Дмитрий Распопов - Противостояние

Едва швартовочный рукав пристыковался к кораблю, я направился на выход. На пирсе нас ждали: меня слуги, а экипаж военный патруль.

По восторженности сознания принца, которая доходила до меня, я понял, что он попал в привычную обстановку. Здесь, он был всем.

— Скорее домой, — скомандовал я слуге, которого принц определил, как главного распорядителя дома.

— Слушаюсь хозяин, — тихий тон слуги сказал о многом.

— Как там мои братцы? — мы сели в продолговатую "сигару", выполнявшую здесь роль транспортного средства.

— Первый принц сейчас на службе в дальнем космосе, второй приближён ко двору Повелительницы, — ответ слуги был выверен до слова. Высшие касты редко заговаривали со своими слугами.

— Значит второй, всё‑таки добился расположения дочки Повелительницы? — до меня донеслись отголоски лютой ненависти и зависти, что испытывал принц к своему брату.

— Я не осведомлён хозяин.

— В каком настроении отец? — я спрашивал, попутно успевая запомнить всё, что видел. А посмотреть было на что, мне стоило большого труда не вертеть головой. Трудно было поверить, что я нахожусь не на планете, а на огромном корабле — базе, вот только сияние силового купола высоко над головой доказывало это.

— Ждёт вас, господин.

Сознание принца напряглось и, копнув глубже, я понял почему, такие краткие ответы слуга мог давать только в одном случае — отец приказал ни о чём не рассказывать, чтобы выволочка была чувствительнее.

"Интересно, что будет? — подумал я, — корабль "почти" цел, команда тоже". Мысли слегка отвлекли меня от внешних видов, но взгляд, раз за разом возвращался к тому, что было за окном. Высоченные прямоугольные коробки возносились ввысь к самому куполу, застройка была настолько плотная, что только многоярусное движение антигравов не давало возникать пробкам. Глядя на мегаполис внизу, у меня возникло ассоциация с копошащимся муравейником, а присмотревшись к фигуркам клаксонов, я едва не засмеялся, совпадение было практически идеальным.

Скоро мы проехали плотную застройку, стали снижаться и я впервые увидел Дом Усул'ал'гоноса. Здание оказалось впечатляющим и подавляющим своими масштабами. Одиноко стоящая громадина конуса располагалась на обширной территории, отгороженной от мира собственным силовым полем. Обширные территории вокруг конуса были заняты какими‑то плантациями, которые в свою очередь окружали высокие растения, смутно напоминающие мне доисторические папоротники.

Мы пролетели через открывшееся пространство в силовом поле и остановились у входа перед самым подножьем, принц опять напрягся. Пришлось посмотреть и узнать, что это высшая форма не уважения по отношению к наследному принцу. Опять же, только его отец мог отдать распоряжение приземлиться антиграву не на верху, возле комнат принца, а внизу, где живёт прислуга.

Я посмотрел на слугу, но тот был невозмутим. Делать было нечего, я вышел из антиграва, сразу попав в руки к трём клаксонам в силовой броне, на груди которой была чёткая эмблема в виде трёх уходящих в небо кораблей. По дёрганью сознания принца я понял кто передо мной — личная гвардия отца, она же служба безопасности на даготе.

— Кто распорядился? — я обязан был спросить, чтобы подчиниться особям из низшей касты воинов, нужно было, чтобы они имели прямой приказ от отца.

— Глава Дома, — один из клаксонов подтвердил мои опасения, — ваше оружие принц.

Я снял фазор, прикоснувшись к рукояти, деактивировал цепи управления и наведения, только затем протянул ему оружие.

— Я запомню вас, — сквозь зубы сказал я, поскольку принц сделал бы именно так.

Моя угроза подействовала на воинов, мои права на правящее место были весьма высоки, даже если не буду прикладывать усилия к устройству для братьев "несчастных случаев", весёлой игре всех клаксонов касты жрецов.

— Простите нас господин, всё это приказы господина, — тут уже передо мной склонились все трое. Это маленькая победа потешила эго принца.

Под их конвоем я проследовал в комнаты, принадлежавшие слугам. Отец принца знал, как унизить своего сына, этого самовлюблённого болвана. Сознание клаксона просто трясло от гнева к оскорблению собственного достоинства.

Оставив меня в комнате, воины ушли. Я огляделся: стол, тумбочка, шкаф, кровать, сан — узел — всё, что нужно для жизни обычному слуге. Не успел я заглянуть в шкаф, как в дверь вошёл здоровый клаксон с тёмно — жёлтым переливом тела, правда, без рудиментарных крыльев. "Нижняя ветвь дома, дознаватель службы безопасности", — подсказало мне сознание принца, порядочно струсив при этом.

"Ага, по положению он ниже меня, но вот должность у него максимальная, что может достичь особь младшей ветви правящего Дома пятого дагота", — понял я. "Личный доверенный отца", — из глубины пожаловалось мне на дядю, сознание принца. Копнув, я увидел пару стычек принца со своим дядей, в которых он всегда проигрывал опыту и уму дознавателю.

— Слава Повелительнице, Усул'ал'гонос, — поприветствовал меня он, присаживаясь за стол.

— Вечная слава, дядя, — я назвал его без должности и не по имени. Это был ответ на встречное завуалированное оскорбление. Говорить про кого‑то без упоминания титула, значит выразить неуважение, а это прямой путь к вызову на ануори'эдоча.

— Я здесь, чтобы представлять тебя в трибунале, он состоится через три дня, — фасеточные глаза клаксоны были бесстрастны, но по состоянию принца я узнал, что родственничек рад моей оплошности.

— И что тебе нужно? — грубо ответил я.

— Всего лишь, чтобы ты подписал документы, — он протянул мне прозрачный лист тончайшего пластика, и включил голографический текст.

Я пробежался глазами по тесту и недоумённо посмотрел на дядю:

— Это шутка?

Сознание принца стало бурно протестовать, и я его понимал. Протянутые мне документы были соглашением на союз с первой дочерью главы Дома второго дагота.

— Нет, это требование твоего отца, если ты хочешь и дальше оставаться наследным принцем, — злорадству дяди принца можно было только восхититься.

Принц категорически был против подобного договора и, копнув в его сознании, я увидел почему, союз означал конец вольной жизни. Женские особи заправляли в империи клаксонов самым важным — продолжением рода. Только они выдавали разрешение на вступление в союз той или иной особи, а то, что мужчины занимали все высшие посты в империи, никого не обманывало. Никто не станет спорить с хранительницами, находясь в здравом рассудке, ведь если тебе не дадут выбрать спутницу, можно остаться без потомства навсегда. Конечно, находились фанатики, которым было всё равно, но и на таких находили управу, воздействуя целиком на их Дом.