Оливер Боуден - Assassins Creed. Ренессанс

Эцио вышел на свет, откинув капюшон.

– Доброе утро, мессер де Пацци, – поздоровался он. – Тяжелая выдалась ночка, не так ли?

Вьери повернулся на голос и застыл: шок и страх на секунду промелькнули на его лице. Однако младший Пацци быстро совладал с собой:

– Я так и думал, что ты скоро появишься. Прочти свои последние молитвы, Эцио. У меня есть дела поважнее, чем поединок с тобой. Ты – всего лишь пешка, которую давно пора смахнуть с доски.

Телохранители Вьери бросились к Эцио, но он успел приготовиться. Одного из нападавших он уложил последним метательным ножом, оставшимся в бандольере. Нож взмыл в воздух не бесшумно, как прежние, а с каким-то зловещим пением, что не помешало лезвию вонзиться во вражеское горло. Выхватив меч и боевой кинжал, Эцио стал наступать на остальных телохранителей. Молодой человек наносил удары слева и справа, взметая фонтаны крови. Он не делал лишних движений, но каждое было точно рассчитанным и несло смерть. Эцио не останавливался до тех пор, пока последний телохранитель не рухнул на землю и не пополз, оставляя кровавый след. Младший Аудиторе не стал его добивать.

Расправляясь с охраной, Эцио краем глаза следил за Вьери и видел, что тот успел подбежать к своей лошади и вытащить из седельной сумки тяжелый боевой топор. Аудиторе качнулся в сторону. Его доспехи частично погасили удар, однако Вьери удалось сбить его с ног. Хуже того – падая, Эцио выронил меч, и Вьери отшвырнул его подальше. Сам он навис над младшим Аудиторе, замахнувшись топором для второго удара. Собрав остатки сил, Эцио ударил противника ногой в пах. Вьери предвидел удар и успел отскочить. Эцио воспользовался паузой, чтобы подняться на ноги. И тут младший Пацци метнул топор, целя в левую руку противника. Рана, появившаяся на тыльной стороне, была глубокой. Усмехающийся Вьери выхватил свой меч, а затем и кинжал.

– Хочешь, чтобы работа делалась как надо, делай ее сам, – сказал Вьери. – И за что я только платил этим так называемым телохранителям?.. Вот и все, Эцио. Прощай! – И двинулся на своего противника.

Левая рука Эцио была горячей от крови и пульсирующей боли. Голова плыла. Окружающий мир превратился в белую мглу – верный признак скорой потери сознания. Но инстинкт воина оказался сильнее. Эцио вспомнил все, чему его учили, и доверился интуиции – она помогла ему мгновенно собраться, и, когда Вьери замахнулся, чтобы нанести последний, решающий удар по безоружному противнику, младший Аудиторе согнул правую руку и растопырил пальцы. И тут же лезвие скрытого клинка выскользнуло из наруча, тускло сверкнув на утреннем солнце. Поднятая рука Вьери открывала его бок – именно туда и нанес свой удар Эцио.

Несколько мгновений молодой Пацци смотрел на Эцио, затем, выронив меч и кинжал, стал оседать. Кровь красным водопадом хлестала у него между ребер. Аудиторе подхватил его, не дав упасть.

– Времени у тебя мало, – торопливо произнес Эцио. – Прочти свои последние молитвы. Но пока ты не покинул этот мир, я хочу знать, о чем вы совещались? Каковы ваши планы?

– Вам никогда нас не одолеть, – слабо улыбнулся умирающий противник. – Семейство Пацци вам не по зубам, не говоря уже о Родриго Борджиа.

Эцио понимал, что уже через пару мгновений он будет разговаривать с трупом. Поэтому необходимо было проявить настойчивость.

– Отвечай, Вьери! Мой отец раскрыл ваши планы? Это стало причиной его казни?

Но лицо Вьери уже стало пепельно-серым. Он крепко сжал руку Эцио. Изо рта вытекла струйка крови. Глаза начинали стекленеть. Однако у Вьери еще оставались силы, чтобы иронично улыбнуться:

– Эцио, на что ты надеешься? На чистосердечное признание? Увы, на это у меня уже нет… времени. – Он шумно втянул воздух, и струйка крови стала шире. – А знаешь, мне… жаль. В другом мире мы с тобой могли бы даже стать… друзьями.

Пальцы Вьери разжались.

Но рука Эцио продолжала болеть. Последние слова Вьери всколыхнули в нем воспоминания о казни отца и братьев, наполнив душу холодной яростью.

– Друзьями? – переспросил Аудиторе, обращаясь к трупу. – Друзьями! Ты, кусок дерьма! Ты даже недостоин похорон! Бросить тебя на обочине, как дохлую ворону. Никто не будет сожалеть о твоей поганой смерти! Жаль только, что ты мало помучился! Я…

– Эцио, – послышалось у него за спиной, – довольно! Имей уважение к противнику.

Молодой человек резко обернулся. За спиной стоял его дядя.

– Уважение? После всего, что было? Думаешь, если бы он победил, он бы не приказал вздернуть нас обоих на ближайшем дереве?

Марио был весь в пыли вперемешку с кровью, но держался твердо и уверенно.

– Но он не победил, Эцио. И ты не такой, как он. И никогда не становись таким, каким был он. – Марио склонился над трупом и, не снимая перчатки, закрыл ему глаза. – Да дарует тебе смерть мир, которого искала твоя несчастная, злая душа. Requiescat in pace[64].

Эцио молча наблюдал за дядей.

– Сражение кончилось? – спросил он, когда Марио поднялся с колен.

– Нет. Битва еще идет. Но исход ее почти предрешен. Роберто привел часть своих бойцов на нашу сторону. Так что наша победа – всего лишь вопрос времени. – Он помолчал. – Но у меня есть и печальные вести… Орацио мертв.

– Орацио? – встрепенулся Эцио.

– Перед смертью он успел мне сказать, что ты действовал смело. Постарайся быть достойным его похвалы, Эцио.

– Постараюсь.

Жизнь в лице дяди преподала ему еще один урок, хотя признаваться в этом он не желал даже самому себе.

– Мне пора вернуться к своим людям, – сказал Марио. – Но я принес тебе кое-что. Письмо, которое мы изъяли у одного из здешних священников. Оно предназначалось отцу Вьери. Но Франческо все равно уже уехал. Прочти это письмо. Оно поможет тебе лучше понять твоего врага. – Дядя протянул Эцио лист со сломанной печатью. – Этот же священник займется похоронами убитых. Я дам ему в помощь одного из моих сержантов.

– Мне нужно сообщить тебе кое-что важ…

– Потом! – резко прервал племянника Марио. – Сначала надо завершить то, ради чего мы здесь. После неудачи, которую они потерпели, наши враги не смогут действовать так же быстро, и надеюсь, герцог Лоренцо сообразит, что к чему, и примет надлежащие меры. Пока что преимущество на нашей стороне… Мне пора. А ты, Эцио, прочти письмо и подумай над его содержанием. И позаботься о своей руке.

Дядя ушел. Эцио оставил тело Вьери и устроился под деревом, за которым прятался чуть ранее. Над лицом мертвого Вьери уже носились мухи. Развернув письмо, Эцио начал читать.

Мессер Франческо!

По Вашей просьбе я поговорил с Вашим сыном. С Вашими суждениями о нем согласен, но лишь частично. Да, Вьери дерзок и склонен к необдуманным поступкам. Да, он привык обращаться с подчиненными как с игрушками, заботясь о них не более, чем о шахматных фигурах, и забывая, что они – живые люди, а не предметы, вырезанные из дерева или слоновой кости. Его наказания провинившихся отличаются жестокостью. Мне известно по меньшей мере о трех случаях, когда виновные остались калеками.