мере, до завтра он может быть свободен.
— Увы, увы, — деланно погрустнел мужчина. — Разве Кирилл Сергеевич вам не говорил, что вы поступаете в мое распоряжение на все время нашей… экскурсии?
— Да, но…
— Вы себе не так это представляли? Вынужден разочаровать. Так что занимайте любую свободную комнату — на ближайшие дни о своей квартире вам придется забыть. Или у вас имеются какие-то личные причины?
— Нет, никаких.
— Вот и чудно. А пока не сочтите за труд пояснить мне кое-что…
На столик, с избытком покрыв всю его поверхность, лег подробнейший план Кабула…
* * *Трястись в крытом тентом грузовике пришлось не так уж и долго: попетляв по узким улочкам, машина наконец остановилась бок о бок с тремя такими же. Сашу с самого вечера не отпускала нервная дрожь: одно дело — со своими солдатами ехать на задание и совсем другое — вот так, в чужой форме, ночью, неизвестно куда, неизвестно с кем…
За прошедшие два дня познакомиться поближе с «туристами» как-то не получилось. Да и не было свободного времени у Александра: то его пытал малопонятными вопросами до сих пор остававшийся безымянным «старший», то другой неулыбчивый «турист», скупо роняя слова, объяснял, как пользоваться невиданным ранее автоматом с глушителем, то приходилось подгонять по фигуре форму королевского гвардейца… Последнее как раз было понятно: чернявые «туристы», афганская форма…
«Эх, ввязался ты, поручик, не в свое дело… — время от времени всплывала в голове невеселая мысль. — Случись чего — и взятки будут гладки: ничего, мол, не знаем, самовольно, раньше срока, покинул госпиталь, затеял какую-то авантюру… Думать надо было».